Советский урбанист Борис Ельцин

В марте 1989 года Ельцина избирают народным депутатом СССР. В Москве он получил 91,5% голосов при явке в 90%. Чем же запомнился будущий архитектор новой страны, руководя Москвой с 1985 года? Мы собрали яркие свидетельства и воспоминания.

Хотя Б.Н.Ельцин в 1980-х годах считался важной фигурой в строительно-архитектурной жизни Советского Союза, эта сфера его интересов практически не упоминается биографами. Закономерно, что политическая деятельность выходила на первый план, но интересно, что в обсуждении вопросов архитектуры Ельцин принимал не меньшее участие, чем Хрущев, Каганович или Сталин.

Все началось с перевода из Свердловска в Москву.

Тимоти Колтон в биографии первого президента России пишет: «Новой вотчиной Ельцина стал главный советский мегаполис с населением 8,7 млн человек. Как сказал Горбачев, Москва была центром управления, экономики, образования, науки и культуры. В СССР этот город выполнял функции Вашингтона, Нью-Йорка, Бостона и Лос-Анджелеса вместе взятых. В отличие от других советских городов Москва подчинялась непосредственно центральному руководству, а не окружающей ее области. Партийную организацию всегда возглавлял высокопоставленный политик, который входил в центральное руководство КПСС… Горком располагался по адресу Старая площадь, дом 6, то есть бок о бок с ЦК партии, занимавшим дом № 4 на той же площади; оба здания были построены около 1910 года как роскошные жилые дома для московской буржуазии. 18 февраля 1986 года Ельцин перешел во второй эшелон Политбюро, став кандидатом в его члены (то есть пока не имел права голоса), и официально вышел из Секретариата ЦК, чтобы полностью сосредоточиться на Москве. Пересев из «Волги» в лимузин ЗИЛ-115, он стал одним из 15–20 самых влиятельных людей второй по мощи страны мира».

Дальше Колтон продолжает: «На совещании по проблемам общественного транспорта в 1987 году (как хороший актер, Ельцин приехал туда на троллейбусе) он предложил план по разбивке города на сектора и распределению жесткой пассажирской квоты для каждого. Декан экономического факультета МГУ Гавриил Попов возразил, что предлагаемый подход не решает проблемы по сути, поскольку в условиях плановой экономики в Москве не было рынка жилья, который позволил бы москвичам сократить время в пути, переехав ближе к месту работы. Единственный способ решения проблемы заключался в создании такого рынка. Ельцин вспылил и исключил Попова, который несколькими годами позже станет одним из его верных сторонников, из списка приглашенных на будущие совещания».

В 1986 году Ельцин публично уволил второго секретаря райкома, который «в многоквартирном доме отгрохал себе барскую квартиру, с персональным камином и персональной дымовой трубой, пронизавшей весь дом».

Ельцин часто посещал рынки, заводы, гастрономы, устраивал неожиданные визиты. «Я побывал на многих московских рынках. Нигде таких цен, как на рынках Москвы, я не видел. Жалкий пучок петрушки стоит 50 копеек, а то и рубль. Килограмм мяса – 8 рублей. Но ограничивать цены нельзя, поскольку этот метод уже применялся и не дал результатов. Торговцы просто перекочевывают в другие города и области. На рынок надо давить торговлей. У каждого рынка нужно строить кооперативный магазин. Если в этих магазинах колбаса будет продаваться по 8 рублей – не важно. У меня есть список людей, которые могут заплатить и большую цену. Зато они будут покупать колбасу, которая будет пахнуть мясом».

В 1986 году подписавшийся «простым тружеником своей страны» обвиняет Ельцина в посещении строительства дома на улице Коштоянца с огромной свитой из десятков автомобилей. Видна приписка Ельцина: «На строительстве этого дома не был».

Отвечая в кинотеатре «Варшава» на вопрос о дачах Горбачева, Ельцин честно признает: у него их четыре, руководитель страны имеет право на такие дома. «Дача в Крыму стоит 4 миллиона».

Колтон замечает, что Ельцин «…остановил строительство помпезного мемориала Великой Отечественной войны на Поклонной горе, вывел около тридцати вредных производств из города, вернул ряду улиц их исторические названия и спас от сноса несколько дореволюционных особняков». В 1988 Ждановский район стал Таганским, Брежневский – Черемушкинским, чуть позже Ворошиловский район переименовали в Хорошевский.

Известный москвовед Владимир Муравьев, вспоминает, как в 1980-е годы с Остоженки начался многотрудный процесс переименования столичных улиц.

«Присутствовавшие припомнили многие московские названия – плоды чиновничьего топонимического творчества вроде улиц Мосвокстроя (в честь организации, занимающейся строительством водопроводных и канализационных магистралей) и Моснефтекип (завод контрольно-измерительных приборов для нефтяной промышленности), Верхний Трикотажный проезд и Нижний Трикотажный проезды, уже хрестоматийные 1-ю, 2-ю, 3-ю и 4-ю улицы 8 Марта.

Продемонстрировали типичные топонимические разговоры москвичей вроде такого:

– На восемнадцать-двенадцать сходите? – А это у Филев? – Нет, это за Гречкой. – А, выхожу…

Надо ли объяснять москвичам, что пассажиры автобуса имели в виду улицу 1812 года, станцию метро «Фили» и проспект Маршала Гречко?

Однако шумное, разноголосое писательское вече, на котором каждому желающему было дано слово, в своем отношении к проблеме было единодушно: старинным улицам необходимо возвратить их исконные исторические названия.

После этого памятного заседания в Центральном Доме литераторов в комиссию исполкома Моссовета по наименованию улиц были введены несколько новых членов из общественности, в том числе писателей, и проблема возвращения исторических названий московским улицам выдвинулась в ее работе на одно из главных мест.

Прежде всего, как справедливо заметил Ю.К. Ефремов, необходимо остановить процесс переименования улиц, и он предложил составить «Красную книгу Москвы» – перечень исторически ценных наименований улиц города, которые как памятники культуры и истории попадают под государственную охрану и не могут быть переименованы. «Красная книга Москвы» была составлена Ю.К. Ефремовым и в августе 1988 года опубликована в газете «Московская правда». Работа над ней выявила основной корпус сохранившихся исторических названий, а также переименованных, которые требуют возвращения.

Пока в Комиссии шла подготовительная теоретическая работа, общественное движение в Москве за возвращение исторических названий ширилась, устраивались обсуждения в творческих союзах, институтах, учреждениях, газеты публиковали статьи и письма читателей.

Движение стало таким заметным и общим явлением, что на него обратили внимание «наверху» и приказали удовлетворить требования общественности. Кто персонально принял такое решение, неизвестно, но ходили слухи, что Е. Лигачев. Одним словом, Моссовет получил распоряжение начать восстановление старых названий. 16 мая 1986 года утром из Моссовета позвонили Ю.К. Ефремову и приказали срочно, сегодня же, «к 17.00», составить и доставить список названий, подлежащих восстановлению, которые предлагает комиссия.

Поскольку в течение многолетних обсуждений и прикидок среди москвоведов определился приблизительный круг названий, с которых можно было бы начать процесс возвращения улицам их исторических имен, наметился список, который, по мнению москвоведов, могли бы принять московские власти и который наносил бы минимальный ущерб их коммунистической идеологии. За каждым возвращением стояла формальная, а не идеологическая причина, то есть меняли названия дублетные (из четырех, связанных с именем Карла Маркса, оставляли два), труднопроизносимые (вроде площади Пятидесятилетия Октября), аполитичные и данные в честь деятелей не первого ряда. Ю.К. Ефремов быстро составил требуемый список и передал в Моссовет.

Список интересен и как факт истории московской топонимики, и как свидетельство тогдашней степени общественного вольномыслия.

Итак, список от 16 мая 1986 года:

1. Ул. Метростроевская – ул. Остоженка.

2. Ул. 25 Октября – ул. Никольская.

3. Пл. Шолохова —Зубовская пл.

4. Пл. Пятидесятилетия Октября – Манежная пл.

5.  Набережная Мориса Тореза – Софийская набережная.

6.  2-я Бауманская ул. – ул. Коровий брод.

7. Колхозная пл. – Сухаревская пл.

8. Ул. Богдана Хмельницкого – ул. Маросейка.

9. Ул. Школьная – ул. Рогожская.

10. Ул. Карла Маркса – ул. Старая Басманная.

11. Ул. Воровского – Поварская ул.

12. Пер. Пионерский – Патриарший пер.

13. Ул. Обуха – Воронцово поле.

14. Ул. Жданова – ул. Рождественка.

15. Ул. Кропоткина – ул. Пречистенка.

15. Ул. Горького – Тверская ул.

16. Лермонтовская пл. – пл. Красных ворот.

17. Пл. Свердлова (часть) – Театральная пл.

18. Фрунзенский вал – Хамовнический вал.

19. Ул. Кирова – Мясницкая ул.

20. Пл. Кировские ворота – пл. Мясницкие ворота.

21. Пл. Кропоткинские ворота – пл. Пречистенские ворота.

22. Проезд Художественного театра – Камергерский пер.

23. Ул. Осипенко – Садовническая ул.

24. Проспект Карла Маркса – Моховая ул., Охотный ряд, Театральный проезд.

Первым ознакомился со списком Ю.А. Прокофьев, тогда секретарь Мосгорисполкома и председатель комиссии по наименованиям улиц. Он сократил его до 14 названий.

Сокращенный список был передан председателю Мосгорисполкома В.Т. Сайкину. Тот в свою очередь выкинул еще 8 названий, осталось 6, и в таком виде список попал к первому секретарю МК КПСС Б.Н. Ельцину. На следующий день, выступая в ГлавАПУ, Ельцин сказал, что в списке есть возвращения бесспорные: это Красные ворота, Хамовнический вал, Остоженка и Театральная площадь, два же названия – Зубовскую и Мясницкую – он должен согласовать «наверху».

«Наверху» не согласовали.

Наконец в середине августа в московских газетах появилось официальное сообщение: «Учитывая пожелания общественности, москвичей, выраженные в выступлениях в печати, в письмах, поступивших на XXVII съезд КПСС, в МГК КПСС, комиссию исполкома Моссовета по наименованию улиц, исполком Моссовета решил восстановить некоторые старые названия улиц.

Улица Метростроевская теперь вновь будет называться Остоженка. Восстанавливается старое название улицы Фрунзенский вал – Хамовнический вал. Восстанавливается прежнее название станции метро «Красные ворота».

Таков оказался итог всех усилий общественности, москвичей, комиссии Моссовета по наименованию улиц: два возвращенных названия улиц и одна станция метро.

Газетные отклики шли под ликующими названиями: «Здравствуй, Остоженка!», «Возвращение Остоженки»… Некоторое время спустя тон заметок и писем читателей изменился: «Только три названия?», «Когда продолжение?»

Комиссия продолжала работать и подавать в исполком списки: «Материалы к поэтапному восстановлению исторически ценных названий в Москве», «Список исторических названий московских улиц, требующих восстановления в первую очередь»…

Между тем в горкоме и в исполкоме произошли кадровые перемены, но отношение к проблеме восстановления исторических названий оставалось прежнее, партийное: никаких Мясницких и Знаменок. Прокофьев, за это время ставший членом Политбюро, охарактеризовал возвращение названий как «политический демарш».

Однако, несмотря на количественную незначительность первого этапа возвращения старых названий, он имел огромное значение: впервые в истории советской и партийной власти она уступила не мифическим, а настоящим пожеланиям народа. Уступила – и замерла в ужасе от содеянного, потому что поняла – пробита брешь, начинается реальное разрушение ее идеологической твердыни…»

Много отдавший лагерям и ссылкам Антон Антонов-Овсеенко, сын известного революционера, обращается к Ельцину в октябре 1991 года: «Мне рекомендовали в качестве прораба Митина О.К., который якобы строит и Вашу дачу. К сожалению, Митин оказался натуральным аферистом». Прораб перепродавал материалы, полученные на заводах, другим клиентам.

Позже Михаил Полторанин, работавший с Ельциным в одном здании на Новом Арбате, отмечал: «…Этажом выше располагался Комитет Верховного Совета по строительству и архитектуре, который возглавлял Ельцин… Ельцин и архитектура— соседство этих слов на табличке перед кабинетом вызывало у многих улыбки. Как можно сопоставить два понятия: архитектура — тонкие кружева, а Ельцин — бульдозер, оглашавший шумом округу!»