Стена

На самом деле, само определение слова «демократия» сильно сузилось со временем и стало обозначать более успешные демократические формы правления. Откат этого этимологического смещения — задача трудная и незавидная, поэтому я прибегу к своему обычному трюку и определю новое слово, которое соответствует буквальному значению слова «демократия», а не его современным коннотациям.

Давайте определим демотизм как власть во имя Народа. Любую государственную систему, в которой режим определяет себя как представление или воплощение народной воли, можно назвать «демотистской». Демотизм включает в себя все формы правления, которые происходят от Французской или Американской революции — таким образом, мы скорее включим что-то лишнее, чем упустим некоторую действительно демотистскую систему.

Восточный блок (государства которого регулярно называли себя «народными демократиями») был, безусловно, демотистским. Также, как и национал-социализм: как слова «фольк» и «демос» могут быть не синонимами, совсем непонятно. Более того: как коммунизм, так и нацизм активно занимались контролем общественного мнения. И хотя их власть, также, как и власть во всех остальных государствах, опиралась на силу — особенно в случае с коммунизмом (в предвоенном Гестапо было менее 10000 сотрудников) — политические формулы были для них очень важны. Доказать, что нацистское и большевистское государство обожествлялись меньше, чем любой монарх в абсолютной монархии, довольно непросто.

Большинство жителей демократических государств обычно инстинктивно делят политические системы на два вида: демократии и всё остальное (конечно, подобная дихотомия типична для политических формул — любой режим с другой формулой должен быть в чём-то неправильным). Старый, монархически-аристократический европейский порядок, который, конечно, был не идеален, попадает в «всё остальное», и, таким образом, мы объединяем Елизавету I и Сталина в одну и ту же группу.

Разница между монархом и диктатором заключается в том, что наследование трона определяется законом, а наследование позиции диктатора определяется властью. В результате в последнем случае рыба гниёт с головы — беззаконие пропитывает государство насквозь, превращая его в мафиозную организацию, потому что борющиеся за власть лидеры должны сколачивать неформальные коалиции. Поскольку синоним монархиста — это легитимист (https://ru.wikipedia.org/wiki/Легитимизм), мы можем сравнить легитимистскую и демотистскую теории государства.

Вряд ли кого-то удивит то, что с моей точки зрения легитимизм — это прото-формализм (https://vk.com/wall-115581070_246). Королевская семья — это вечная корпорация, королевство — её собственность, и всё вместе нам напоминает своего рода работающих в огромном масштабе девелоперов. Почему корпорация принадлежит семье, а королевство — корпорации? Просто потому что. С исторической точки зрения вся собственность произвольна.

Согласно моим идеям, лучшим способом модернизации монархий Старой Европы был бы переход от семейной формы владения к акционерной, с устранением наследования, которое принесло столь много проблем столь большому числу монархий. Однако у корпоративного монархизма есть своя проблема: он не даёт нам очевидной политической формулы. «Просто потому что» не слишком впечатляет топлу крестьян с вилами.

Поэтому легитимизм в итоге пошёл по другому пути, который в итоге привёл к его уничтожению: путь монархии божественного права. Если все верят в бога, фраза «потому что так говорит Бог», звучит куда более внушительно.

Возможно, лучший способ понять демотизм — это рассматривать его как протестантскую версию божественного права, основанную на vox populi, vox dei. Если совместить монархию божественного права с религиозной системой, в которой поклонение Богу заменяется на поклонение Людям, то в итоге трудно получить что-то кроме демотизма.

Демотистские политические формулы много раз менялись, но, думаю, лучше всего из них выражает демотизм слово «самоуправление». Я часто вижу, как этот термин используется так, будто он что-то означает. На самом деле это не так, и, наверное, это лучшее развенчание демократии среди всех, какие я только могу предоставить.

Означает ли «самоуправление» «контроль над самим собой»? Естественно, «самоуправление» означает «контроль над самим собой», «самоповреждение» означает «повреждение самого себя» и т.д. и т.п. Но идея «контроля над собой» по определению тавтологична. Если только в вас не вселился демон, то вы контролируете себя. Если этот термин что-то да значит, то он должен означать, что каждым человеком никто не управляет кроме него самого, т.е., у нас нет государства — анархия. Однако люди, говорящие о «самоуправлении», явно имеют в виду не это. Если нами управляет кто-то ещё, то этот кто-то не мы, и, следовательно, термин «самоуправление» — пример парадоксального орвеллианского новояза.

На практике этот термин обычно означает «госуправление, осуществляемое людьми той же расы, культуры или социального класса, что и я». Поскольку я, вообще говоря, свободен от предрассудков, мне довольно неочевидно, почему это должно быть важно. Естественно, меня может угнетать (или, наоборот, наделять привилегиями) человек любой расы и любого цвета кожи — вне зависимости от того, совпадают они с моими или нет.

С точки зрения подданных, важно не кто управляет государством, а что оно делает. Хорошее государство — это эффективное государство, поддерживающее власть закона. Плохое государство — это неэффективное, беззаконное государство. Причины, по которым разумные люди могут не соглашаться с этим, являются для меня большой загадкой — и, тем не менее, почти все такие люди не соглашаются.

http://unqualified-reservations.blogspot.ru/2007/07/d..

‏Source m.vk.com