Школота

Школьник — заготовка раба. В нашем обществе нет никого более униженного, презираемого, бесправного и подверженного институциональному подавлению, чем школьник. Школа возникла одновременно с тюрьмой и по той же причине. Школа это разновидность тюрьмы; тюрьма это разновидность школы. Детей не избивают так, как избивают зеков, но дети еще не умеют сопротивляться так, как сопротивляются зеки. Школа-армия-тюрьма это треугольник учреждений, оставшихся в практически неизменном виде с 18 века. Они были объявлены устаревшими сразу, как только появились, и с тех пор регулярно снова и снова объявляются устаревшими и подвергаются реформе. Благодаря этому, с тех пор они ничуть не изменились.

Как в армии и тюрьме, в школе есть своя прослойка неформальных надзирателей из «заключенных», и они выполняют работу, которую не могут выполнить официальные надзиратели. Институт «борется» с ними, но чем сильнее борется, тем шире становится их круг. Впрочем, это не приводит к депрессии института, напротив, безрезультатная борьба с «негативными явлениями» стимулирует его развитие.

Школа имеет три функции. Первая — вертухайская. Сделать так, чтобы дети сидели в определенном месте под надзором и чем-то занимались. Солдат в армии заставляют красить в зеленый цвет траву и подметать плац соломинкой. Матросов на корабле заставляли драить до блеска постоянно окисленные медные части. Существует поговорка: когда солдату нечего делать — он дурью мается. И у солдат и у зэков устанавливается «режим»: принуждение в определенное время совершать определенные действия и находиться на определенной территории. Школьников помещают в организованное пространство и занимают делом: это главное предназначение школы.

Вторая функция школы — социализация. Что такое «социализация»? Это обучение повиновению и «правильным» взаимоотношениям. В школе детей дрессируют слушаться тех кто назначен главным и выполнять правила. В школе детей учат относиться друг к другу через интерфейсы определенных правил и ролей. Не бывает «социализации вообще». Социализация — всегда обучение конкретным практикам. В школе учат отношениям иерархического, строго дисциплинированного общества. Это обучение происходит в период наибольшей уязвимости, период когда личность еще только складывается. И много лет спустя, услышав интонации строгой учительницы, бывшие школьники робеют и теряются. Это называют «культурный импринт». Социализация в школе затрагивает множество сфер жизни. В школе учат писать плохие сочинения, где навязанная форма и следование правилам затеняет мысль. В школе учат ненавидеть любой предмет, который мог бы зацепить молодых людей и пробудить тягу к познанию. В школе отсеивают, загружают и направляют на полезные государству задачи тех, в ком предварительная обработка не смогла отбить жажду знаний (стрессоустойчивость, внушаемость, карьеризм).

Третья функция школы — идеологическая. Она наименее значительна но чаще всего замечается в критике аппарата школы. Любой предмет, которому обучают в школе, идеологичен. География идеологична. История идеологична. Математика идеологична. Иногда идеологическое образование школы работает не так, как кажется на первый взгляд. Сегодняшние разговоры о патриотизме не производят возвышенного патриота, готового служить Империи, зато производят жлоба, который мечтает о новой машине, обсуждает футбол и думает как бы «загрести бабла». Однако, это не менее идеологизированная фигура, чем карикатурный патриот, который вроде бы должен был являться целью идеологических внушений.

Школа не нужна для получения знаний и даже напротив, вредна. Школа не дает знаний, а если дает, то в худшей форме, чем это сделали бы родители и самообразование, не говоря уже о настоящем педагоге классического личного образования или новых формах обучения. Все, что школьник запомнит после десяти школьных лет, можно было бы узнать за пару месяцев. Но конечно, это неприемлимо — ведь это оставляет в стороне главные функции школы.

Школа не дает профессиональной специализации. Этим занимаются ПТУ, обучение в которых, впрочем, оказывается возможным сократить до коротких курсов, если у учащегося есть за плечами общее образование, которое уже выполнило задачу социализации.

Можно подумать, что дети элиты тоже поступают в школы. Это не совсем так. Название одно, а институты это совсем разные. Школа — это только для вас, нищеброды. Барчуков учат другому.

Школить — это значит, вдалбливать отдельные факты, когда факты повсеместно доступны; лишать методов добычи, выборки, обработки и использования информации, которые действительно нужны в условиях избытка данных. Школить — это значит, делать покорным.

Впрочем, школа в каком-то смысле полезна. Школа демонстрирует тебе общество, в котором живешь, самым наглядным образом. Школа дает тебе первый опыт унижения и первый опыт репрессии.

Школа — это тест «как быстро ты распознаешь наебку». Самые умные прекращают ходить после первого класса. Те, что поглупее, тянут до пятого-восьмого. Слабовольные долбоебы учатся до девятого. Умственно отсталые (как, например, автор этого текста) заканчивают одиннадцатый и поступают в ВУЗ.

Тем не менее, школьник остается тем, кто больше всех остальных способен к переменам. С одной стороны, он несет на себе груз невыносимого унижения и бесправия, с другой стороны, он еще только в самом начале процесса вписывания в общество. Если бы мы верили в возможность существования революционного класса, то сказали бы для красного словца, что школота — это новый революционный класс. Наибольшее подавление в самом начале жизни парадоксально сочетается с наибольшим потенциалом сопротивления.

Школьника не только унижают и подчиняют, над школьником постоянно смеются. Даже бунт школьника постыден, как подростковые прыщи или первый неуклюжий секс. Но смех прекратится, когда школы вспыхнут изнутри.

МинОбр предупреждает: развивайте ненасильственное воспитание и горизонтальное обучение

Канал nLib: https://t.me/joinchat/AAAAAFDfCZISb7movwRe0A