Сияние

Солнце медленно стекало по небесному куполу, приближался вечер, за ним сумерки. Дети бежали вдоль тротуаров, оббегая вооруженных людей, перепрыгивая через баррикады. Наступила ночь, загорались редкие оставшиеся в рабочем состоянии фонари. Близилась ночь Сияния – карнавал душ.

На улицах стояли рейдеры, для многих это была последняя ночь в этом мире.  Увидев бегущих ребят – двух осиротевших братьев, рейдеры удивленно кричали им в след, чтобы те обязательно спрятались, ведь скоро смерть придет собирать созревшие плоды. Но дети не обращали внимания на эти крики. Им было все равно, и прятаться они не собирались. Этой ночью они решили увидеть Сияние воочию, так близко, как только можно и пока вокруг будет идти война, братья будут смотреть на небеса в глаза Предвестнику.

Они вбежали в здание бывшего торгового центра. Пересекли широкий холл, наполненный вонью разложения. Поднялись по лестнице к лифту, пропуская ступеньки, нажали кнопку вызова.

– Совсем страха нет, –  усмехаясь, произнес рейдер, сидящий на перевернутом пальмовом вазоне.  – Шальная пуля станет им повесткой на эту войну.

–  Добро пожаловать в регулярную армию смерти, –  похлопал себя по плечу его приятель, где была нашивка с этой самой надписью. На другом плече находилась надпись «В аду нет мест».  

   У рейдеров не было униформы, не было принятого стандартного вооружения. Не было иерархии. Было только два правила. Согласно первому, чтобы стать рейдером нужно было умереть. Согласно второму, умерев нужно было продолжать бороться за жизнь.

На стене перед дверьми лифта кто-то оставил надпись красной краской: «Никто не уйдет живым», а надпись на противоположной стене гласила «Дождись конца, а там посмотрим». Подобных надписей было разбросано по городу великое множество и все они были разные. Но подпись была одна: «Регулярная армия смерти».

Лифт спустился на первый этаж, двери раскрылись. За ними стояло три рейдера - ветерана. Эта была уже не первая их битва. У одного не было челюсти, у другого руки. Сквозь пустые глазницы третьего можно было увидеть внутреннюю стенку лифта, у него напрочь отсутствовал затылок, как и содержимое черепа, но это не мешало ему видеть. Тела немертвых работали иначе, они слышали, видели, осязали так как верили, что могут.

"Потерял тело - борись призраком" - гласила надпись в кабине лифта.

Призраков никто не видел, и как они боролись никто не знал.

Это была новая культура, новое отношение к смерти, а вместе с ним пришло и новое отношение к жизни. Ночи Сияния стали фестивалем жизни для немертвых, хотя они и так знали, что обречены. главное, что они хотели показать - в них нет отчаяния, им просто весело.
Все это пришло девять месяцев назад, когда в небесах появилось лицо Смерти. Гигантский череп завис над городом, и это был знак, предвещающий скорую кончину человечества. С появлением черепа исчезло общепринятое понятие смерти. Суицид потерял весь свой смысл. Похоронный ритуал отпал за ненадобностью. Умерев, вы продолжали свою обыденную жизнь. И так было вплоть до ближайшей ночи Сияния.

Дети вышли из лифта и поднялись по технической лестнице на крышу. Солнце уже давно зашло, и появились первые звезды. Череп, застывший в небесах смотрел на землю, казалось, его взгляд направлен именно на двух мальчишек стоявших на крыше торгового центра. Но это, конечно, было не так.       

Пустые глазницы таили в себе голубоватые огоньки. Их появление предвещало грядущую жатву. С минуты на минуту должна была начаться война.

- Вы тоже пришли сюда посмотреть на Сияние? – послышалось позади. Дети обернулись.

Перед ними стоял мужчина в дорогом пальто, позади него черноволосая девушка. Дети испугались неожиданных живых гостей, и мужчина заметив это попробовал объяснить:

- Я только наблюдаю и сюда прихожу уже третий раз. Как насчет посмотреть вместе, вы не против?

Дети согласно кивнули, и мужчина подошел к барьеру. Кроме них на крыше никого не было, и с нее разворачивался вид на весь город, казалось, на весь оставшийся мир. Мало что в городе уцелело, здесь больше нельзя было работать, никто не спал спокойно. Никто не мог спокойно умереть.

Мужчина продолжал говорить:

- Каждый раз это все более захватывающее зрелище, скажу я вам.

Череп изменил свое положение, чуть задрав голову вверх и разинул пасть. Воздух завибрировал. Из его рта начал идти темный дым, гигантское облако подымалось вверх закрывая собой звезды. От этого столба отрывались темные, еле различимые в ночном небе точки, и улетали вдаль, подобно ракетам, оставляли дымный шлейф за собой. Тысячи таких снарядов исчезли за горизонтом, многие другие пали на улицах города.  Это были жнецы. Слуги смерти, собиравшие созревшие плоды.

- О, спектакль начался, - произнес мужчина, когда послышались первые раскаты автоматных очередей.

Внизу на одной из улиц началась перестрелка. Несколько десятков рейдеров окружили жнеца. До этого дети видели жнецов только на картинках, и даже так они внушали страх. Увидеть жнеца воочию, означало познать ужас. Кто-то выстрелил из гранатомета. Жнец этого не пережил. На лице старшего брата появилась улыбка, хотя он и не знал, правильно ли это, избегать смерти после смерти. Но гибель чудовища его порадовала. Мужчина же почувствовал отвращение к этой картине, он отошел от барьера, решив представиться:

– Мое имя Храм, к слову. Девушка со мной – Луна.

Он протянул руку. Братья ответили рукопожатиями, представившись в ответ: старший Цветок и младший Туман. Многие живые оставались на улицах города, чтобы посмотреть на Сияние, но редкий человек подходил к черепу так близко. Странно было встретить на крыше еще кого-то.

Город наполнился звуками выстрелов, доносились крики. Прогремело несколько взрывов. Так должно было продолжаться всю ночь.  

- Вы верите словам, что написаны на черепе? – спросил Туман у мужчины, указывая на символы у черепа на лбу, они ярко сияли в ночи жатвы, и не были видны в другие дни.

- А я могу их прочесть? Уж извини, на языке смерти я не читаю.  

- Но а как же переводы? «В руках живых надежда увидеть последний свет», разве не так?

- О, мой мальчик, я этим переводам верить не стал бы. Видишь ли, знаю я одного такого переводчика. Его версия звучит как: «Пусть последний оставшийся в живых, выключит за собой свет». Хотя и тот и другой перевод можно трактовать как начало конца, в это я верю.

Череп начал открывать рот еще шире, сияние глазниц становилось все ярче и ярче, огоньки начали пульсировать.

- Первые сборы пошли, - произнес Храм, словно вот-вот начнется фейерверк.

Цветок – старший из братьев, обратил внимание на девушку. Она смотрела вниз, наблюдая за тем, как рейдеры сражаются за свое право остаться в этом мире. Она выглядела серьезной в каком-то смысле даже опасной. По мнению цветка, лучше всего подошло бы слово «смертоносная». За все это время луна не произнесла ни слова, ни разу не изменилась в лице. Храм был добряком, он часто шутил, и в основном неуместно, при этом показывал явное понимание сути происходящего. Цветок пришел к выводу, что Храм – ученый, а девушка с ним, его телохранитель.  

- Может быть, повезет увидеть ангелов, - предположил Туман.

Луна вдруг улыбнулась, но поймав себя на этом, вновь приобрела серьезный вид. Храм же наоборот никак не прореагировал на слова мальчишки, и только воодушевленно заговорил:

- И правда, ангелы следят, за тем, чтобы все прошло как надо. Увидеть их большая удача, но тебе никто не поверит.

 На горизонте появились первые огоньки, тысячи маленьких огоньков. Они двигались к зависшему в небесах черепу. Огни появились и на улицах города, жнецы собравшие нужное количество душ превращались в пыль, выпуская собранные плоды. Каждая душа горела по-своему, некоторые были совсем тусклыми, другие освещали собой небеса. Тысячи огней направлялись к застывшему в небесах черепу, исполняя своеобразный танец, некоторые, казалось, играли в салки. Огни смешивались, становились насыщеннее, ярче, превращались в сплошной поток и покидали этот мир пройдя сквозь пасть летающего черепа. Но ангелов увидеть так и не удавалось - ни одного крылатого существа, как не напрягай глаз - небо было слишком ярким, чтобы различить хоть что-то. Стрельба все не угасала. Рейдеры боролись за свое право побыть здесь еще немного. Война во время карнавала.

Это продолжалось почти всю ночь. Все это время они молчали, просто наблюдая за происходящим. Слова были излишни. Огни прекратили свой танец перед самым рассветом, и тогда Храм начал прощаться. Поблагодарив детей за компанию, он повернулся, чтобы уйти, но остановился, подняв вверх палец. Так словно забыл нечто очень важное.   

- Позвольте, я сделаю вам подарок, - сказал он. – В честь знакомства.

С начала апокалипсиса прошло достаточно времени, чтобы перестать верить в такие вещи как щедрость, забота, милосердие. Но Храм, выглядел добрым человеком, и братья прониклись доверием к нему. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и ослабил галстук, после чего снял с шеи небольшой амулет. Тоже самое, он сказал сделать Луне. Девушка подчинилась, хотя в ее глазах читалось недовольство.       

Храм так ничего не объяснил, приказав только, никогда не расставаться с ними, держать при себе и в случае крайней надобности, проглотить кулон, чтобы никто не смог его отобрать. На этом он попрощался уже во второй раз, расправил черные крылья и улетел. Через несколько мгновений крылья расправила и Луна, но перед тем как взлететь, на мгновение остановила свой взгляд на сиротах и улыбнулась, теперь уже абсолютно не стесняясь этого. 

- Их крылья... - прошептал Цветок. - С ними они так похожи на жнецов.