Сучка

СУЧКА

(рассказ)

Зойку, двадцатилетнюю, высокую, стройную блондинку, с ногами и грудью американской кино-звезды, с алыми губами на выкат и большим, вечно растягивающимся в беспричинной улыбке ртом, бабы в гарнизоне прозвали «Сучкой», а мужики, глядя в след этим заманчиво виляющим бедрам, мечтательно поднимали глаза к небу и томно вздыхали: «Супер — девочка!».

Она, едва, закончив школу, тут же выскочила замуж за лейтенанта Рычко, получившего назначение в один из «медвежьих углов»

Дальневосточного военного округа. Муж у нее был ракетчиком и вечно пропадал на своей любимой стартовой батарее, так как он стерег небо. В то неспокойное время «Холодной войны» американские самолеты нередко вторгались в наше воздушное пространство, но после того, как был сбит под Ульяновском их летчик-шпион Пауэрс на своем самолете — разведчике У-2, пыл у нарушителей нашего воздушного пространства несколько охладел. Но это не касалось Зойки. У нее пыл к мужикам никогда не охладевал. И всегда ей было «Этого» мало.

— Ну, в чем я виновата?! — жаловалась она своей верной подружке Зинке, жене лейтенанта Поливанова, командира другой стартовой батареи, — если мне все время хочется.

— Как все время? И даже после полного оргазма?! — непонятливо таращила свои черные глаза Зинка, которая тоже была девочкой с повышенными сексуальными запросами, но после горячей ночи с Петей (одним из передовых солдатиков мужа), как правило, на некоторое время успокаивалась и отдавалась только мужу.

— Да что там оргазм! Они у меня вылетают один за другим, словно ракеты из ракетной установки моего Рычко. Как только увижу могучий мужской член, тут же огонь вспыхивает между ногами с такой силой, что не каждый «брандспойт» способен его потушить. Ты не поверишь, но с Рычко, бывает, трахаюсь всю ночь напролет, он уже на издохе, а я только в раж вхожу. Мне кажется, что построй он передо мной всю свою батарею, то всех согрею, осчастливлю и укатаю до полного изнеможения. — (с) sexytales.ru—

— Ну, ты и даешь, мать! Просто одержимая какая-то. У тебя, случайно, не бешенство матки, а? Знала я одну такую. Она трахалась с солдатом прямо в присутствии мужа. Даже своего просила помочь солдату вставлять как надо. А кричала при оргазме так, словно ее режут.

— Ну, я, слава богу, пока не ору. А чего кричать? Не было в моей практике еще члена, который бы кричать заставил... , — усмехнулась в ответ Зойка.

— А ты в Интернете поищи. Там негритосы вот с такими «Болтами» девок трахают, — развела руки в стороны подружка и закатилась смехом.

«Знала бы ты, дурочка, как свой «Болтик» твой верный муженек мне иногда по ночам вставляет, когда мой обнимается со своими ракетами», — подумала Зойка, а вслух ответила:

— Так это у негритосов. У них в Африке члены у мужиков от жары разбухают и вытягиваются. У наших, если у кого и зажмешь в кулачок, то редко он из кулака вылезет.

— А чего детей не рожаешь? Глядишь, после родов и успокоилась бы, — ответила Зинка.

— Вот поэтому и не рожаю. Зачем мне это спокойствие в нашем лесу? Да здесь среди этой дикой природы одна радость — трахаться. Даже телек не всегда «пашет», — махнула рукой Зойка и заспешила домой.

... Время шло, а слава о половых способностях «верной» супруги лейтенанта Рычко, медленно, но верно ползла по жилому городку ракетчиков. И когда из офицеров невостребованными ее горячим телом остались только командир части и его заместитель по воспитательной работе, зам, по поручению командира решил повоспитывать мадам Рычко.

Он пригласил ее на беседу в свой кабинет. Молодая женщина никогда ранее не переступала порог служебного помещения, и эта комната с современной мебелью, телевизором, «кондишкой» и портретом президента на стене показалась ей слишком строгой и она, сев на краешек предложенного ей стула, с опаской поглядывала по сторонам. Моложавый, белобрысый подполковник, сидевший за столом и медленно перебиравший какие-то бумаги, напоминал ей строгого школьного учителя, вызвавшего на беседу нерадивую ученицу, постоянно не выполняющую домашние задания.

— Вы, товарищ Рычко, сколько времени живете в нашем гарнизоне? — задал он явно глупый вопрос, так как каждая собака в городке знала, что ровно год тому назад молодая чета Рычко прибыла к месту службы мужа. Зойка вскинула длинные ресницы в потолок, пошевелила губами, не забыв приподнять краешек мини-юбки так, чтобы офицер смог свободно рассмотреть ее черные стринги, и тут же выпалила:

— Ровно год, как мы тут маемся...

— Это почему же так? Все верно служат Родине, а вы маетесь? Нехорошо...

— Да бросьте вы чепуху молоть! Оставьте эту билиберду вашим солдатикам. Авось, поверят, — нагло усмехнулась Зойка, перебросив ногу на ногу так, чтобы сидящий напротив объект был подвержен максимальному воздействию ее женской прелести.

Подполковник слегка усмехнулся, встал, подошел к насторожившейся женщине и тихонько прямо в ее прекрасное ушко прошептал:

— А ну-ка, сядь, как следует перед офицером, сука! И ноги сдвинь. Этого добра я в молодости в Питере вдоволь насмотрелся... А потом ушел к столу сел и как ни в чем не бывало задал очередной вопрос:

— Скучаете за столицей? Понимаю. У нас тут, конечно, не Арбат, но жить можно... Я правильно говорю, а? Громче! Что-то я не разберу...

— Угу! — промычала Зойка, ошарашенная таким необычным его обращением к ней.

— Вот! Правильно, что скучаете. Муж целыми днями на службе, детей у вас нет, заняться нечем, вот и скука заползает в душу...

— Почему нечем заняться? Я занимаюсь... Уже свободно чирикаю по — английски и немецки.

— Знаю, знаю, — перебил ее офицер, — наслышан. Об этих ваших занятиях уже весь поселок гудит. Поступим так. Когда вы снова захотите заняться этим, будете звонить мне по телефону и в назначенное время приходить сюда. Я сам, лично буду заниматься с вами «Этим» делом. Но с остальными все, баста. Чтобы ни одного мужика в поселке рядом с вами и близко не было. Если посмеете нарушить это правило, то мигом вылетите из поселка, а мужу вашему выше лейтенанта не подняться. Ясно?!

— Ясно... Но чем, кроме «Этого», — указала она на диван, — мы еще будем заниматься?

— Пора вам остепениться. Такая женщина, прямо кинозвезда. Да вам не под лейтенантами, а под полковниками и генералами лежать надо...

— Я не против, но это несбыточная мечта, — повела она подкрашенными ресницами по стенам кабинета.

— В этой жизни нет ничего невозможного. Через три месяца перевыборы председателя женсовета. Командование решило выдвинуть вас на эту тяжелую, неблагодарную, но почетную должность.

— Меня?! Председателем?! Да мои кости уже и так всеми обглоданы! А теперь вообще съедят...

— Не съедят, если будешь делать все так, как я скажу, — он подошел к ней, присел рядом и ласково погладил по коленке. У Зойки сразу затуманились глаза. Она прижала своей ладошкой его массивную ладонь еще сильнее к коленке и, повернув к нему лицо, почти перекошенное похотливой «миной», прошептала:

— Хочешь?

— А ты как думаешь?

— Значит, хочешь... Вот с этого надо было и начинать. А то начал тут воспитывать меня, козел...

То, что тут же произошло, она не ожидала увидеть даже в самом страшном сне. Она вдруг слетела со стула, упала на ковер, лежащий на полу, разорвав свою мини-юбку. Щека вздулась от сильной пощечины.

— Да как вы смеете?! — подскочила она, ринувшись на офицера и опять очутилась на полу от второго удара. Теперь у нее из носа закапала кровь.

— Ай!...

Ай! Ай! Как нехорошо быть непослушной девочкой, товарищ председатель женсовета.

— Я это так не оставлю. Я буду жаловаться, — размазывала она по лицу сопли и кровь.

Офицер подошел к шкафу, открыл дверцу, взял полотенце, смочил его водой из графина и кинул женщине.

— На! Оботрись! И если не хочешь схлопотать по морде в третий раз, то запомни. Здесь хозяин — командир части. Я его заместитель и отвечаю за все, что здесь происходит. Если хочешь в будущем стать полковницей или даже генеральшей, то делай все так, как я тебе прикажу. Поняла?

— Угу! — хмыкнула она.

— Не слышу! — он снова грозно надвинулся на нее.

— Да! Да! Да! — подскочила она и сжалась в комок от страха получить еще удар. Потом, видя, что он больше не собирается ее так «воспитывать», подошла к зеркалу в шкафу и стала вытирать с лица следы «воспитания».

Закончив, таким образом, свой разговор, офицер внимательно посмотрел на присмиревшую женщину.

— Вопросы еще есть? — спросил он.

— Есть! А когда вы будете «Это», ну, трахать меня? — опустила она глаза.

— Тогда, когда ты этого заслужишь и сама попросишь меня. Ясно?!

— Теперь ясно...

— Тогда иди и, чтобы никто не знал, что здесь произошло. Поняла?!

Она покорно мотнула головой.

Продолжение следует ...

Традиционно Случай