Сон

ок частиц, которые падали на предмет  как  капли  дождя.
Ударяясь о его стеклянную  поверхность,  частицы  издавали  слабый  треск.
Темная поверхность стекла засветилась розовым, а  внутри  начал  возникать
туманный, белый кристалл. Тут я заметил, что  я  не  один  в  помещении  и
прикрыл источник излучения.
   Новоприбывший, однако, молчал. И вообще, какое-то время я не слышал  ни
единого голоса либо  звука.  Все  происходящее  было  угрюмой  пантомимой,
видевшейся как бы в тумане.
   Новоприбывший был худым темноволосым мужчиной  средних  лет,  одетым  в
костюм англиканского пастора. Ему можно было дать около тридцати. Бледное,
оливкового  цвета  лицо  выглядело  достаточно  приятным,   если   бы   не
ненормально высокий лоб.  Коротко  подстриженные  и  аккуратно  зачесанные
волосы, легкая синева выбритых щек. Он носил очки в стальной оправе.  Лицо
в сущности ничем не отличающееся от лиц других особ духовного звания, если
не считать слишком высокого лба и уж очень  интеллигентного  вида.  В  его
хрупкой фигуре чудилось что-то загадочное и колдовское.
   Он, казалось, нервничал.
   Он зажег слабую масляную лампу.
   И, прежде чем я смог что-то сделать, он побросал все книги по  магии  в
камин, находящийся у окна.
   Пламя жадно  пожирало  бумагу  и  старинные  переплеты,  а  по  комнате
распространялся неописуемый запах, вызывавший головокружение и слабость.
   Тогда я увидел других людей. Это  были  мужчины,  одетые  как  духовные
лица. Я ничего не слышал, но вдруг понял, что они приняли  какое-то  очень
важное для пастора решение, Казалось, они и боятся и ненавидят его,  а  он
платит им тем же. На  его  лице  появилось  безжалостное  выражение,  и  я
увидел, как дрожит его  правая  рука,  которой  он  пытался  опереться  на
поручень кресла. Один из  мужчин  с  каким-то  особым  отвращением  указал
пальцем на пустую этажерку и камин, где среди  пепла  сгоревших  книг  уже
угасало пламя. Пастор изобразил на лице кривую усмешку и протянул  руку  в
направлении  маленького,  стоящего  на  столе  предмета.  Духовники   явно
перепугались и один за другим начали покидать помещение через люк в  полу,
спускаясь по крутой лестнице. Но и уходя  они  продолжали  оглядываться  и
угрожать.
   Пастор подошел к встроенному в стену шкафу и извлек  из  него  веревку.
Затем стал на кресло и закрепил конец веревки на большом крюке,  вбитом  в
центральную балку из черного дуба.  На  другом  конце  он  завязал  петлю.
Сообразив, что он через пару секунд повесится, я бросился  к  нему,  чтобы
отговорить. Он увидел меня и замер. Но глядел он на меня  как  триумфатор,
что меня обеспокоило, обескуражило и заставило остановиться. Тогда  пастор
медленно спустился с кресла и  пошел  на  меня  со  зловещей  гримасой  на
мрачном лице.
   Я почувствовал смертельную опасность и, защищаясь, направил на него луч
моего странного фонаря. Уж и не помню, как мне пришло в голову, что только
это может мне помочь. Бледное лицо пастора запылало фиолетовым  цветом,  а
после розовым. Выражение жестокой радости медленно  сменилось  удивлением,
но все же радость не полностью исчезла  с  его  лица.  Он  остановился,  а
потом, прикрываясь руками, неуверенно попятился. Я увидел, что он движется
прямо к зияющему в полу люку. Я  попытался  крикнуть,  чтобы  предостеречь
его, но он меня не услышал. Секундой позже он свалился в люк и исчез.
   Я  с  трудом  подошел  к  проему  и  заглянул  вниз,   ожидая   увидеть
распростертое тело. Ничего подобного. Там, у основания лестницы  толпились
люди с фонарями. Внезапно порвалась завеса молчания, я снова все слышал  и
видел отчетливо. Что привлекло сюда эту толпу? Может быть, шум, которого я
ранее не слышал? Люди начали подыматься по лестнице. Но  вот  двое  идущих
впереди (на вид самые обыкновенные крестьяне) увидели  меня  и  окаменели.
Кто-то громко закричал:
   - А-а-а!.. Глядите! Снова!..
   Мгновенно вся толпа развернулась и в панике бежала. Внизу остался  лишь
серьезный седобородый мужчина, тот, что меня сюда впустил. Он  поднял  над
головой лампу и смотрел на меня с гордостью и восхищением. Но удивленным и
тем более пораженным не казался. Он поднялся ко мне в мансарду.
   - Все же вы эту штуку трогали, - сказал он. - Мне  очень  неприятно.  Я
знаю, что тут произошло, ибо однажды это уже случилось. Но тот человек так
испугался, что покончил с собой. Вам не следовало вызывать его обратно. Вы
ведь знаете, чего он хочет. Но, ради Бога,  не  пугайтесь  так,  как  этот
человек. Конечно, с вами приключилось нечто  странное  и  ужасное,  но  не
настолько, чтобы повредить вашему физическому  или  умственному  здоровью.
Если вы сохраните хладнокровие и примиритесь с неизбежностью  определенных
радикальных перемен в вашем образе жизни, то  сможете  наслаждаться  всеми
радостями  мира  и  пользоваться  плодами  своих  знаний.  Но  здесь   вам
оставаться уже нельзя. Не думаю  также,  что  вам  . Но в новой