С днем рождения!

Это произошло в холодный зимний вечер. Новый год еще не успел закончиться ( как известно, у нас в России некоторые празднуют его чуть ли не весь январь), а Рождество еще не успело начаться. Да, на календаре было шестое число января месяца, а я сидел в своей прокуренной квартире, в которой вместе с сигаретным дымом витали фразы различных героев последних американских киноновинок ( за последние две недели я, пожалуй, посмотрел фильмов больше, чем за все свои двадцать один год жизни). Почесав бороду, которая успела отрасти с момента начала моего отпуска, я встал и побрел на кухню. Поставил чайник, загрузил в чашку пакетик с “черным цейлонским”, и сел ждать свиста своего товарища. Я посмотрел в окно - свора орущих спиногрызов лет семи каталась с горки. Голову посетила мысль : как же это порой странно, все мы когда-то были детьми, которые так же истерично кричали по ночам, портили вещи, не хотели есть, а вследствие - не хотели учиться и ходить в школу. Но несмотря на это, многие из нас на дух не переносят детей. Вот например я никогда не понимал, как женщины могут выталкивать из себя этого орущего монстра, а потом еще и любить всю жизнь. Никогда не понимал, и наверное, не пойму. 

Переместив взгляд вправо, можно было увидеть такую же беззаботную кучку бродяг, для которых новый год еще совсем не кончился. Со своими стеклянно-звенящими друзьями они продолжали праздновать, и их этот расклад по-видимому, устраивал. Благо, я живу в центре и этих бродяг скоро разгонят, мол, вид города портят. Но на самом же деле всем на них наплевать, как и мне. На подоконник тяжело опускались снежинки-толстушки, их еще называют “хлопьями”. 

От разглядывания внешней жизни меня отвлек свист моего пузатого друга. Налив чай, я поежился - из оконной рамы поддувало ( так мне и надо, ведь хорошей квартиры в центре, да и еще по такой цене больше не найти), и я поспешил в свое логово, где на полу лежал ковер и хотя бы на полградуса было теплее.

По телевизору вновь шел какой-то “Голубой огонек”, или я уже совсем запутался во всех этих огоньках. И как им не надоедает крутить одно и тоже шестой день подряд?

Шелкая пультом я наткнулся на религиозный канал, где шла программа про Рождество, Иисуса и о том, как важно любить родителей. Я уже хотел было переключить, потому как с самого детства под напором общества я считаю себя человеком, никаким образом не причастным к религии, но что-то заставило меня помедлить. Женщина в платке без устали твердила что-то вроде “Почитай отца своего и мать”. Я вспомнил детство: отец ушел от нас когда мне было года три, а мама всегда старалась меня защитить от внешнего мира, и если кто-то меня обижал, всегда повторяла, что “Женечка, не обращай на них внимания, ты вырастишь и станешь достойным человеком, а они нет”. И вот я вырос, но достойным меня назвать нельзя. Или можно? Что вообще в наше время означает “быть достойным”? На этот вопрос я не знал ответа. 

В эту секунду я вспомнил, что завтра рождество. В смысле, я и до этого помнил об этом, но теперь до меня дошло, что его еще и отмечать где-то нужно. Прожигать еще один день наедине с фильмами и пачками сигарет мне не хотелось, а все друзья разъехались по дачам-курортам-турбазам, оставив меня ни с чем. 

По скольку я человек, который решает все в последний момент, я отложил думы о празднвании на день самого праздника, а сам решил почитать. Возле моей кровати стояло несколько стопок книг, многие из которых я так и не успел дочитать. Точнее, я просто обещал себе, что “дочитаю потом” и начинал новую книгу. Просто я человек такой. Странный.

Ирвин Уэлш перестал меня интересовать уже на десятой прочтенной странице. Обидно между прочем, раньше его книги мне очень нравились. Я закутался в плед, и мгновенно уснул. От холода, наверное.

*я оказался в странной серой комнате, по виду напоминающую мою, только более пыльной и захламленной. в кресле в углу комнаты сидел неясной внешности человек : длинные волосы, мужские черты лица, телосложение среднее. я замешкался. “день

добрый”,-прозвучало из угла. тем временем незнакомец продолжил : “как поспал, Евгений?”. голосом запуганного котенка я ответил, что “нормально”, и спросил, что же я тут делаю. ответ не заставил себя ждать. незнакомец отодвинул штору с окна, и я увидел его лицо. теперь у меня не было сомнений, что передо мной сидел Иисус. “как тебе мои слова о родителях? заставляет задуматься, да? ну да неважно. как собираешься праздновать мой день рождения?”. на секунду мне стало смешно. я разговариваю с Иисусом, ага, как же! но собеседник ждал, когда я отвечу. уже нормальным голосом я сказал : “не знаю. делать мне нечего, как праздновать рождение того, в чьё существование я не верю.” он ухмыльнулся.*

"Помни о родителях" прозвучало из дальнего угла уже моей комнаты, когда я проснулся. Чертыхнувшись, я встал и пошел умываться. Не буду больше этот чай пить, раз он такие сны вызывает. Да и всё равно он невкусный.

Уже на выходе из комнаты уголком правого глаза я кое-что заметил. Кое-что такое, что сильно меня смутило. Штора. Она была отодвинута.

Как ошпареный я умылся, быстро натянул одежду, намотал шарф чуть ли не до самых глаз, и выбежал из квартиры. “Только бы успеть, только бы успеть” повторял я про себя. На бегу я также мысленно благодарил Бога ( чёрт побери, с каких пор я его вообще благодарю за что-то?) за то, что живу в центре и имею возможность быстро добежать до вокзала.

Через сорок минут я, запыхавшись, влетел в квартиру. Кинув на тумбочку ключи и билеты на скоростной поезд до Воронежа и обратно, я судорожно начал искать в недрах квартиры свой мобильный телефон.

"Да, мам, жди через пять часов. Дня на три. Сестре не говори, пусть ей сюрпризом будет. Готовь рождественский ужин, целую."