Страх и ненависть на УИК 2373

канал | чат | твиттер | паблик

Вчера мы опубликовали первую часть текста нашей активистки Сони Блэйд, работавшей наблюдателем на муниципальных выборах в районе Теплый Стан. Это — вторая часть ее рассказа: о сомнительных критериях подсчета голосов, огласке нарушений, звонках из управы и о том, что ситуацию могут решить всего три голоса.

Часть 2. Ненависть

Завершались выборы достаточно мирно. На соседнем участке 2374 уже вовсю обсуждали Единую Россию и явку, но многим уже было плевать на то, является это скрытой агитацией или нет. Самый обиженный член комиссии УИК 2374 — та самая, которую я уличила в нарушении с ее вопросами «За кого голосовать будете?», весь день сверлила меня взглядом, пробралась на мой участок, спряталась за кабинкой и тихонько сфотографировала меня на телефон. Я поулыбалась, помахала в камеру (кстати, если читаете этот пост — а скиньте фоточку мне в телеграмм, я там, думаю, неплохо получилась!).

Была довольно странная ситуация, когда я уходила на перекур. Выхожу из школы, а там перед улицей такой стеклянный предбанник. Через него вижу, стоят четверо — пожилая женщина и люди лет на десять помоложе нее, всего четыре человека. Некая женщина из пакета достает и вручает всем паспорта по одному в руки, даже не открывает их, чтобы удостовериться кому чей паспорт. Паспорта без обложек.

Достаю телефон и вылетаю из дверей, чтобы успеть снять, но те замечают меня через стекло еще до выхода, быстро сворачивают деятельность и спешно ретируются от выхода из школы. Что это было — до сих пор не знаю, но очень не хочу думать, что раздача фальшивых паспортов.

До этого, кстати, около пяти часов вечера один из членнов комиссии моего УИК начал заполнять таблицу с фамилиями кандидатов. Кропотливо так переписывает фамилии с бюллетени, минут десять потратил, а я жду, пока он закончит. Заканчивает, выдыхает — тут-то я и вырисовываюсь возле него. Спрашиваю: а какого, собственно, черта эта таблица заполняется до окончания выборов? Убирайте, раньше 20:00 она не может быть заполнена. Тут комиссии остается развести руками, таблицу снимают и вешают чистую. 

Выборы прекращаются в 20:00. Таблицу заполняют заново, на камеру громко объявляется всеми членами УИК, что выборы окончены и сейчас начнется подсчёт.

 — А звук-то на камерах работает?

 — Нет, конечно.

 — Забавно. А зачем говорите-то тогда? Как это люди узнают?

 — По губам прочитают, как еще-то? Таков порядок.

Сначала вскрывают урны надомников, вываливают бюллетени, сортируют. Боюсь вбросов очень сильно, внимательно слежу за всеми руками. Зампред почему-то нервничает, просит «не мешать и не стоять над душой, а то прям за спиной» о, боже, это так страшно.

Вскрыли большие урны, вывалили, отсортировали. Секретарь раздала какие-то бумажки с написанными от руки фамилиями. Меня эти огрызки не устроили, говорю, что пометки в таких листочках никакой силы не имеют и еще неизвестно, что вы там напишете. Достают таблицы и дальше заполняют уже их.

Но вся кульминация моих пингов по чатам и каналам о нарушениях на 2373 УИК развернулась при подсчете голосов. 

Прямо перед подсчетом начал звонить мобильный кого-то из членов комиссии. Я все так же отказываюсь сидеть и пристально слежу за всеми. Смотрю на телефон — члены комиссии понимают, что я не оставлю незамеченным их прерывание на звонок. Где-то на пятом звонке секретарь взглянула на экран и, видимо, увидела там номер кого-то страшного. Без оглядки на правила снимает трубку, здоровается, слушает около минуты молча в ступоре. Дальше начинает оправдываться:

 — Да мы хотели запломбировать!.. Да кто ей запрещал снимать?.. Так ведь нельзя возле урн сдеть!.. Она должна была спросить разрешение на съемку каждой фотографии и видео!.. Да кто ей запрещал идти?.. Да она вообще... да, да, хорошо, поняла.

Бросает трубку, сидит и смотрит куда-то сквозь всех вперед, тяжело дышит. К ней подскакивает зампред.

 — Что, из управы звонили?!

Секретарь не отвечает. Ей достают бутылку дюшеса, кто-то из членов комиссии предлагает прервать подсчет и выйти секретарю подышать воздухом. Сразу пресекаю и говорю, что до окончания подсчета и внесения голосов в протокол никто никуда не выйдет.

Наблдательница от ЕР не выдерживает — «Да что ж вы за человек такой!»

Минут пять дают отдышаться секретарю, после чего продолжаем подсчет.

Где-то на 20%-х бюллетеней членов комиссии конкретно начала напрягать масса одиночных голосов за Прушинского (самовыдвиженец, единственный из команды Гудкова в моем округе). Я заметила интересную тактику: бюллетени смотрят на предмет малейшуей ерунды, которую могут протолкнуть как порча бюллетеня. Самый первый бюллетень хотели признать недействительным за вопиющее, по мнению комиссии, нарушение: в пяти квадратах напротив фамилий стояло четыре галочки и один крестик! Бюллетень уже было пихнули в стопку испорченных, если бы я не пригрозила написать жалобу. Ах да, как понимаете, в бюллетене не были отмечены кандидаты ЕР, вот он так легко в топку и полетел.

Таких инцедентов было около семи-десяти. Где-то хвостик галочки вылезал за поля окошка, где-то вместо галочек/крестиков были палочки, где-то клеточки были заштрихованы. Хотели снять бюллетень от ДЦПшника-надомника, который тоже ставил галки как-то недостаточно аккуратно по мнению комиссии. Два раза секретарь не увидел фамилию последнего кандидата и пихал в топку листы как недействительные за отсуствием отметок, пока я не вмешивалась. Такая тенденция признания бланков недействительными работала только на те бланки, где идут несистемные кандидаты. Пару раз секретарь по ошибке пропускала бюллетени с пятью галками за ЕР и еще одной за кого-нибудь шестого или даже седьмого, пока я не обращала на это внимание. Наблюдательнице от Недумовой было, в общем-то, насрать, она просто фиксировала у себя предварительные результаты.

Ах да, наблюдательница от Недумовой. Я лишь под конец подсчета узнала, что та самая женщина, обзванивающая список фамилий на УИКе, после чего пришла толпа тех самых уставших бабок-карусельщиц, была наблюдательницей от кандидата Недумовой, той самой, что из пятерки ЕР получила наибольшее количество голосов. Уже под конец выборов она в открытую заявила, что «ее кандидат — самый успешный на этих выборах!» [на самом деле нет — прим. ПМ]. Ну и протокол она «требует не для себя, а для Недумовой».

Когда все бланки были подсчитаны, я следила, чтобы отметки у меня совпали с отметками в таблицах. Все норм, заносится, пересчитываем.

Комиссия не на шутку удивлена, что Прушинский обгоняет пятого единоросса буквально на три(!) голоса: «Кто это такой вообще?», «Почему за него только одного голосуют, а не за пятерых?»

Рассказываю про объединившихся демократов, про Гудкова, про конкуренцию на выборах и про простую возможность избирателя выбрать одного кандидата, а не пятерых ноунеймов. Внимают. Надеюсь, что дома погуглили, что вообще за самовыдвиженцы такие поддерживаемые :)

Протокол я ждала очень долго. На всех УИКах уже напечатали, а на моем абсолютно случайно и совершенно внезапно отказали все компьютеры, сдохли все принтеры и вся бумага 1101 школы иссякла. Возмущаться начала кандидат Самойлова, вооруженная целой книжкой-памяткой для наблюдателя. Ей огромное спасибо: когда мне спустя более чем час отказывались выдавать протокол, так как я «всего лишь наблюдатель без права совещательного голоса», именно эта боевая женщина цитировала ФЗ, пока мне не давали и слова вставить члены комиссии.

Получаю протокол, ухожу, предупреждаю, чтобы отметили увольнение наблюдателя (то есть мой уход с участка).

 — Всего хорошего и удачи, — прощаюсь.

 — До свидания, — кричит мне вдогонку молодой парень из комиссии.

 — Упаси боже от еще одного такого свидания, — слышу в ответ слова секретаря.