Сергей Есенин на Пятнице .
Пятница
Сергей Есенин (1895–1925) был, видимо, первым русским поэтом, павшим жертвой такой современной вещи, как имидж.
Именно имидж гуляки и хулигана к концу жизни поэта полностью подчинил себе его волю и стал главной причиной ранней смерти.
Когда юный уроженец села Константиново Рязанского уезда только приехал в Петербург, он предстал столичной публике в образе деревенского простачка.
Однако вскоре, когда стараниями прессы визитной карточкой поэта стало стихотворение «Хулиган», поэт, хорошо разбиравшийся в том, что теперь называется пиаром, решил и дальше разрабатывать дебоширскую тему («Исповедь хулигана», «Москва кабацкая» и т.д.). Он эпатировал публику, на выступлениях свистел в два пальца, как соловей-разбойник, матерился со сцены и ввязывался в драки.
Освоившись в столицах, Есенин еще раз сменил имидж, из крестьянского поэта превратившись во франта в цилиндре и лаковых штиблетах. Знавший нищету, он с удовольствием играл роль богатого пижона, привлекая кабацкую голь, которая пила на его деньги.
Как раз в этот период полного отрыва от корней он стал пить по-черному — наследственный алкоголизм начал брать свое.
В эти последние годы Есенин падал все ниже, как будто нарочно стремясь удариться о самое дно, прикоснуться к последней грязи тогдашней Москвы.
В тот же период он написал свои самые сильные произведения.
Его несколько раз клали в больницу — пьянство стало настоящей болезнью. Поэт сильно изменился внешне — похудел, глаза воспалились, волосы свалялись:
Легкий хмель обернулся под конец жизни таким невыносимым похмельем, что он отказался от него в пользу смерти.
После гибели Есенина его стихи последнего периода зазвучали с новой силой. Самоубийство позволило Есенину избежать 37-го года и десятилетий запрета на его «кабацкое» творчество, не увидел он и всесоюзного признания, став через 20 лет после смерти самым любимым в народе поэтом, не считая Пушкина.
Капли творчества
Жаль мне себя немного,
Жалко бездомных собак.
Эта прямая дорога
Меня привела в кабак.
Что ж вы ругаетесь, дьяволы?
Иль я не сын страны?
Каждый из нас закладывал
За рюмку свои штаны.
Я уж готов... Я робкий...
Глянь на бутылок рать!
Я собираю пробки —
Душу мою затыкать.
(«Без названия», 1923)