Саша

— Поцелуй меня, — но я вовремя опомнился.

Позже, уже дома, я поразмыслил над всей этой ситуацией и решил задержаться в Красноярске на дольше, отдохнуть от работы, тем более что там в Крае у меня жили кое-какие родственники, в самой что ни на есть глубинке, где стоят рядками сосны и вблизи ни одной автомобильной трассы.

Ночью я спал как убитый, а утром посетил доктора и он не советовал мне уезжать.

— Петр Владимирович, все-таки долгий перелет, другой часовой пояс, да и сами знаете какая влажность в Красноярске, Енисей-то у них не замерзает. А сейчас там — 37. Вы, конечно, мужчина в самом расцвете сил, что уж тут, — говорил он, ощупывая руками мой бицепс, — но надо бы полежать.

Я лежал дома почти два дня, плюя в потолок и выключив все телефоны.

Доктор прописал мне капельницу и мне ее ставила медсестра из клиники.

Но командировку я не мог отменить — слишком прибыльные клиенты наши в Сибири хотели реализовать нам свой товар, с которым мы никогда не работали и нужно было решить, подходит ли нам это.

Решение пришло само собой. Надо было взять с собой человека для страховки. Человека, который мог бы в случае чего решить все проблемы, и которому я мог бы доверять. А этим человеком была именно Саша. За полгода она освоила все стороны моей жизни, начиная от переговоров с поставщиками из Германии и заканчивая тем, что могла чесать моего пса, который огрызался на всех, кто его трогал.

В воскресенье вечером я позвонил ей. Это была стандартная ситуация — я мог звонить и в три ночи, если что-то нужно было.

— Александра, вы летите со мной в Красноярск.

На том конце провода повисла пауза длиною в бесконечность.

— Я никого больше не могу оторвать от работы, кроме вас.

— Хорошо.

— Я заказал билет вам. Одевайтесь теплее.

— У меня есть валенки...

— Не настолько, — засмеялся я, представив как Саша в валенках рассекает по офису.

Утром мы вылетели и к вечеру прибыли в заледеневший город. На утро были переговоры. Отель «Ибис» встретил нас абсолютно равнодушно, более того, одна из администраторов явно была не в адеквате.

— Петр Владимирович, мне говорят на стойке, что меня записали как Александра и не хотят давать ключи от номера. Как я с ними не пыталась договориться, бесполезно.

Я подошел к администраторам. В конечном итоге тут же взяли другой номер для Саши, по соседству с моим.

— Ну надо же сервис, — ругался я, — типичный Красноярск.

Саша засмеялась.

— Знаете, когда-то я тут жила, и я называла этот город не иначе как Крысоярск. Да, в таком дорогом номере, я, конечно, никогда не жила.

— Вот и будет возможность. Расскажете на досуге, как вам удалось исколесить всю Россию?

Я забрал у нее чемоданы, хоть она и пыталась свой понести сама и мы поднялись в номера.

До переговоров мы не виделись. Около обеда я оформил в аренду Ауди и приехал в Ибис.

Поднимаюсь к себе в номер, решил прогуляться по лестнице, не на лифте, и тут наблюдаю, что на одной из площадок стоит Александра и разговаривает с каким-то неизвестным мне типом.

Она уже явно была готова к переговорам, судя по выглаженным юбке и рубашке, но по-моему декольте у рубашки было слишком непереговорным. Судя по выражению лиц обоих, мужчина клеил мою помощницу, а она была не против. Мужик был неплох собой.

Вот подойти бы сейчас и шлепнуть по попке, обтянутой черной тканью. И сказать этому чмырю, что объект его притязаний занят.

Я так не сделал, конечно, но подошел к ним.

— Александра Юрьевна, я вас не отвлекаю? У вас же все готово для презентации, надо полагать?

Мужик протянул мне руку.

— Я совсем на две минутки отвлек вашу эм...

— Мою помощницу...

— Вот, как раз хотел сказать. Анатолий Геннадьевич Молотов.

Я пожал протянутую руку, но не представился.

Саша пошла со мной, на прощание кинув на кавалера долгий взгляд.

— Занятный мужчина, не так ли?

Я часто представлял Сашу с кем-то другим, но не имел никаких сведений о ее любовном фронте, а тут возникла некая персонификация.

Мне приятно было также знать, что все в моей компании, кто к ней клеился, с помощью романтики или наглых приставаний, получали очень крутой от ворот поворот.

— Неужели вы не знаете, кто это?

— Нет. А должен?

— Это коммерческий «Канц Эксмо», и я боюсь он тут по той же самой причине, что и мы.

Я слегка приоткрыл рот.

— А почему вы знаете, как он выглядит, а я нет*?

— Он был на «КанцЭКспо» в прошлом году.

— Ааа, ну ясно, он и в прошлом году вам знаки внимания оказывал? Да вы ценный кадр.

Саша пожала плечами.

Переговоры прошли успешно, но все переговоры я прокручивал в голове картинки того, как моя помощница зажигала бы с этим Молотовым. И как он мне представился, однако. Официоз и вульгарщина. Наверное бы насаживал свой член на аккуратно накрашенный ротик и шептал что-то вроде:

— Да, малышка, соси его, так, хорошая девочка.

Я пожирал ее глазами все переговоры, вконец она решила, что у нее что-то не так с прической и лицом и я видел, как она незаметно взглянула на себя в циферблат часов.

Да нет, с тобой все идеально, в полном порядке, очень все в норме.

Так я и ответил ей, когда мы сели в авто после распития прекрасного шампанского с нашими партнерами в ресторане.

Их было трое, трое директоров этой чертовой компашки, и все они за столом занимались ухаживаниями за единственной дамой. Разумеется, шел непринужденный разговор на тему погоды, бизнеса, культурных мероприятий, и я его поддерживал, и они тоже, но похоже что я напился довольно сильно.

Это я понял, когда ответил Саше на ее повторный вопрос:

— Малышка, ты просто прелестна. С тебя не сводят глаз и мне как твоему руководителю это приятно.

Саша ошарашенно взглянула на меня.

— Петр Владимирович, вы слегка перебрали... Судя по тону разговора. Вам все кажется в преувеличенном виде, я вела себя довольно скромно.

— Петр Владимирович, Петр Владимирович, может хватит уже петрвладимировичкать...

Водитель довез нас до отеля, где я поспал пару часов.

Проснулся я от угрызений совести. Я уже говорил, что у меня с этим напряженно и я никогда не перехожу служебные границы. По-местному было около двух ночи, но в Москве еще день и я мучался бессонницей. За стеной дело, видимо, обстояло не лучше, ибо там шел телевизор.

Я выпил воды, собрался с духом и пошел извиняться.

Она открыла сразу.

— Я так и поняла, что вы тоже не спите. Вам полегче, заказать ужин или чаю, может быть?

— Давай чаю. Я пройду?

Она впустила меня в номер. Не знаю, какой черт дернул ее надеть белую майку с джинсами, но тот же черт упорно заставлял меня не смотреть ей в глаза, а на полоску загорелой кожи внизу живота, не закрытую майкой. Кроме того, майка была достаточно тонкой и я видел ...

еще и бугорок в районе пупка — пирсинг, видимо.

— Я немного перебрал, даже не знаю с чего это. Наговорил тебе лишнего, извини, ты знаешь что я никогда себе такого не позволяю.

Пока я это говорил, я вдруг осознал, что ей тыкаю.

— Ничего страшного. Это все воздух. Ты чувствуешь, какой здесь воздух? Он тут такой морозный и пьянящий.

И тут я понял, что и она обращается ко мне на «ты». Слом границ произошел так резко, что мы даже не осознали, что между нами уже образовалось нечто большее.

Принесли чай.

Пока мы его пили, Саша поведала мне о своих чувствах к Красноярску. Она его очень любила, надо сказать. Ее видение вообще было очень поэтичным.

— И вот, из Поволжья с его +3 я попадаю в — 30, и думаю, какого черта. Но когда я увидела башню с курантами и эту площадь, заваленную снегом, и эти высотки, и мосты, я поняла: не уеду отсюда, пока не полюблю этот чертов город.

— Я также думал про Москву. Я же из Новосибирска родом, из самой глуши, поселок называется Искитим. Когда я образовал в Москве свою компанию, было временами трудно. Ну, ты сама видела.

Саша села на кресло, поджав ноги под себя, и слегка поморщилась.

— Нога.

— Можно взглянуть?

Девушка задрала штанину, и я увидел, что лодыжка и впрямь не в лучшем виде. Нога была припухлая и красная.

— Жуть. И как ты на каблуках столько времени выдержала? Ты ее лечишь?

— Да, но я пока не успела сходить в аптеку тут, а в самолете такой досмотр.

Я припомнил, что видел в холодильнике лед и достал его.

— Протяни ногу.

Она устроилась поудобнее на кресле, а я опустился на колени и приложил лед к коже. Нога слегка дрогнула.

— Чувствую себя как-то странно. Я твоя подчиненная, но ты у моих ног.

Издевка, или вызов были в этой фразе, но они были приняты.

— Я давно у твоих ног.

Я отложил лед в сторону и положил руку ей на колено. Погладил. Сопротивления не было. Подумать только, пару дней назад я и не мог мечтать о таком нахальном жесте.

Продолжение следует ...

Драма