СЕРЫЙ
Часть 2
— В-восемнадцать…
— Ну, успокойся, Сережа! Давай, присядем, и расскажешь о себе немного, хорошо?
Серый молча повиновался, и они удобно устроились на сваленных в кучу досках.
Разбитые судьбы, разбитые мечты…
Они ведь тоже люди! Да такие же, как и ты!
Прояви свое участье – душу бедную согрей!
Не бывает больше счастья, чем к Христу вести людей!
За несколько секунд перед взором Серого прошла вся его короткая жизнь, которая казалась лишь беспросветным жутким сном. Дрожать он постепенно перестал, чувствуя какое-то неведомое прежде чувство доверия, и спокойно, немного запинаясь, начал свой рассказ.
— Родного отца я не знал, помню только отчима... Мы жили в горах. Села своего тоже почти не помню. Шесть лет прошло… Мама любила меня, но ничего не могла сделать без позволения отчима. Он требовал от нее полного подчинения и от меня, естественно, тоже. Мне это не нравилось. Я постоянно возмущался против этого. А за это он меня бил. Хотя не часто… я взрослел и старался просто не попадаться ему на глаза. Но один раз я все-таки попался. Мы с ребятами однажды ночью подкараулили старика из соседней деревни. Мы знали, что именно в тот день, он возвращался из города, где получал пенсию. Подкараулили, сбили с ног, отобрали деньги и убежали… Отчим об этом узнал. – Серый невольно вздрогнул, но продолжал, поймав на себе по-отечески участливый взгляд Василия. – Он избил меня…кнутом… я пытался вырваться, но он был намного сильней двенадцатилетнего мальчишки. – горькая усмешка пробежала по его губам. – от него вот этот шрам. Я пытался увернуться, и кнут прошелся прямо по лицу. Больше я ничего не помнил… Даже не знаю, как оказался в сарае, за домом. – долгая, почти осязаемая пауза повисла в воздухе. Серый закрыл глаза, было видно, что он переживает сильнейшую внутреннюю борьбу. Василий Иванович не стал торопить его. Он тоже задумался, смотря вдаль.
« Вот она! Судьба человека… О, Боже, дай открыть этой искренней душе Твой великий и дивный план спасения! Ты ведь страдал и за него. Ты все видишь, Господи! Твои пути неисследимы… и судьбы Твои – бездна великая! Возможно для спасения этого человека, Ты послал меня сюда, в Якутск. Прошу Тебя, Отче…»
— И знаете, - вдруг снова начал Серый, - ко мне пришла мама… Она принесла с собой воды и поесть… А я… я прогнал ее, оттолкнул… Я ненавидел его, но мама… И она ушла… Я слышал, как она заплакала, но не вернул… И она не вернулась… отчим, наверное, запретил нам видеться… - Серый снова замолчал.
Василий с жалостью посмотрел на паренька:
—Если тебе тяжело… не говори! – мягко сказал он.
— Нет! Я должен!
Иногда мне кажется, что в моей жизни были моменты, которых не объяснить… Я делал все на зло отчиму, но ведь от этого страдала и мама… Если бы вы знали, какую часть в моем сердце занимает она… если у меня еще осталось сердце..
— Сережа! Не надо! – воскликнул Василий, непроизвольно положив руку ему на плечо. Серый слегка вздрогнул, и посмотрел на Полецкого полными слез глазами.
— Мне никто до этого так не делал… Вы..Вы.. Особенный!
— Сережа, нам нужно работать. Время не ждет. – переводя тему, ответил Василий.
— Я готов! Что делать скажете?
Отрядный грозно смотрел на притихших заключенных.
— До каких пор в нашем отряде будет грязь!??? Сколько мне еще выслушивать от вышестоящих упреки за антисанитарию в отряде?!! А!!? Сейчас любого из вас назначу дневальным, и по полной программе буду спрашивать за чистоту и порядок в отряде!!! Если кого назначу – откажется, посажу в ШИЗО !!!
Наступила долгая пауза. Лейтенант пристально всматривался в каждого, выбирая подходящую кандидатуру. Никому не хотелось услышать свою фамилию.
— Назначаю дневальным в отряде… Мусаева!
Отрядный хлопнул дверью и вышел, а едва живой от страха Сергей стоял, как окаменелый. Вчерашний день казался ему только приятным сном, а сегодняшний – жутким адом. Что еще выпадает на его горькую долю?... Василий Иванович тут же подошел к нему, говоря:
— Спать будешь в моей рассечке. Вот тебе новая спецовка, белье, мыло – и быстрей в баню!
В это едва можно было поверить! Чистый, опрятно одетый, в новый сапогах! Серого нельзя было узнать. Неужели это всего лишь сон… Спать на нарах, не где-то на полу, положив под голову подобие мешка с гнилой ватой! Неужели и для него началась новая жизнь?! Он не знал, как выразить благодарность своему покровителю. Он просто стоял и ошеломленно молчал.
— Ну что, Сережа! – довольно улыбнулся Полецкий. - Теперь твоя задача содержать все в идеальном порядке. Надеюсь, ты меня не подведешь.
— Никогда! За то, что вы сделали для меня! Я за всю жизнь не расплачусь!
— Знаешь, Сережа, есть Тот, Кто сделал всем людям несоизмеримо больше… И мы никогда не сможем расплатиться с Ним, никогда! Даже там, в Вечности, мы не сможем понять до конца глубину Его любви ко всему человечеству!
— И кто же этот человек?
— Это не человек, это Сын Божий! А сейчас, иди ка выполняй свои обязанности! Вечером поговорим. – Василий Иванович похлопал Серого по плечу и тот, с радостью побежал убирать в отряде.
Заплатил за тебя, Твой Спаситель и Бог
Все отдал ,не щадя, даже жизнь, даже кровь!
Оцени, я прошу, не теряй жизни дар!
Все пройдет, как огонь и исчезнет как пар,
Только Божья любовь неспособна пройти,
Даже если и боль встретит вдруг на пути…
О, бесценная кровь, пусть не смоют века!
Обрети Его, друг! Не теряй НИКОГДА!
Постепенно, шаг за шагом, минута за минутой, перед Серым раскрывалась новая жизнь! Не все давалось легко, и не все было приятным, но с этого момента тяжелая полоса неудач, казалось, оставила его. С радостью он встречал каждый день, зная, что он не принесет ему горя и страданий, а только новые и новые общения со ставшим ему дорогим Василием.
Прошло немногим более трех месяцев. Наступала весна! Даже сквозь решетку в окне было видно голубое небо, по которому плыли величавые облака, а иногда и стаи птиц, которые возвращались домой после долгого странствия по чужим землям... «Так скоро и я, - думал Полецкий, возвращаясь с бесконвойки . – Как будет приятно снова переступить порог родного дома и увидеть деток. Хотя, Андрюшу я уже видел. Но что расскажешь за полчаса! Тем более и обстановка... совсем не подходящая…
Надо в столярку зайти, инструмент на место положить…»
В столярке кто-то был. Это Василий понял, даже не включая свет. Он чувствовал чье-то напряженное дыхание. Через секунду все стало ясно. Как только Василий повернул выключатель и…
— Сережа!
Тот сидел на бревне, обхватив голову руками.
— Ты что такой бледный? Что-то случилось? – спросил Полецкий, а про себя подумал: с ним давно такого не бывало. Что-то серьезное…
Еще мгновение и Серый вскочил:
— Побейте меня! Убейте! Сделайте, что хотите! Я не должен больше жить! – упав на колени, судорожно выкрикивал он.
Василий Иванович ошеломленно разглядывал Сергея.
— Сережа, что случилось, объясни!!! Не надо так! Что случилось??? – пытаясь понять в чем дело, он взял паренька за плечи и поднял.
— Я не должен жить... – прошептал Серый наконец.
— До отбоя еще полчаса. Я закрою дверь, мы сядем, и ты все по порядку объяснишь, согласен? – не дожидаясь ответа, Полецкий закрыл дверь и сел на бревно.
— Яяя…украл…- все, что смог проговорить Сережа, после минутного молчания. Василий Иванович, мысленно молясь, обнял Серого за плечи и стал медленно говорить:
— Знаешь, Сережа… Все мы совершаем ошибки… Все мы когда-то понимаем, что грешны… Знаешь, мы бессильны против нашего древнего врага, если вступаем с ним в бой без Христа… Без Него мы совершенно ничтожны, по сравнении с опытным искусителем. Ты понимаешь, что сделал грех, и говоришь, что должен умереть… А ведь и правда, в Библии сказано: Возмездие за грех – смерть!
Серый в ужасе, посмотрел на Василия, тот продолжал:
— Но, Господь говорит: Не хочу смерти грешника, но чтобы обратился грешник от пути своего и жив был… Итак, обратитесь и живите! Да, возмездие за грех – смерть, но мы имеем не такого Первосвященника, Который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен был во всем, кроме греха…
Ты сказал, что виновен, так? И сказал, что не достоин жить?
— Да..- тихо прозвучал ответ.
— Тогда, говорю тебе словами Христа: иди и впредь не греши!
— В-вы…прощаете меня?
— Господь прощает тебя! Давай помолимся. До отбоя осталось десять минут…
Я хочу на прощанье посидеть с Вами рядом,
Просто встретиться взглядом, и не прятать глаза,
А глаза Ваши скажут, все, что есть между нами,
Даже если не знали, как словами сказать…
Как долго идет время, когда мы чего-то ждем, и как быстро улетают мгновения, когда их хочется вернуть… так построена жизнь… Разлуки… Встречи…
— Вот и почти полгода пролетело, – сказал как-то Василий Иванович, когда они с Серым возвращались домой после смены. – Сегодня вторник, а в четверг.. нам придется расстаться…
— Вы уезжаете? – с тревогой в голосе, спросил Сережа.
— Да. Мой срок здесь на зоне подошел к концу. Еще чуть-чуть и..- Полецкий полной грудью вдохнул воздух.
— Так быстро...- растерянно прошептал Серый. Ему с трудом верилось, что он останется один, здесь в этом мире!
— Ты не будешь одинок! – как бы читая мысли, сказал Василий. – Ты остаешься с Господом! Когда тебе будет трудно, встань на колени и расскажи Ему все так же, как ты рассказывал мне… Знаешь, для каждого приходит время, остаться один на один с собой… Давид умолял Спасителя: Духа Твоего Святого не отними от меня! Если и наша молитва будет настолько пламенной, как у Давида, я знаю, что Господь точно поможет… Помни, нет неразрешимых задач, нет непреодолимых препятствий, нет такой угрозы, от которой Бог не в силах защитить! Он может все! Не забывай это, даже когда не видно рассвета…
Как бы ни хотелось продлить минуты, они шли... Наступил четверг… Зэки в честь Василия устроили прощальное чаепитие. Серый сидел рядом и молчал, тогда, как все остальные бурно выражали свою радость по поводу освобождения Полецкого.
— Вот счастье то, Василий Иванович! – в заключение всех поздравлений сказал якут. – Теперь вы будете на свободе! Будете опять заниматься антисоветской деятельностью, и… скоро снова увидимся!
Взрыв хохота последовал за этим изречением. Полецкий же серьезно сказал:
— Если вы меня уважаете, то Сергея не обижайте и никому не позволяйте этого делать, договорились?
— Хорошо, батя, хорошо! – ответил за всех тот самый якут.
— Полецкий, на выход!
Серый как бы очнулся от долгого сна и, машинально вставши, пошел за Василием.
— А этот куда? – добродушно спросил конвоир.
— Проводить меня.
— Ладно.. – махнул он рукой и пропустил.
Возле КПП Василий Иванович и Серый обнялись в последний раз.
— Сережа, дорогой! – Вытирая слезы, говорил Полецкий.
— Вы…были мне отцом… вы не представляете…просто…сколько значите для меня… - сквозь слезы, прошептал Серый. – Как я буду…без вас…без отца….
— У нас есть Небесный Отец, Сережа… Доверяй Ему…
Вдруг Серый спохватился и достал из кармана желтый листочек.
— Это…вы сможете передать моим родителям…- попросил он.
— Конечно, конечно… - и Полецкий еще раз пожал руку Сереже и они расстались.
Серый видел, как знакомая фигура скрылась за дверью. Ему казалось, что с его мира ушел свет… Как-то жутко тоскливо и холодно стало. Вроде весна… Только холодная…
Если бы все было так, как хочешь, может тогда бы и боли не было… Может быть… Может быть тогда бы и страха не было… Может… Но, к счастью, это не так! Спаситель сказал: Мои мысли – не ваши мысли, и не ваши пути – пути Мои! Прежде чем сделать из нас сосудом для Своих сокровищ, он проводит нас и через огонь и через воду…
Зима выдалась суровой. Лагерь со всех сторон был окружен снегами. Река покрылась толстым льдом, а метели в феврале мели безмерно жестоко. Работы продолжались только в помещениях, да и там царил собачий холод. Зэков кое-как выгоняли на участок, но они отказывались работать. В бараках тоже было не сладко. Спать приходилось в ватниках, у кого они были. Ночью некоторые нары покрывались инеем… Многие лежали в санчасти, по причине всяких легочных болезней… Серый благодарил Бога за то, что у него все было хорошо. Добротные, теплые вещи ему дядя Вася, когда с зоны уходил, оставил. Да и место у него было приличное. Холод сюда добирался в последнюю очередь.