Сталин

решать свою судьбу по-своему... Я обещал в предисловии

к первому изданию не реагировать на казенную критику

диктатуры. Свое обещание я сдержал хотя бы по той

простой причине, что казенная печать не осмелилась под-

вергнуть критике хотя бы один тезис книги, зато занялась

критикой ее автора, как личности. Это вынуждает меня

высказаться более подробно о методах, формах и целях

«критического творчества» чернильных кули из КГБ.

Сначала немножко об истории возникновения «Техноло-

гии власти». Эта книга была написана не на задуманную

тему. Вот как это случилось.

Неожиданный успех моей первой книги о правлении

Сталина («Staline au pouvoir», Paris, 1951), сразу же пере-

веденной на другие иностранные языки, вдохновил меня

на продолжение взятой темы. Я начал писать новую кни-

гу о становлении сталинского режима, но уже в мемуар-

ном плане, исходя из двух пунктов наблюдения: Москвы

и Кавказа.

Едва кончил я одну треть новой книги, как в то исто-

рическое утро 6 марта 1953 года диктор немецкого радио

с холодным равнодушием, будто речь идет о каком-

нибудь обычном смертном, известил своих слушателей:

«В Москве умер генералиссимус Сталин».

Странное дело, меня это сообщение тоже не «потряс-

ло», ибо я почему-то считал, что Сталину назначена

смерть с того дня, как объявили о его болезни. В тот же

день я написал некролог в журнале «Свободный Кавказ»,

который я тогда издавал. Вопреки завету древних римлян

я о покойнике говорил только плохое. Поэтому некролог

вышел очень желчный: «Сталин, наконец, умер. Переста-

ло биться волчье сердце и работать дьявольский ум. Ушёл

человек, в котором не было ничего человеческого — ни

души, ни любви, ни жалости. Холодная жестокость про-

фессионального палача и звериный инстинкт самосохране-

ния роднили его больше со звериным племенем, чем с

родом человеческим.

Ушел человек, который обессмертил свое имя мил-

лионами смертей самых человечных из людей в чекист-

7