Снеговик

Он появился на свет совсем недавно, сразу перед тем, как свет покинул его. Слепленный детьми, гуляющими после школы, неподалеку от брошенных ими портфелей, следы от которых уже занесло, Снеговик, одинокой фигурой на холодном ветру, посреди двора, окруженного домами, встречал свою первую ночь.

Юркие огни фар, заезжающих во двор машин, все реже пробегались по его ледяному телу. Свет в окнах так же неожиданно, как он когда-то зажигался, сейчас - потухал. И только фонарные лучи продолжали разбавлять властвующий вокруг мрак, пропитанный холодом, а в этих островках света, словно мотыльки, кружил снег.

Вскоре абсолютная тишина воцарилась на улице, и лишь иногда издали доносился шум проезжающих по соседним дорогам машин. Но Снеговик не мог его слышать – ему забыли добавить уши.

А мог ли он чувствовать, как ветер сдувает с него снежную крошку, наносит новую и снова ее сдувает? Или как уплотняется его тело, как сглаживаются углы? Происходило так много всего, а он лишь улыбался кирпичному дому, стоящему прямо перед ним.

Когда часы уже обозначили утро, но ночь еще не сменилась днем, из подъездных дверей посыпали люди: дети шли в школу, те, кто постарше, неторопливо плелись; взрослые спешили на работу, заскакивая в машины и разъезжаясь в разные стороны.

И все снова замерло спустя пару часов. Активнейшие движение тел сменилось статичной серостью, которую нарушали проплывающие то туда, то сюда сгустки из двух-трех цветов. Это были случайные прохожие, старающиеся не выбиваться из общей гаммы города, укутываясь в черные и серые одежды, единящие их с урбанизированным пепелищем личностей.

Каждый странствующий своей пугающей нейтральностью символизировал вяло текущее время, которое погрузило Снеговика в кокон из скуки и уныния, разрушившийся от проникновения в него ярких красок. Школьники шли домой.

Как забавна эта разница. Почему детей стараются выделить? Вероятно, потому что им самим это нравится: кричащие цвета и рисунки. Но куда это пропадает, куда прячется? Стоит им немного подрасти, и все это пиршество оттенков заливается кучей чернил. Получается, что взрослая жизнь начинается с внешнего выцветания, сопутствующего умственному омрачению? И значит, всем этим детям тоже недолго осталось радоваться разнообразию мира?

В том числе и тем двум мальчишкам, что остановились прямо перед Снеговиком, на противоположной стороне дороги. Они о чем-то болтали. Наверное, о чем-то веселом. Но никакое веселье не способно противостоять морозному ветру, который моментально опутал маленькие тельца, заставив их сдвинуться с места, чтобы расшевелить теплую кровь.

Они пошли прямо на Снеговика и, перейдя дорогу, остановились. Один из парочки заметил возвышенность на бугристом снежном настиле. Это и был Снеговик. Мальчик очень пристально разглядывал его в течение нескольких секунд, словно не мог разобрать, что это такое стоит перед ним. Он смотрел еще и так, будто здесь и вовсе не должно и не могло ничего стоять.

Его исследовательский интерес прервала внезапно возникшая мысль, которую он поспешил высказать своему другу. Показалось, что мальчик забыл о Снеговике, но, когда холод снова погнал их вперед, он тут же устремил свой недовольный, хищнический взор на его снежное тело.

Глаза, выполненные в виде углублений, продавленных маленькими пальчиками строителей, тупо смотрели в сторону мальчиков. Другая пара, живых, шевелящихся глаз, отвечала им. Они то испепеляли Снеговика, то уходили в сторону и спустя секунду вновь набрасывались на него.

Когда между ними оставался примерно метр, нога мальчика неожиданно взметнулась в воздух и обрушилась на шар, лежащий в самом низу конструкции. Удар оторвал ногу, похожую на маленький бочонок, и кусок туловища.

Попутчику атаковавшего это не очень понравилось, судя по тому, с какой жалостью он посмотрел на место боевого ранения. Тем не менее, он ничего не сказал, и второй со смягчившимися и удовлетворенными глазами пошел дальше. Теперь он уже точно забыл про Снеговика.

Тот, своей наивной улыбкой, встречал следующую ночь.

Храбро выстояв под потоками ветра, которые со стуком врезались в окна и на безумной скорости проносились сквозь арки в стенах, создавая гулкий вой, как из пушки выбрасывавшийся из этих проемов, Одноногий окончательно заледенел, а новообразовавшуюся выбоину скрыл слой свежевыпавшего снега.

Ничем не отличалось следующее утро от предыдущего. Следующее от предыдущего. Следующее от предыдущего. Только когда пришли выходные, эти каменные муравейники вокруг не извергали из себя своих муравьев. Лишь одиночные разведчики покидали крепость. Но это полное сокрытие жизни стало единственным ее изменением. Население отдыхало от своего города. Или город отдыхал от него?

Невидимое за зимним небом Солнце незамеченным проносилось над людскими головами, раз за разом оставляя их в безнадежной темноте, но, видимо, сжаливаясь, опять возвращалось. А под ним оказывались все те же пороки, радости, страданья, проблемы и добродетели. Новый день приносил старые сюжеты.

В череде нескончаемых ночей, одной из них удалось выделиться своей особенной чернотой. Она будто бы сконцентрировала в себе все темное, клокочущее мраком. Таким беспросветным, что сам этот свет никогда не смотрит в его сторону, отчего там, в абсолютном неведении, происходит нечто такое, какое не могло бы происходить, падай на него, пускай, хотя бы слабенький факельный луч. Ведь темнота – это друг всех злодеяний. Неистовствующая тьма – их прародитель.

И вот в эту ночь, на том же месте, отделенном от Снеговика дорогой, где недавно стояли двое мальчишек, один из которых воплотил в себе часть этой ночи, стояла пара взрослых, но еще молодых людей. Мужчина и женщина. Парень и девушка.

Дергая руками и телом, в такт буйствующему ветру, они, к неудовольствию спящих людей, издавали нечеловеческий крик, который все еще не был слышен Снеговику.

Он обездвижено наблюдал за ними, глазами, которых на его лице почти не осталось, и улыбался, залепленной снегом дугой. Снег же, как занавес, скрывал от него происходящее.

Сцена, где пара, трясясь, стояла близко друг к другу, сменилась другой: с уходящим куда-то парнем, который через кадр вновь образовался рядом с девушкой, затем - еще секунда и они пропали оба. Снег. Снег. Снег. Холодный, белый снег. И вот снова появилась картинка: они не пропали, а просто упали на землю, где крупное тело, как стервятник над трупом, нависало над телом девушки.

Темнота из снега. Сквозь нее, вдруг, снова пробился парень, с обезумевшим лицом, надвигавшийся на Снеговика. Разгоняя летящие на него снежинки в разные стороны, он почти с разбега одним метким ударом снес его заледеневшие округлость. Настолько сросшееся, что упав, они не развалились, а так и остались лежать посреди двора.

Двора, в котором той ночью лежало двое.

Теперь время не ощущалось вовсе. И он уже начал примерзать к земле, проваливаясь в бездну темноты, когда, от краев распространяясь к центру, появился свет.

Измазанный снегом, он видел только белое пятно, не имея возможности разобрать что-то конкретное. Зато на его лице вновь сияла хорошо проглядывающаяся улыбка. А затем и зрение поочередно улучшилось в каждом глазу, и тогда он увидел знакомые лица ребят, построивших его, брошенные ими рюкзаки и то, как один из них налеплял свежий снег, врачуя повреждения, а второй занимался восстановлением черт лица.

Впервые за долгое время его улыбка была искренней. А над всем этим процессом реконструкции сияло слепящее глаза Солнце.