О Сталине от самого себя

О СССР на 1964г. из предсмертной записки советского экономиста Варги Евгения Самуиловича, вскрытой через 25 лет (весь текст: http://docs.podelise.ru/docs/index-7494.html )

Я хотел бы здесь сказать о Сталине от самого себя. Мне часто приходилось встречаться с ним: он регулярно обращался ко мне за фактами и оценками положения, когда занимался вопросами мировой экономики, обычно перед тем, как ему предстояло выступить с докладами на партийных съездах и конференциях[29].

Он был всегда вежлив со мной. Если он приходил на заседание ИККИ раньше, чем я, и я здоровался с ним, он всегда поднимался, чтобы подать мне руку. Если я ему звонил, чтобы попросить об аудиенции, то между нами почти всегда происходил такой разговор:

Он: Когда Вы хотите прийти ко мне?

Я: Когда у Вас будет для меня свободное время.

 Он: Ну, хорошо, приходите тогда-то и тогда-то.

 Никогда мне не приходилось в назначенное время ожидать в приемной[30].

Что за человек был Сталин?

 Наше общение было слишком ограниченным, чтобы я мог компетентно ответить на этот вопрос. Он был очень замкнут, и характер у него был сложный. Один пример.

В 1923 г. мировая пресса была полна негодования по поводу того, что Советский Союз снабжает оружием немецкий вермахт. Советский Союз официально в энергичных выражениях опроверг это. Но когда я спросил об этом Сталина, он откровенно сказал: “Конечно, мы выполнили их заказы”. И наоборот: когда в 1927 г. я спросил его, почему информационное бюро министерства иностранных дел в Берлине было закрыто, ведь лучше наблюдать за противником в его собственном лагере, чем из Москвы, он мне ответил, не моргнув глазом: “Решили без меня, без меня решили”. Это, конечно, была ложь: без него ничего не решалось. Это был азиатский способ отказа отвечать на вопрос.

 Но что я знаю, наверное — что он хорошо знал “Капитал” Маркса и труды классиков, что он очень много читал и вообще был весьма образованным человеком. Позднее при режиме Хрущева распространялась ложь, будто Сталин поручал писать свои труды другим; достаточно взглянуть на стиль его докладов и некоторых его писем, чтобы понять, что они написаны одним и тем же человеком.

 Когда он заимствовал какие-нибудь сведения у других, он открыто говорил об этом. На XVI партсъезде он сказал, что уточнение официальных данных о распределении доходов в некоторых капиталистических странах было произведено мною. Перед XVII партсъездом (1934) я составил для него подробный обзор экономического положения капиталистических стран, при этом я — в противоречии с мнением тогдашнего руководства Коминтерна — отстаивал точку зрения о том, что большой экономический кризис заканчивается и предстоит длительная депрессия. Сталин распорядился, чтобы моя работа была напечатана, ее раздали всем участникам съезда перед его докладом. Неверно, что Сталин не терпел никаких возражений. Он спокойно выслушивал иные мнения — таков мой опыт. О том же говорил Литвинов. В послевоенные годы я почти не встречался со Сталиным лично. Сталин был без сомнения восточным деспотом, у которого тем сильнее развивались мания величия и мания преследования, чем старше он становился. Это естественно для человека, если никто никогда ему ни в чем не возражает, если аплодируют каждому его слову. Мы это ясно видим на примере Хрущева.

 Сталин обрек на смерть десятки тысяч лучших русских и иностранных коммунистов, но лично меня он дважды спас: в 1938 г., когда ГПУ хотело меня арестовать на основании многочисленных ложных доносов, и в 1943 г., когда негодяй Вышинский обвинил меня в защите гитлеровского империализма. Почему Сталин сделал это? Не знаю! Может быть, думал, что я ему еще понадоблюсь...