Семь

В семь утра человечек внезапно решил принять ванну. В семь утра человечек понял, что это — абсурд; ведь когда он принимает таблетки, он глотает их, а не они — его; почему же с ванной наоборот: он принимает ванну, когда она заглатывает его жалкое тельце? Вода шумела, призывно, наполняла металлическую посудину, в которой — человечек ещё этого не знал, но это было уже очевидно — он и утонет, когда уснёт, принимая ванну. Судьба его, как утопленника, всплывала из глубин омута возможных реальностей, ночь, прошедшая без сна, лучше любого живца, любой блестны влекла этого сома, а грядущие нежные прикосновения тёплой воды крепче любого крючка, надёжнее любой лесы неизбежно тащили его на поверхность.

Вот человечек лёг в ванну. Вот человечек задремал. Ванна подозрительно напоминает вытянутый беззубый рот. Ты только посмотри! Посмотри; как всегда — выгляни тихонечко из-за края зеркала.