Сирена

Глава 17

Я была потрясена. Да и Миака с Элизабет тоже. Мы уставились на Эйслинг, пытаясь вдуматься в ее заявление. Оно было как снег на голову. Во-первых, сам факт, что Эйслинг произнесла зараз более одного предложения. Во-вторых, она отважилась говорить с Океан так властно. И последнее, она хотела задержаться в этом лимбе
[2]
дольше, чем необходимо. Взять на себя мое наказание. На моих глазах творилась величайшая из загадок.

Эйслинг не стыдилась своих слов. Она без капли вины оглядывала наши изумленные лица. Я ничего не понимала. К счастью, сестра заговорила без приглашения:
– Когда я стала сиреной, мне было восемнадцать. Я плыла из Карлскруны в Стокгольм. Погостила у отца с матерью и возвращалась к дочке.
– Дочке? – воскликнула Элизабет, дав волю обуревавшему всех нас удивлению.
Даже Океан потрясенно молчала. Неужели Она не знала?

– Да, дочке. Ей было одиннадцать месяцев. Я хотела взять ее с собой, но малышка заболела перед отплытием. К отъезду она выздоровела, но я не стала рисковать. Лучшее решение из всех, что я принимала в жизни. Ребенок стал результатом романа с парнем, которого я любила и была уверена, что он любит меня. Но стоило ему узнать о моей беременности, как он пропал. Не знаю, что с ним случилось; я даже не помню, как его звали. Я скрывала свое положение от родных сколько могла. Они стыдились моего поступка. Будь мы богатыми или знаменитыми, еще может быть… Меня отослали на север жить с дядей и тетей. Своих детей у них не было, и они обрадовались моему приезду. Когда родилась Това, они с радостью приняли и ее. – Эйслинг светилась гордостью, когда говорила о своей дочери. – Вначале я много думала о ее отце. Но через какое-то время поняла, что это он упускает свое счастье. Я бы любила его до конца жизни. Родила много детей. Но он бросил меня. Бросил верную жену и самую красивую дочь на свете. А мне повезло: девочка принадлежала только мне одной.

Эйслинг улыбалась воспоминаниям. Я никогда не видела ее улыбки, если в ней не таилась угроза. Я всегда считала Эйслинг красивой, но сейчас, когда ее черты сияли надеждой, я не могла отвести взгляд.
Она права: тот парень был идиотом.
Сестра очнулась от воспоминаний и продолжила:

– Через какое-то время после рождения Товы моя мать не выдержала вины за то, что выгнала меня из дома. Кажется, я была единственной дочерью, но точно не помню. Наверное, она скучала по мне. Так что она пригласила нас с Товой в гости. Конечно же, я хотела помириться с родителями, даже когда малышка заболела. Я надеялась, что в будущем мы снова сможем жить вместе. И я поехала без нее, а дочь оставила у тети. – Голос Эйслинг сломался. Она прикрыла изящной рукой рот, на прекрасных глазах заблестели слезы. Тщательно выстроенный фасад, который она возвела за столетие, рассыпался на глазах.

Я ошибалась, считая ее ужасным человеком. Эйслинг страдала от тоски, которую я отчасти понимала, но не до конца. Я знала, каково быть в разлуке с любимым человеком, но я не мать.

– Когда корабль начал тонуть, я отказывалась сдаваться. Я не хотела оставлять Тову без матери, ведь отца у нее и так не было. Он не собирался возвращаться, поэтому я должна вырастить ее. Вернуться к своей малышке. И когда в темной глубине меня спросили, что я отдам за шанс на жизнь, я не раздумывала. Моей воли к жизни хватило бы на троих. Когда речь идет о ребенке… – Эйслинг покачала головой. – Вам пока не понять. Я думала только о Тове. Что мне надо жить ради нее.

Вот оно что. Эйслинг ни за что не стала бы сиреной, если бы ответила: «Я должна жить ради дочери». Красота и молодость не спасли бы ее, сформулируй она свое желание чуть иначе. Океан никогда не забирала женщин с детьми.
Я тоже думала об Алексе и Томми. Океан не знала, кем они мне приходятся, лишь то, что я люблю их. Това могла быть сестрой, кузиной, подругой. А Эйслинг, после перенесенного предательства, стала более осторожной, чего я не могла сказать о себе.

– Когда я поняла, что означает вторая жизнь и что я никогда не вернусь к дочери, то пришла в ярость. Затем гнев превратился в грусть. Я не хотела видеть других сирен, хотела остаться одна. Бедная Мэрилин! Она пыталась подружиться со мной, но я настолько погрузилась в свое горе, что не могла выносить ее присутствия. Она мне нравилась, но я кипела от злости. Жаль, что я не смогла объяснить ей, почему так вышло. Зато я могу рассказать вам.

Эйслинг оглядела нас, своих сестер. Наконец она могла радоваться нашему обществу. Больше ей нечего скрывать. Она сияла от приобретенной свободы.
– Вот тогда, оставшись в одиночестве, я поняла, что могу наблюдать за Товой издалека. Чтобы оставаться частью ее жизни, мне не нужно постоянно находиться рядом. С самого начала службы я хранила свой секрет. Пострашнее, чем у Кэйлен, правда?

Последнюю фразу она произнесла с полной жизни улыбкой. Я не удержалась и хихикнула. Несмотря на безумие происходящего, я не могла не одобрить первую за столетие шутку Эйслинг. Я все ждала, что скажет Океан, но Она молчала. Пока.

– Мне было тяжело. Приходилось держаться подальше от Океан, а во время службы тщательно следить за своими мыслями. Я понимала, что, если мой секрет раскроется, я потеряю все. Наверное, вы считали, что я вас всех ненавижу. Это не так, и я прошу прощения. Мне было проще наблюдать за Товой и сохранять инкогнито одной. Да и вам было лучше ничего не знать, поэтому я намеренно отпугнула всех. Моя жизнь получилась одинокой, но я не потеряла Тову.

Я задумалась над ее словами. Насколько одинокой я бы себя чувствовала без сестер и Океан? Даже сейчас я иногда ощущала себя потерянной. Эйслинг не могла ни на кого положиться, ни с кем поговорить. Скорее всего, она никогда не веселилась, как мы с Миакой и Элизабет. Она пожертвовала ради ребенка всем – сестрами, матерью, отпущенным временем, желаниями.
– Как ты справлялась? Что видела? Как?.. – взмолилась Элизабет.

Я ждала, когда вмешается Океан и скажет, что слышала достаточно. Но Она тоже внимала рассказу.
– Я жила в городах неподалеку и часто переезжала. Запаслась париками и косметикой. Конечно, тяжело было обходиться без слов, но я выучила язык жестов.
Я поневоле ахнула. Еще одна общая черта. А я потратила столько лет впустую, ненавидя Эйслинг.

– Вы не представляете, сколько я всего видела! – Ее лицо светилось от гордости. – Сколько драгоценных для каждой матери воспоминаний. Передо мной развернулась вся ее жизнь. Я видела, как она пошла в школу, играла с друзьями. Нашла парня – тут ей повезло больше, чем мне. Они ходили на свидания и потом поженились. Я видела ее в день свадьбы. Дату я узнала, сидя в нужном месте и подслушивая разговоры. Я горевала, что не могу попасть на церемонию, но успела увидеть Тову в свадебном платье, под руку с мужем. Большего я не могла и желать. А она так ничего и не узнала. Я хранила свою тайну, как сокровище, потому что малейшая несдержанность могла стоить нам жизни. Мне пришлось держаться на расстоянии, но я видела, как растет моя дочь, и с радостью заплатила эту цену. Я тоже испытывала соблазн, на который поддалась Кэйлен, но я лучше умею сдерживать свои порывы. Я наблюдала, как разворачивается жизнь моей дочери, до самой ее смерти. Когда она умерла, я горевала, но не так сильно, ведь у меня остались внуки. Одна внучка и два внука. Мальчики разъехались, но внучка по-прежнему живет в Стокгольме. Несколько лет назад она родила девочку. Знаете, как ее назвали? – Она оглядела нас сверкающими глазами, полными надежды. – Эйслинг. Ее назвали Эйслинг. Значит, даже несмотря на то, что она никогда меня не видела, Това знала обо мне. Кто-то из родных, возможно тетя, рассказывал, как сильно я ее любила. Она знала, кто я. Может, она думала обо мне, пока росла или в день свадьбы. Если мое имя дошло

Эйслинг глубоко задумалась. Я не знала, что она чувствует, но прекрасно понимала, каково это – надеяться, что оставленные позади любимые люди скучают о нас.

Вряд ли Миака и Элизабет понимали. Родные Элизабет практически ее не замечали. Даже сейчас, когда их имена и лица почти стерлись из памяти, она изо всех сил старалась выделиться. А Миаку считали едва ли не прислугой. Мне потребовалось несколько десятилетий, чтобы доказать сестре, как она сильна и умна, только тогда она научилась ходить с высоко поднятой головой. Они не скучали по оставленным позади, как мы с Эйслинг, не имели где-то в мире любимых людей.
Эйслинг очнулась от задумчивости:

– Теперь, когда у меня появилась тезка, я очень хочу увидеть, кем она станет, когда вырастет. Но мое время заканчивается. Через два года я забуду о маленькой Эйслинг, и от одной мысли у меня разрывается сердце. У меня нет никаких планов и амбиций. Я всего лишь хочу увидеть, как растет моя правнучка, новая Эйслинг. Я понимаю, что вечно так продолжаться не может, но так я получу хоть какой-то покой после страданий, которые причиняла другим. – Сейчас она обращалась к Океан. – Я с радостью приму на себя наказание Кэйлен, тем более я его заслуживаю. Отработаю ее срок. Ты не любишь меня так, как ее, но я верна. Я могу делать то, что необходимо, и держать себя в руках, не выдавая нашей тайны. Если я останусь, Тебе не придется выбирать следующую сирену. Всем будет лучше. К тому же хотя Кэйлен и совершила серьезную ошибку, но она всегда заботилась о других. Стала для Мэрилин младшей сестрой, о которой та мечтала, помогла Миаке поверить в себя, даже пыталась обуздать сумасбродный темперамент Элизабет. И она ни разу не стукнула меня, хотя я того заслуживала. – Эйслинг улыбнулась мне. – Даже сейчас, когда мы обсуждаем ее наказание, она беспокоится не о своей жизни.

Я уловила в голосе сестры нотку восторга, словно мои мысли об Акинли чем-то отличались от ее заботы о дочери.
Но может, тут крылось большее. Я действительно почти всегда заботилась о сестрах. За исключением последнего происшествия, когда я обманом утащила Миаку и Элизабет на другой край Атлантического океана, я не могла припомнить, когда позволяла своим желаниям взять верх. Раньше я не задумывалась об этом, но Эйслинг была права.

– Я плохо относилась к сестрам и не обладаю шармом Кэйлен, – продолжала она. – Может, Ты считаешь мой проступок недостаточно серьезным, но разве я не должна за него поплатиться? Мне осталось два года, прибавь к ним восемнадцать оставшихся у Кэйлен и пятьдесят лет наказания, и я отслужу их все.
Я не находила слов. Мне даже в голову не приходило, что такое возможно. Эйслинг сама смиренно призналась в своей тайне, которая могла стоить ей или ее потомкам жизни, и ради чего?
Я была тронута.

Повисла тишина, нарушаемая всхлипываниями. Не помню, когда я снова начала плакать, но сейчас рыдали все сестры.
Океан наконец-то заговорила.
Она сказала, что гордится Эйслинг за ее бескорыстие. Долгие годы Она сомневалась в своем решении забрать ее, но сейчас радовалась доброте старшей дочери. Но вряд ли будет честно просто отпустить меня за нарушение правил. Это будет несправедливо по отношению к Миаке, Элизабет и Эйслинг.
Но тут вступилась Миака:

– Это честно! Кэйлен лучше нас всех. Ты должна отпустить ее. Если Ты ее отпустишь, я тоже отслужу еще пятьдесят лет.
От благородства Миаки я заплакала еще сильнее.
– Я тоже! – подхватила Элизабет. – И даже больше. Отпусти ее.

Я поверить не могла, что они готовы пожертвовать собой ради меня. Конечно, никаких результатов их порыв не принесет, но он много значил для меня. С другой стороны, я знала: поменяйся мы ролями, чтобы у меня никого не было, а одна из сестер по кому-то тосковала, и я бы сделала то же самое. Даже до появления Акинли я всегда считала, что любящие друг друга люди должны быть вместе при любой возможности.

Океан снова заговорила. Она тронута их добротой. И сейчас, как никогда, уверилась, что правильно подбирает компаньонов. Но Она должна придерживаться правил. Отпустить меня раньше срока, причем в результате непослушания, станет дурным примером. Это будет нечестно по отношению к тем сиренам, кто служил Ей раньше, и внушит ложные надежды будущим.

– Ты не права, – возразила Эйслинг. – Посмотри на нас. Три сирены умоляют Тебя продлить их службу. Все просто. Дай мне еще пятьдесят лет, и я послужу Тебе лучше, чем раньше. Пусть Миака и Элизабет закончат свой срок. Если ты не станешь брать новых сирен, после ухода Элизабет только я буду знать о случившемся. Думаю, всем очевидно, что я умею хранить секреты. После моего ухода он исчезнет.

Океан молчала. Неужели Она действительно колебалась? Или придумывала способ наказать нас всех за бунтарство? Для Нее не составит труда одним махом стереть нас с лица земли, но вряд ли Ей понравится начинать с нуля.

– Говоря откровенно, я думаю, что Ты со мной согласна. И тоже хочешь дать Кэйлен шанс на счастье. Но Тебе будет очень ее не хватать. – (Океан не ответила.) – Ты сама сказала, что любишь Кэйлен и не хочешь причинять ей боль, – осторожно продолжала Эйслинг. – И мы не хотим ничьих смертей. Мне кажется, Ты рассчитывала, что мы проголосуем за продление срока. Только Ты желаешь продлить его не ради Кэйлен, а ради себя. Ты не хочешь с ней расставаться.
Мы выжидающе молчали, но Океан не отвечала.

– Никто лучше меня не знает, как тяжело отпускать от себя дочь. Даже когда это пойдет ей на пользу.
И снова тишина.
Я бы не поняла, что происходит, если бы не предшествующая речь Эйслинг. Думаю, по всему миру увидевшие это люди считали, что им померещилось. Поверхность воды начала извиваться. Словно всплывали огромные невидимые змеи. Они ползли к берегу, к нашим ногам.
Она плакала.

Океан не издавала звуков, но я знала, Она любит меня и никогда не согласилась бы на мою смерть, даже умоляй я сама. Акинли Она бы убила, хотя и неохотно, потому что не желала причинять мне боль. Глубоко в сердце, где бы оно ни располагалось, Океан надеялась, что сестры проголосуют за продление моего срока. Она не хотела, чтобы я покинула Ее.

За последние минуты на меня обрушилось столько любви, что я не знала, как поступить. Я наконец-то уверилась в чувствах Акинли, а сестры были готовы пожертвовать собой ради меня. И вот Океан молча рыдала при мысли о том, что самая любимая Ее дочь окажется вне досягаемости.
Я тоже расплакалась.

Вошла в прибой, пока вода не достала мне до бедер, и медленно, с нежностью опустилась на колени. Никто не сможет обхватить Ее всю, но я надеялась, что Океан поймет мой порыв. Я наклонилась и прижалась к Ней, широко раскинув руки, обнимая Ее, как могла. Я долго оставалась в такой позе, чувствуя Ее тело. Слезы катились в воду. Я держала Ее, как Она держала меня, когда я теряла что-то дорогое. Да, я много раз испытывала к Ней ненависть, но исключительно потому, что не могла оставаться к Ней равнодушной.

Миака, Элизабет – возможно, даже Эйслинг – не снисходили до ненависти к Океан. Но они не могли и подняться до любви к Ней. Я ощущала ненависть так остро, потому что еще острее чувствовала любовь. Они не знали Ее, по крайней мере так, как я. Я и раньше говорила, что люблю Ее, но сейчас Океан особенно нужно было это услышать. Даже если Она собиралась заставить меня влачить эту жизнь еще шестьдесят восемь лет, поскольку иных вариантов у Нее не оставалось, я все равно не могла разозлиться на Нее. Ведь Она стала моей матерью.

Не плачь. Все хорошо. Я тоже тебя люблю. Только прошу, не обижай Акинли. Я никогда больше к нему не вернусь. Не стану рисковать Тобой и сестрами. Я буду считать пятьдесят лет подарком и постараюсь на этот раз использовать их разумнее. Не плачь.
Кэйлен, сказала Она, попрощайся с сестрами.
Мне показалось, что Ее мистический голос дрогнул. Она меня отпускала.

Сестры вскочили на ноги. Миака и Элизабет обняли друг друга, затем ринулись к Эйслинг, чтобы обнять и ее. Я осознала, что это первое ее объятие за очень долгое время. Они хлопали в ладоши, плакали и кричали от радости. Потом они вбежали в воду и принялись хлопать меня по спине. Не разгибаясь, я чувствовала, как они скачут вокруг, но не торопилась. Не хотела, чтобы Она считала, будто мне не терпится покинуть Ее. И мне действительно не хотелось. Я не двигалась, пока шевеление воды не замедлилось, а потом и вовсе затихло. Прежде чем подняться, я прошептала:

Не волнуйся. Мы скоро поговорим наедине.
Я встала. Первой обратилась к Элизабет, поскольку та стояла ближе всех ко мне:
– Элизабет, ты помогла мне стать смелее. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты просто была собой. Не понимаю, как тебя могли недооценивать. Ты настоящее сокровище.
Она улыбнулась мне сквозь слезы. Как правило, Элизабет было нелегко пронять.
– Ты такая хорошая. Надеюсь, у тебя сложится счастливая жизнь. Поцелуй от меня своего парня! Очень тебя люблю.

– Я тебя тоже люблю.
Позади Элизабет, расплывшись в улыбке, со слезами на глазах ждала Миака.
– Моя первая младшая сестра! Ты невероятно талантлива и даже во мне пробудила способности. Всем, что я создам в новой жизни, я буду обязана тебе. Ты моя родная! Я очень тебя люблю. – Я крепко прижала ее к себе.

– И я тебя. Спасибо, что всегда поддерживала меня. Не знаю, что бы я делала все это время, если бы не ты. Ты слепила меня. Если когда-нибудь найдешь на своем пороге оставленную там картину, знай – это от меня!
Мы обе рассмеялись. Я отпустила Миаку и повернулась напоследок к Эйслинг. Никогда не думала, что найду слова для прощания с ней.
– Как мне тебя отблагодарить? – спросила я.

– Живи полной жизнью, – просто ответила она. – Ты через многое прошла, чтобы заполучить своего возлюбленного. Наслаждайся новой судьбой. Я буду радоваться за тебя. И позволь тебя поблагодарить за доставшееся мне время.
– Ты распорядишься им лучше всех. Уверена, маленькая Эйслинг вырастет такой же сильной и удивительной, как ты.
– Посмотрим, – с улыбкой ответила Эйслинг.
Она действительно увидит жизнь своей правнучки, и я радовалась за нее.
– Прощай, Кэйлен!
– Прощай, Эйслинг!

– Прощай! – хором подхватили Миака и Элизабет.
– Прощайте!
Настало время уходить. Я бросила на сестер последний взгляд и медленно погрузилась в воду.
Настроение мгновенно изменилось.

Я чувствовала Ее грусть, но Океан вела себя по-деловому. Она сообщила, что нас ждет нелегкая задача. Многие сирены за долгую службу открывали в себе тягу к чему-либо. Она не могла отрицать, что я испытывала огромную тягу к Акинли, более сильную, чем большинство сирен к своим увлечениям, но я знала его всего год. Это капля в прожитом столетии. Я могу смутно помнить о его существовании, когда проснусь в новой жизни.

Об этом я не подумала. Я все еще считала, что до свободы осталось целых восемнадцать лет и я начну строить планы, когда они перестанут казаться настолько призрачными. Серьезная ошибка – не продумать все заранее.

К тому же большинство девушек хотели получить определенную работу или отправиться в излюбленное место. Я мечтала о человеке. Люди то и дело передвигаются. Океан не в состоянии найти Акинли, пока тот не коснется воды, ожидание могло затянуться. И даже тогда он не должен знать, откуда я появилась. Он перепугается, если увидит, как меня вслепую выбрасывает из воды.
Об этом я тоже не подозревала.

Благодаря мне Океан знала, где находится дом Акинли, и могла просто оставить меня рядом на берегу. Но если он не найдет меня раньше, чем я приду в сознание, я могу куда-нибудь убрести. Поскольку Акинли знал меня как Кэйлен, Она даже не могла предложить мне документы. Да, Океан могла обеспечить меня деньгами, что немного облегчит жизнь, но с деньгами или без них, если я встречу случайного прохожего, меня отправят в больницу. И, как бы я ни старалась, я смогу не вспомнить об Акинли подробностей, которые заставили бы искать его, а он не будет знать, что я вернулась. Я стану безымянной бродягой.

Надо проявить терпение. Многое зависит от удачи. Но Океан сказала, что, если я точно хочу вернуться к Акинли, Она сделает все, что в Ее силах, чтобы помочь мне.
Я люблю Акинли. Я готова рискнуть затеряться в мире, лишь бы попробовать.
Тогда Она тоже готова попробовать.

Несмотря на браваду, неопределенность меня пугала. Сумею ли я вспомнить, каково это – быть человеком? И смогу ли выжить одна, без посторонней помощи? Ведь после того, как я потеряю тело сирены, я стану обычной девушкой: молодой и не особенно сильной. Любой сможет меня обидеть. Столько всего непредвиденного может произойти. Но если я хочу увидеть Акинли, надо попытаться.

Решение принято, и мы с Океан уютно устроились вдвоем. Неизвестно, сколько нам придется ждать. Я не знала, успею ли попрощаться, так что все оставшееся с Ней время стало медленным расставанием.
Я действительно люблю Тебя, несмотря ни на что.
Она сказала, что знает. Часто чувствовала любовь в моих мыслях, задолго до того, как я решилась сказать о ней вслух.
Я часто об этом думаю?

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь