Сирена

Глава 13

Мое отношение к жизни все больше пропитывалось отчаянием.
Я должна исполнять свой долг перед людьми и разыгрывать обычную девушку. Никого нельзя подпускать так близко, как Акинли. Теперь отпадали даже школы для глухих, потому что меня всегда будет тянуть в другое место. Я не смогу приносить пользу.

Надо соблюдать долг перед сестрами. Они совсем потеряют осторожность, если решат, что могут нарушать правила, – они и так ходили по краю. И вскоре перестанут понимать, почему моя грусть не проходит. Для них я потеряла подругу. Но на самом деле я потеряла любовь всей жизни: ее хватило бы и на эту проклятую, и на добрую часть следующей. Но сестрам нельзя об этом знать.

Я не могла притворяться в разговорах с Океан. Для этого надо сперва научиться прятать свои мысли. Мэрилин как-то призналась, что иногда скрывает кое-что от Нее. Но я привыкла раскрывать Ей все мелочи. Даже до того, как я решила узнать Ее ближе, Она жила во мне. Мне и так приходилось скрывать свое горе изо всех сил, иначе Она заставит меня забыть Акинли. Но как глаза могут не видеть свет? Легкие – не вдыхать воздух? Есть такое, на что нельзя не обращать внимания.

Немногочисленные знакомые знали меня, но не до конца. Акинли пробился через все барьеры, он не заставлял меня скрывать грусть. Он принимал меня такой, какая я есть, со всеми недостатками. Но я больше не могла обратиться к нему.
Если раньше я порой считала себя актрисой, то глубоко заблуждалась. Теперь я превратилась в марионетку, и нитки долга тянули меня все ниже, вместо того чтобы удерживать на плаву.

Я несла все в себе. Другим выходом была смерть по велению Океан, а я пока не могла оставить этот мир. Я не хотела умирать, не зная, что Акинли жив, здоров и счастлив. Рано или поздно я собиралась его проведать.
Меня ждали долгие годы печального увядания. С каждым годом Акинли будет стариться, женится, заведет семью. А я останусь девятнадцатилетней девушкой, полностью убитой разлукой.

Все казалось напрасным. Я прошла через столько испытаний, но моя жизнь рухнула за одну неделю. Неужели любовь во всем виновата? Это она все уничтожила? Я даже не знала, любовь ли это, ведь мне не с чем сравнивать. Мне бы в голову не пришло экспериментировать. Для меня существовал лишь один мужчина. Больше мне никто не нужен. А сейчас… сейчас надо выжить.
Так что я оставалась с сестрами. И старалась изо всех сил.
Прошел август.

С каждым днем воображение разыгрывалось все сильнее. Я уверилась, что Акинли вернулся к Кейси, но эта мысль доставляла мне больше горя, чем утешения. Я представляла, как они наверстывают упущенное в разлуке время, – сколько это будет в поцелуях?

При этом я старалась не вспоминать прелесть поцелуев Акинли, в них так легко потеряться… Но мои усилия привели к обратному: я помнила все слишком отчетливо. Поцелуи, о которых я старалась не думать, заново отпечатывались на моих губах. Его вес, запах, вкус – все сразу всплывало в памяти. Поцелуев мне больше не видать. Они достанутся Кейси. А она очень жадная: еще и добавки попросит.
Теперь их губы будут сливаться вместе. Странное сочетание, учитывая сладкий мед Акинли и источаемый Кейси яд.

Пальцы, которые перебирали мои каштановые волосы, будут вплетаться в ее золотистые локоны. Кейси прижмется к нему, и Акинли снова примет ее приглашение, как раньше. Но что дальше? Он снова получил шанс встречаться с девушкой, которую все прочили ему в жены. Согласится ли он вернуться к прошлому? Кейси всегда поддерживала его, и с ней его ждет хорошее будущее. Конечно, Акинли согласится. Нечестно с моей стороны упрекать его. Она принадлежит ему, а он – ей.

И даже если не с Кейси – хотя иначе не могло получиться, учитывая ее сильный характер и уступчивость Акинли, – рано или поздно он кого-нибудь встретит. Кто бы ни была та девушка, она не представляет, как ей повезло.
Прошел сентябрь.

Элизабет и Миака по-прежнему пытались утешить меня. Они не сдавались, хотя я сама понимала, что находиться рядом со мной сейчас далеко не так приятно, как раньше. Я бы с радостью поговорила с ними, объяснила, что происходит, но разговор по душам исключался. Миака покупала мне пирожные и сладости, Элизабет устраивала в квартире забавные танцы. Я улыбалась, а пару раз даже засмеялась, но смех получился слабым.

Я часто крутила в руках кулон. Акинли обещал, что осенью в Порт-Клайде очень красиво. Уже скоро деревья пожелтеют. Я пыталась представить маленький дом и двор, полный опавших листьев. Разноцветные фейерверки деревьев, без стеснения обнаживших ветки, чтобы ветер мог сорвать остатки их наряда.
Картины рисовались красивые, но им не хватало одного-единственного штриха: улыбающегося лица Акинли. Его я не могла придумать сама – мне нужно было увидеть все собственными глазами.

Так что я попросила у Океан разрешения навестить Акинли. Я не собиралась с ним разговаривать: только понаблюдать издалека и полюбоваться на осеннюю листву.
Океан считала, что лучше не надо.
Но я не буду даже подходить к Акинли. Я хочу, чтобы он забыл меня. Мне просто хочется посмотреть издалека. Пожалуйста.
Океан стояла на своем.
Прошел октябрь.

До конца месяца мы оставались в Лондоне. Осенний запах жимолости и сигаретного дыма растаял, погода портилась. Я не могла понять, почему раньше считала этот город неповторимым. Наш визит получился довольно коротким. К концу октября, по словам Элизабет, мы выжали из Лондона все, что смогли. Если честно, я устала от толпы людей и радовалась отъезду. Мне хотелось отправиться в более спокойное место. Не знаю, удалось ли мне обмануть сестер, но я старательно делала вид, что прислушиваюсь к их разговорам.

По ночам я продолжала спать. Со временем сны сменились кошмарами, где я теряла Акинли. Он медленно погружался в темноту, куда я не могла дотянуться. Я пугалась, поскольку знала, что на земле нет недоступных для меня мест.

Поэтому я перестала спать совсем. Лучше не видеть его лица, чем смотреть, как оно пропадает из виду. Я боялась, что навсегда запомню Акинли из кошмара. Каждый день я вспоминала, как он выглядел в тот вечер, когда подарил мне кулон и я стояла под его окном. Эту картину я хранила ближе всего к сердцу. Я хотела видеть Акинли таким и убеждала себя, что именно так он сейчас и выглядит. Он счастлив. Мы с сестрами переезжаем. Прощай, Лондон. Цель достигнута, все осмотрено.
Прошел ноябрь.

Мне хотелось спрятаться. Сохранять бодрый вид и разыгрывать из себя обычную девушку давалось все труднее. Мое тело не справлялось с работой. Я чувствовала постоянную тяжесть и надевала улыбку, как силач-тяжеловес.
И все же я пока справлялась. Мы отправились в Париж. Сколько раз я уже там была? Мы часто заезжали туда по дороге.

Я старалась выглядеть довольной. Миаке нравились парижские выставки искусств. Мы ходили на представления и ели в кафе, как обычно. Только сейчас с нами была Элизабет, что часто облегчало мне жизнь: присутствие третьей сестры помогало держаться в тени. И все же каждый день давался с трудом.

Элизабет продолжала выказывать ненасытную тягу к жизни. Она всегда находила куда пойти и что поделать. Сестра настаивала, чтобы мы прошлись по каждой улице, попробовали все блюда. Нехотя я подчинялась. Мы часто выходили в свет, практически каждый день. По крайней мере, я избавилась от необходимости поддерживать разговор. Обычно я плелась за сестрами и притворялась, что наслаждаюсь видом. На самом деле я теребила кулон и скучала по Акинли, простому и понятному, в отличие от преисполненного собственной важности города.

Ноябрь означал, что приближается День благодарения. Бедняжке Джулии придется одной готовить праздничный ужин. Или Бен ей поможет? Возможно, они поедут к родственникам. Сразу вспомнились безымянные лица на развешанных по дому фотографиях, а ведь я считала, что когда-нибудь познакомлюсь с ними. Снова одолела тоска.
Я опять попросила у Океан разрешения повидать Акинли.
Я просто хочу посмотреть на него. Ничего больше.

Она заявила, что в моем состоянии лучше не надо, ведь я все еще тоскую. Встреча лишь всколыхнет воспоминания.
Я все равно постоянно думаю о нем.
Нет, нельзя.
Пожалуйста!
Я уже умоляла ее.
Нет.
Я очень прошу. Всего лишь пять минут!
Нет.
После этого я долго не разговаривала с Ней, настолько меня расстроил отказ. Я не могла придумать, как попасть в Порт-Клайд самостоятельно, иначе давно бы попыталась, хотя понимала, что таким образом нарушу запрет.
Прошел декабрь.

На праздники мы остались в Париже. Мы с Миакой уже отмечали там Рождество в первые годы знакомства, и Миака, с ее безошибочным чутьем художницы, так описывала свои впечатления, что Элизабет отказалась уезжать из города до Нового года. Париж всегда славился своими огнями, но под Рождество сиял еще ярче. Хотя в моем сердце тьма только сгущалась.

Сколько рождественских праздников я ни отмечала, но каждый раз в них ощущалось особое волшебство. Словно, если очень захотеть, желание исполнится. В Рождество мы с детским восторгом верили, что все изменится к лучшему. Но сколько бы желаний я ни загадывала в этом году, мне не вернуться в Порт-Клайд к Акинли. Чудеса мне не помогут.

В предыдущей жизни Миака не исповедовала христианство. Так что она просто за компанию наслаждалась праздником и сопутствующими покупками. Элизабет как-то сказала мне, что верит в существование высших сил, но не в том виде, в каком представляет их церковь.
– Бог есть, – рассеянно заметила я, когда сестры заговорили о духовном.
– Правда? – отрезала Элизабет. Вопрос прозвучал не грубо, скорее удивленно. – Откуда ты знаешь?
– Она мне сказала.
– Кто? – спросила Миака.

– Океан. Он есть. Управляет волнами и штормами. Океан надо иметь достаточно сил, чтобы удержать их в себе. Если бы Она могла сама подвести шторм к кораблю, в сиренах не было бы нужды. Она самое могущественное существо в мире, о котором нам известно, и все же Ей приходится подчиняться. Так что Бог определенно есть.

Какое-то время сестры молча смотрели на меня. Скорее всего, потому, что услышали самую длинную мою речь за последние месяцы. Я упивалась своими словами, поскольку устала подчиняться Ей и докладывать о своих поступках. Самое большое утешение доставляла мысль, что есть кто-то, способный сокрушить Ее в один момент.

И все же, даже под эгидой Отца, Сына и Святого Духа, месяц прошел впустую. Вера никак не вязалась с всеобщим празднованием. Повсюду я видела сцены поклонения волхвов и звенящие колокольчики Санты. Они ничего не значили. Не несли ни надежды, ни доброй воли, ни покоя. От всего сердца я надеялась, что Акинли в этом году получит все, о чем попросит.
Прошел январь.

Начался новый год, такой же, как все остальные. Осталось восемнадцать лет. Всего восемнадцать лет тоски по улыбке Акинли. Желания оказаться в его объятиях. Состариться вместе. Всего восемнадцать.

Мы жили во Франции. Часто пили, просто так. Я заметила, что Миаке с Элизабет нравилось разыгрывать из себя подвыпивших. Смеяться и петь непристойные песни они не могли, но зато, пошатываясь, танцевали вдвоем или с каким-нибудь случайным гостем. На вечеринке высокой моды, куда нас занесло на Новый год, они поцеловались. Им нравилось шокировать окружающих, они находили в этом особое удовольствие. Элизабет меня не удивляла – она постоянно искала острых ощущений, но то, что она сумела заразить Миаку… Мы все бегали голышом, веселились, угоняя ту машину, но Миака с каждым годом становилась все безрассуднее.

Я помнила, какой маленькой она выглядела на пляже в ночь нашего знакомства. Как обнимала меня и называла своим другом. И как мы плакали вдвоем после крушения корабля и ухода Мэрилин.
Сейчас Миака отвыкла плакать. Она стала смелой и интересной.

Не знаю, насколько служба Океан помогла мне. Характер Эйслинг только испортился, а Элизабет вряд ли могло что-то изменить. Но Миаке повезло больше всех. В предыдущей жизни она была угнетенной. Благодаря Океан Миаке не придется проживать предназначенную ей судьбу. Я радовалась, что сестру ждет новая жизнь, где она сможет добиться больших успехов.

Со временем мое плохое настроение начало надоедать Миаке и Элизабет. Порой, когда я входила в комнату, они резко замолкали. Я понимала, что они перемывают мне косточки и жалуются друг другу на мое общество или подшучивают надо мной за слабость. Я не удивлялась и не расстраивалась. Никто не в состоянии раскритиковать меня так, как я сама.
Я снова попросила разрешения увидеть Акинли и получила отказ.

Ну пожалуйста. Я не буду делать ничего плохого. Просто посмотрю, как у него дела. Меня изводит неизвестность.
Океан посоветовала набраться терпения. Глупо ожидать, что за несколько месяцев его жизнь кардинально изменится.
Почему нет? Моя изменилась за несколько дней! Я даже могу их перечислить. Ты присутствовала во многих из них. Самых драматичных.

Океан уверяла, что я устраиваю драмы. Мне нужно взять себя в руки. Она больше не может выносить мою хандру и скучает по прежней подруге. Раньше меня переполняли вопросы и тяга к жизни, а сейчас пустота.
Я бы не страдала от пустоты, если бы могла повидать Акинли. Больше я ни о чем не прошу! Пожалуйста, разреши мне хотя бы высунуть голову из воды, глянуть на его лицо, и Ты тут же меня спрячешь. Десять секунд!

Нет. Если я постараюсь и приведу себя в порядок, через несколько лет Она с радостью разрешит мне навестить Акинли.
Несколько лет?!
Черт возьми!
Прошел февраль.
Девочки еще не устали от Парижа, но меня мутило. Огни и звуки действовали на нервы. Сестры пристально за мной наблюдали, настолько их тревожила моя отстраненность. Я долго ломала голову и наконец предложила съездить куда-нибудь на День святого Валентина.

Я думала только о любви, но, окажись мы в окружении шоколадных сердец и букетов роз, я бы не выдержала. Поэтому я сказала девочкам, что они мои валентинки и мы должны куда-нибудь вырваться. Они сочли идею очень милой. Давно я не говорила таких приятных слов.

К тому времени мы успели побывать практически везде, но я знала, что сестрам понравится что-нибудь необычное. После стольких лет трудно найти новые способы отвлечься. Так что мы решили посетить все континенты и отправились в Антарктиду. Пустая и безжизненная, она была по-своему красива. Я не могла по достоинству оценить ее, но все же отметила уникальное очарование.

Мы не планировали будущее. Тут было нечего красть или брать взаймы. Мы могли бы сшить себе одежду сами, но никому не хотелось убивать животных ради шкур. Мы и так причиняли живым существам немало страданий. Поэтому, когда в платьях появились первые дыры, мы сделали быстрый заплыв вокруг континента и вернулись обратно в новых. Какая роскошь.

Я жалела, что некому написать портрет Миаки, темноволосой и смуглой, стоящей в синем платье на фоне снежной пустыни. Такая картина заслуживала места в музее. На фоне сурового ветра сестра выглядела такой хрупкой. Я боялась, что она сломается.
Сперва я восхищалась ею. Затем меня одолела тревога.

Если бы Акинли нашел в лесу не меня, а кого-то из сестер – даже Эйслинг, – хотел бы он их поцеловать? Все они красивы и загадочны для глаз обычного человека. Может, будь на моем месте Эйслинг, Акинли действовал бы решительнее. Она немного походила на Кейси. Совершенно без причины, если не считать светлых волос, я невзлюбила Эйслинг еще сильнее. Затем, вспомнив о нежной красоте Миаки, я невзлюбила и ее. А потом и Элизабет, за горящий в ней огонь.

Я завидовала сестрам. В моем воображении они целовали Акинли, оставались с ним и добивались признания в любви. В процессе злобных грез все они забирались с ним в постель и убеждали не тянуть с сексом, поскольку они этого достойны. Все они предавали меня. Мне потребовалось несколько недель, чтобы избавиться от выдуманной боли.

Сестры не понимали, почему я так угрюма. Ведь я сама хотела приехать сюда. Когда ничто – ни любопытные животные, ни наши прекрасные голоса, разносящиеся по снежной пустыне, – не могло меня больше заинтересовать, мы вернулись в Париж. Миака с Элизабет устали от меня. Если бы я потерялась в снегах, никто бы не заметил.
Прошел март.

Сестры все чаще выходили погулять без меня. Одна дома, я могла сколько угодно предаваться мыслям о своей настоящей семье. Не той, которой я лишилась много лет назад, а о трех людях, живущих по ту сторону земного шара, рядом со старым, но еще работающим маяком. Я думала о Джулии и Бене. Акинли говорил, что скоро Джулия сменит фамилию на Шафер. Интересно, они с Беном уже помолвлены? Или успели пожениться и ожидают ребенка?

Я обзавелась новой привычкой: запихивала под футболку подушку и смотрелась в зеркало. Мне казалось, что в беременности я буду прекрасна.
Неужели я когда-нибудь стану матерью? И кто будет отцом моего ребенка? К тому времени Акинли уже обзаведется собственной семьей, и его черты смешаются с чужими в детских лицах.
Когда эта мысль наконец отложилась в сознании, я едва могла вздохнуть. Так что не помню, как миновал март.
Прошел апрель.

Мир в этом году был ненасытен. Нас снова призвали на службу. Не помню, что за корабль мы потопили и где. Да и какая разница? Я не обращала внимания на лица погибших. Меня интересовало лишь одно лицо, одна жизнь. Но его я увидеть не могла, как ни пыталась.

Раздражение Миаки и Элизабет сменилось тревогой. Если бы мне требовались еда или сон, вряд ли я бы вспомнила о них самостоятельно. Я начала желать смерти, поскольку не знала, сколько еще смогу выносить боль. Если бы я считала, что Океан согласится, я бы попросила забрать мою жизнь. Она всегда отказывала мне в том, что я хотела больше всего на свете.
Миака снова начала рисовать. Однажды, работая над красивым видом города, она попросила меня посидеть с ней.
– Я беспокоюсь за тебя, – сказала она.

– Почему? Со мной все в порядке, – солгала я.
Я так привыкла надевать маску, что никак не могла бросить это занятие. Даже сейчас, когда прекрасно понимала, что сестры видят меня насквозь.
– Не думаю. Ты сама на себя не похожа. Раньше ты много смеялась, с удовольствием занималась чем-то. Теперь ты прячешься. Словно, куда бы мы ни поехали, тебя тянет в другое место.
Она даже не представляла, как близки к правде ее слова.

– Прости. Знаю, что со мной сейчас неинтересно. Просто у меня многое на уме в последнее время.
– Кэйлен, прошло девять месяцев. Может, уже пора попрощаться со своей подругой? Я знаю, ты не умеешь рисовать, но если ты сделаешь что-нибудь для Джиллиан, то почувствуешь себя лучше.
Миака неверно истолковала причину моего горя, но она хотела мне добра. Несмотря на то что я ужасно вела себя в последнее время, она пыталась мне помочь. Как я могла ревновать к ней?
– Попробую, – пообещала я.

Затем присела перед большим холстом. Его размеры меня угнетали. Сначала я попыталась думать о Джиллиан. Но мне хотелось, чтобы творение получилось честным. Я всегда считала, что лучшие произведения искусства искренни. Так что я думала об Акинли. Все, что я ухитрилась нарисовать, – это листья. Холст покрывали падающие листья всех цветов радуги, некоторых из них не существовало в природе. Работа заняла около двух часов, потому что Миака выделила мне очень большой холст. Но когда я закончила, картина выражала то, что я хотела.

Перемены. Смерть. Красота. Тайна. Моя загадочная история.
Миаке понравилось. Картина принесла мне такое облегчение, что я нарисовала еще одну. И еще. Я начала создавать узоры из листьев. На одной картине я спрятала в них прекрасные голубые глаза. На другой, с краю, притаился пухлый листочек – дань будущему ребенку, о котором я теперь мечтала.

Конечно, мои творения и рядом не стояли с талантом Миаки, но мне нравился процесс. Впервые за долгое время мне полегчало. Возможно, потому, что я наконец-то смогла выразить кипящие внутри мысли.

Миака создала около десятка работ и собиралась устроить выставку в художественной галерее. Она спросила разрешения взять мои картины. Не знаю, как она ухитрилась все организовать, не разговаривая. Поразительно, на какие поступки толкает нас страсть. У меня не было ни желания, ни возможности хранить свои рисунки, так что я отдала их в полное распоряжение сестры и сказала, что она может делать с ними что пожелает.
Она продала их все до единого.

Я даже не знала, что выставка проходит в пользу малообеспеченных французских художников. Впервые в жизни я заработала деньги. Десятки тысяч, наличными. Я прижимала банкноты к груди, как ребенка. Меня обуревала гордость, что грусть принесла неожиданные плоды. Я благодарила свою музу – красивую, далекую музу – за то, что он не покидал моего сердца.
Куда потратить все эти деньги? Надо пустить их на что-то значительное.
Прошел май.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь