Семья

Допустим живет семья. Муж, жена, дети. Жена иногда позволяет себе купить что-то лишнее. Дети подчас учатся плохо, хулиганят. Муж работает, тянет семью.

Допустим, один ребенок набедокурил. Второй его покрывает. Вместе врут родителям, что все нормально, скрывают плохие оценки.

Жена тоже хороша: подсовывает старшенькому карманных денег, а он их на сигареты тратит. А она скрывает от отца, что он уже курит. Иногда даже шмаль.

Дети и жена могу позволить себе такую безответственность и толерантность: с них спрос маленький. За все, в конце концов, отвечает батька. Он разберется. Узнает - пиз...юлей навешает. И жене вставит под первое число.

Он строгий, но справедливый. Как говорил Вито Корлеоне: "Я никогда не был беспечным. Это женщины могу позволить себе быть беспечными". В принципе всех в семье устраивает такое распределение ролей: все серьезные и непопулярные (но - необходимые) решения принимает отец.

Остальные могу себе позволить валять дурака, строить из себя гуманистов и раздолбаев. Качать права, требовать невозможного, устраивать истерики "хочу велосипед", "сумочку Гуччи", "красить губы в 12 лет" и т.д.

Они даже иногда объединяются все против отца и корят его за жестокость и жадность. Требуют "войти в положение" и "не ломать хрупкую детскую/женскую психику" и т.д. Кричат: "Ты монстр", "Чудовище", "Как так можно - этожедети"...

Но отец знает свою роль и свою ответственность. И ни на кого ее не перекладывает. Он понимает: над ним начальников нет. Он - последняя инстанция и последний рубеж обороны. Если он отступит, то - хана: все пойдет к чертям собачьим. 

Дети вырастут лодырями, неучами и попрошайками, а жена так и будет болтать целый день по телефону или профукает в один день его зарплату на свои идиотские шмотки...

Вот у меня есть такое ощущение, что США - это такой мировой папаша. Все его ненавидят, за глаза обсуждают какой он грубый и неотесанный болван. Но с удовольствием перекладывают на него ответственность за важные и судьбоносные решения. 

Решения, от которых зависит и их судьбы тоже, и которые они не могут принять потому... Как бы это поточнее сказать? Потому, что кишка тонка. Потому, что они не мужчины, а бабы и дети.

Вот в Европе дети поругались и ну стрелять друг в друга. Год стреляют, два стреляют, три стреляют. Горы трупов, пол-Европы в руинах, а им и дела нет: пока папка не пришел - пуляем в друг дружку: весело! Мы за честь свою стоим! Во как!

Потом приходит папаша. И буквально за несколько месяцев все кончается. Сажает их за общий стол. Велит мириться. Наказывает кого надо...

Потом один из них начинает морить голодом собственный народ. Год морит, два, три, четыре... Миллионы трупов. Приходит папаша, приносит еды. Кормит, поит. А как иначе? Если не он, то кто? Остальные - просто безответственные краснобаи и вертопрахи. Они могут позволить себе быть беспечными...

Потом они опять ругаются. Опять режут друг друга. Опять приходит отец. Опять всех растаскивает. Вытирает кровавые сопли. Дает деньги на то, чтобы привели себя в порядок. Уже не уходит насовсем, а внимательно приглядывает за хулиганьем: чтобы опять не подрались...

Он один за все в ответе. Почему? Потому, что так получилось. Потому, что все привыкли, что если надо принять какое-то тяжелое решение, связанное с большими издержками, то это не мы, это пусть американцы его принимают.

А мы лучше их покритикуем. Мы на этом очков наберем. Мы денег на общую оборону не дадим: Америка все выдержит, она богатая. Мы будеи говорить, что с Путиным и Украиной все не так однозначно. Что нужно его понять, у него тоже есть свои аргументы, их надо выслушать...

Мы также говорили, когда Гитлер захватывал страну за страной в Европе. Пока он не напал на нас. Тогда мы побежали к папке: Америка - спаси... И даже тот из нас, кто с этим Гитлером поначалу дружбу водил, тоже побежал с разбитым рылом к Америке - спаси, отец родной, пропадаю...

И вот этот главный хулиган и мудак начал еще дерзить папаше. послал его подальше и ушел из дома. Обзавелся собственной бомбой и ракетой и начал отцу угрожать: я теперь взрослый, уважай меня!

Потом, разумеется, обосрался: все деньги на оружие потратил. Опять голодать взялся. Опять к папаше с протянутой рукой: не дай пропасть, прости гада... Потом опять за свое: женщины и дети могут себе позволить быть беспечными...

И вот сейчас: совершенно сумасшедший человек обзавелся атомной бомбой и межконтинентальной ракетой и абсолютно понятно, что он неуправляем и невменяем.

Вся европейская и прочая азиатская гоп-компания в один голос завыла: только не надо силовых акций, у этой пробелмы нет военного решения, надо все решать за столом переговоров...

А сами паскудно краем глаза поглядывают: что теперь папаша сделает? Как выкрутиться? Хорошо, что нам можно не принимать никакого решения! Можно только вопить по гуманизм и общечеловеческие ценности: с нас спрос маленький.

Папаша иногда сидит один у себя в кабинете со стаканом виски и думает: "Послать их всех на хер... Перережут друг дружку в один момент. На фига мне все это надо? Господи, как я устал от них от всех... И ведь ни слова благодарности. Какие мрази: сколько раз эти безответственные дебилы ставили весь мир на грань катастрофы..."

И он встает и кряхтя идет к ним. Вразумлять, наказывать, спасать. Потому, что больше некому. Он один тут взрослый и серьезный мужчина. Остальные - инфантильная шпана и бабье.