Сад

`

•••

Неужели, Мария, только рамы скрипят,

только стекла болят и трепещут?

Если это не сад —

разреши мне назад,

в тишину, где задуманы вещи.

Если это не сад, если рамы скрипят

оттого, что темней не бывает,

если это не тот заповеданный сад,

где голодные дети у яблонь сидят

и надкушенный плод забывают,

где не видно ветвей,

но дыханье темней

и надежней лекарство ночное...

Я не знаю, Мария, болезни моей.

Это сад мой стоит надо мною.

•••

Ты знаешь, я так тебя люблю,

что если час придет

и поведет меня от тебя,

то он не уведет —

как будто можно забыть огонь?

как будто можно забыть

о том, что счастье хочет быть

и горе хочет не быть?

Ты знаешь, я так люблю тебя,

что от этого не отличу

вздох ветра, шум веток, жизнь дождя,

путь, похожий на свечу,

и что бормочет мрак чужой,

что ум, как спичка, зажгло,

и даже бабочки сухой

несчастный стук в стекло.

Елене Шварц

1

Есть нечто внутри, как летающий прах,

как дух, переживший заклятье.

Ваш голос — идущий, он дальше, в горах,

он, видно, ягненка несет на руках,

и хмурится светлое платье.

Как будто сказали мне: — Стой и смотри,

не часто такое встречали:

Ваш образ — как уголь горящий внутри,

где все сожжено, как в начале.

2

Кинфии

Нет, не забудут тебя, если будут кого-нибудь помнить.

Тихого мальчика в сад тихий садовник ведет:

— Видишь розы мои? это Гораций. А это,

возле фиалок Сафо, — Кинфия, тайна и мак.

•••

Ты гори, невидимое пламя,

ничего мне другого не нужно.

Все другое у меня отнимут.

Не отнимут, так добром попросят.

Не попросят, так сама я брошу,

потому что скучно и страшно.

Как звезда, глядящая на ясли,

или в чаще малая сторожка,

на цепях почерневших качаясь,

ты гори, невидимое пламя.

Ты лампада, слёзы твое масло,

жестокого сердца сомненье,

улыбка того, кто уходит.

Ты гори, передавай известье

Спасителю, небесному Богу,

что Его на земле еще помнят,

не все еще забыли.

Дикий шиповник 

Ты развернешься в расширенном сердце страданья,

дикий шиповник,

   о,

     ранящий сад мирозданья.

Дикий шиповник и белый, белее любого.

Тот, кто тебя назовет, переспорит Иова.

Я же молчу, исчезая в уме из любимого взгляда,

глаз не спуская и рук не снимая с ограды.

Дикий шиповник

идет, как садовник суровый,

не знающий страха,

с розой пунцовой,

со спрятанной раной участья под дикой рубахой.