Страсть

нельзя сделать так, что бы я стал второй. Я стал целовать её лицо, щёчки, носик, глазки, спустился ниже и, поглаживая её тело, стал целовать за ушком и пульсирующую ниточку на шее. Моя ладошка скользнула вниз и легла на оголённую ножку и стала, поглаживая подниматься вверх, заползая под ткань летней юбочки. Чем выше поднималась рука, тем ниже опускались мои губы. При помощи языка и губ, немного помогая себе зубами, я расстегнул пуговки на её блузке, расширил ворот и прильнул к чуть оголившимся полушариям. Тут я услышал первый сладкий стон. Молчавшая и громко дышащая до этого Марина, вдруг выдохнула полный нежности и сладости звук. Её тело тут же прогнулось, а рука, обнимавшая меня за шею, требовательно прижала мою голову к груди. Теперь я мог действовать смелее.

Моя ладошка поднялась максимально высоко и стала поглаживать нежную часть бёдер в непосредственной близости от уже горящего жаром места. А мои губы, наконец добрались до заветной горошинки на груди девушки, и обхватили её. Марина стала стонать ещё сильнее, и по движению её ножек я понял, что она уже страстно хочет, что бы я прикоснулся, наконец, к её спрятанной, под тканью трусиков, щёлочке. Когда моя ладошка проскользнула ей между ножек и стала поглаживать её киску, а мой язычок затеребил её сосочек, Марина стала не просто стонать, а почти кричать. У меня было много девушек, и только половина из них, были столь эмоциональными при первых же постельных сценах, а некоторые, так расслаблялись после нескольких месяцев совместных ночей. Не все способны вот так отдаваться чувствам и эмоциям во время секса. Стыд и желание сдержать, не показать свою слабость, заставляют многих девушек лишать себя настоящего наслаждения от акта любви. Мне всегда нравилось, выводить из этого состояния мнимого стыда и скромности, переполненного предубеждениями.

Если бы вы только знали, на что способны женщины, которых, наконец, освободили от тех цепей, которые они же сами себе придумали. Это ненасытные и на всё согласные партнёрши. Они готовы рисковать и всегда с благодарностью ответят на любые ваши действия и легко простят неудачу. Марина рвала свои оковы прямо у меня на глазах. Видимо ей просто не хватало обычных ласк, называемых прелюдией. Просто поцеловать и ущипнуть за попку, поработать пальцами, дабы увлажнить влагалище, это не ласки. Прелюдия должна не просто возбуждать, она должна быть основой всего акта любви. 90 процентов постельной сцены — это нежности и ласки, а всё остальное на возвратно-поступательные движения, которых уже очень-очень хочется, выполняемых во влажной и сжимающейся в экстазе пещерке, разгорячённым и набухшим от желания членом.

Марина текла. Я чувствовал своей ладошкой, как увлажнились её трусики, и как стало жарко у неё между ног. Влаги было так много, что она уже сочилась у меня между пальцев. Девушка призывно раздвинула ножки, раскрывая себя для меня, подставляя под мои ласки свою киску. Я мигом, словно фокусник, переместился вниз и прильнул своими губами к её, проступающей через промокшую ткань, щёлочке. Обхватив одной рукой за бедро и схватив другой за грудь, я стал целовать её киску прямо через трусики. «Не надо! Не надо так делать!» — вдруг, задыхаясь, стала просить Марина и попыталась отвести мою голову от своей пещерки, но я не поддался. Поглаживая грудь и поигрывая её соском, я стал активно целовать и лизать, пытающуюся спрятаться от меня щёлочку. Через секунду девушка уже сдалась, залившись краской и закрыв своё лицо ладошками. «Ой, мамочки!» — прокричала Марина, словно я сделал что-то очень запретное и непозволительное. Поведение девушки было удивительно для меня, мне даже показалось, что я имел дело с девственницей. Но как же она задвигалась под моими ласками! Её тело вибрировало и прогибалось, словно через него проходил ток. «Аааааа! Как хорошо! Ааааа!» — кричала Марина, и, оторвав свои руки от лица, схватила ими мою голову, забыв про стыд, прижала её к своей истекающей соками щёлочке.

Я берусь за трусики и одним резким движением рву их, обнажая пылающее жаром и желанием место. Оно сочится нектаром и излучает аромат любви. Лепестки набухли и приоткрылись, открывая вход в нежную и ласковую пещерку. Мой член трепещет от вожделения и пульсирует, но я сдерживаю себя. Я продолжаю истязать Марину своими ласками. Поласкав распухшие лепестки, мой язычок погружается внутрь пещерки, раздвигая её стенки, и оттуда течёт поток нектара, солоноватый и терпкий. Я погружаюсь им глубже и моё лицо прижимается к паху девушки, нос начинает тереться о её горошинку, а мой озорной пальчик, раздвинув ягодицы, стал потирать сжимающийся анус. Тело Марины стало напрягаться, её руки мёртвой хваткой вцепились в мою голову и с невероятной силой прижимали к пещерке, а её попка активно двигалась верх-вниз, старательно подмахивая моим движениям, натираясь о мой нос. Казалось, она хотела, что бы я весь, целиком погрузился в неё.

Мой пальчик, смоченный соками лона девушки, легко погрузился в её попку, всего на чуть-чуть, но этого хватило, что бы сильные конвульсии сотрясли тело Марины. Я чувствовал своим пальцем, как сокращаются внутри неё мышцы, выбрасывая наружу потоки любовных соков. Марина кричала и плакала, она схватилась руками за простынь и рвала ткань, её пятки стучали мне по спине. Потом она резко стала вырываться и отползать от меня, широко раскрыв рот и ловя им воздух. Она уже не могла кричать. Силы покинули её тело, и Марина продолжала только чуть дрыгать ножками и скулить. Я довольный прилёг рядом, с улыбкой смотря на внешнее проявление оргазма. Мне всегда это доставляло огромное удовольствие. Сейчас, тело девушки пылает жаром, её пещерка сочится соками, горяча и упруга. Она с радостью примет и обнимет мой член. Будет ласкать его и нежить. В предвкушении мой жезл налился кровью и пульсировал, выпуская из себя капельки смазки. Я терпеливо ждал, когда Марина придёт в себя, когда кровь вернётся к её мозгу, мышцы наберутся сил. Я мог ждать и пять минут, и полчаса и бывало больше. Настоящий кайф стоит того, что бы ждать. И вот, наконец, Марина с довольной улыбкой поворачивается ко мне: «Ты просто бог! Я чуть не умерла!»

Я целую её, обнимаю, снова касаюсь её груди и сосочков. Наваливаюсь сверху и своим коленом раздвигаю её ножки. Моё копье, втыкается в животик девушки и она с волнением смотрит мне прямо в глаза, словно не понимая, что я собираюсь делать. Я приставляю свой член к её промокшей пещерке и погружаюсь. Горячие, влажные и нежные стенки влагалища, ещё напряжённые в результате оргазма, нежно, но очень крепко обжимают мой таран. На лице Марины появляется гримаса боли, сведённые спазмом мышцы, пропускают меня с трудом. Я не спешу, я наслаждаюсь моментом погружения, вынимаю и снова погружаю свой орган, но уже чуть глубже. Раз за разом, я вставляю член всё дальше и глубже, стараясь погрузиться на всю его длину. Марина снова тяжело задышала и закрыла глаза. Её ножки широко разведены в стороны и висят в воздухе. Она раскрывается для меня как можно сильнее, что бы мне было легче войти в неё, и погрузиться до самого дна. Я вошёл в горячее лоно, вытесняя своим жезлом скопившуюся там жидкость, которая ручьём потекла на простынь. Я делаю первый толчок. Марина охает и вонзает в меня свои коготки. Я делаю второй, а потом третий толчок и начинаю долбить девушку, увеличивая темп и силу ударов. Мой лобок стучится о её промежность, мои яйца ударяются о её анус, слышатся чмокающие звуки и крики Марины. Она кусает меня в плечо, она рвёт мою спину, она прижимает мои ягодицы к себе. Она требует ещё больше силы, ещё больше движений. Я сильно сжимаю её грудь, и девушка стонет и прогибается, я кусаю её сосок, и Марина кричит что-то с матом и я чувствую как сжимаются мышцы её влагалища, массируя мой член. Именно этого момента я и ждал. Сделав ещё несколько толчков, я погружаю свой пульсирующий орган в самую глубину тела девушки и изливаю в неё свои потоки. Марина хлопает меня по спине и плечам, отталкивает меня, пытается вылезти из-под меня, но у неё уже нет сил. Эмоции и чувства убивают её, она теряет себя в этом фейерверке.