РОЖИ В ЗЕРКАЛЕ И НАСТОЯЩИЙ ИИ 

Я тут немного отвлеклась на выборы, а тем временем в любимой моей теме наметился ряд занимательных поворотов, о которых я обязательно расскажу отдельно и подробно (там открылись невидимые миру слёзы олигархов, но всему свой черёд )

Пока же - что называется - навскидку. 

Первое. 

В противостоянии с РН - «Система» внезапно и трогательно слилась в экстазе с поэтом Улюкаевым и технично швырнула несчастного на амбразуру. 

Не знаю, осознали ли это Улюкаев и его защита, но поэта публично использовали как зайца в лесном сортире в старом смешном анекдоте. 

- Косой, ты линяешь? 

- Нет. 

- Ну иди сюда. 

Ну смотрите. 

Как только в решении арбитражного суда замелькали формулировки - «злоупотребление положением», «неправомерный вывод активов», «противоправные действия»- то есть отчётливо повеяло делами вполне себе уголовными, а президент мягко и вежливо отстранился, ограничившись ироничным призывом «жить дружно» (хотя, говорят, его настойчиво просили вмешаться, и даже умоляли, пугая крахом всей экономической системы) - в ход пошла старая добрая тактика отвлекающего маневра. 

Плацдармом стал суд, но отнюдь не уфимский арбитражный, а вполне себе московский первой инстанции, который почти рутинно и который день рассматривал уголовное дело экс-минстра Улюкаева. 

В суде стали твориться какие-то совершенно удивительные вещи. 

Обнародовали прослушку. 

На всякий случай, двух очень больших дядек, один из которых - действующий федеральный министр, другой - глава крупнейшей государственной корпорации. 

Вы помните хотя бы один судебный процесс такого рода, с которого «утекла» бы прослушка?

Я - нет. 

Зато хорошо помню, что при одном только упоминании чиновника гораздо меньшего уровня, прокуратура ложилась костьми, требуя процесс закрыть, потому что могут прозвучать сведения, содержащие государственную тайну. 

И суд немедленно соглашался. 

И вот. 

Утром в газете, вечером в куплете. 

То есть, утром в зале суда, через 10 минут в телеграм-каналах. 

Потом миру предъявили корзину с колбасой. 

«Ведомости» - sik! -  деловая газета России, позиционирующая себя как одно из самых респектабельных изданий, разжились фотографией корзинки «от Иваныча» 

Вот интересно даже, как? 

Обзванивали экспертов и ньюс-мейкеров с вопросом, не перепадало ли колбасы? 

Или - в стиле «Лайфа» - подкупали приёмные, личных водителей и курьеров? 

Но как бы там ни было, корзинку нашли. 

И веся медийная тусовка - от солидных СМИ до всё тех же телеграмеров - долго смаковала детали и подробности. 

Кончилось тем, что какая-то безумная барышня призвала осудить Сечина за то, что он убивает оленей. И даже произвела арифметические действия, чтобы подсчитать сколько оленей в год уходит на сечинскую колбасу. 

Словом, дня три - а то и больше - информационное пространство было густо засеяно колбасой, и обсуждением того, что РН делает что-то не так. 

И не то. 

Ну не дело это приманивать министров на колбасу. 

И это не так смешно, на самом деле, как может показаться на первый взгляд, потому что от сути дела СМИ переключили  - как сказал Леонтьев - на «негодный объект»

А когда все уже до колик объелись колбасой и тема «негодного объекта» стала ослабевать, решили выпустить ковёрного. 

В роли ковёрного выступил сам экс-министр Улюкаев, пошутив про рожу и зеркало.

И понятно, все снова бросились обсуждать именно это, ну не часто именитые подсудимые скатываются на хохмочки в зале суда. 

Нет, всем понятно, о чем шла речь у Гоголя и что именно имел в виду Улюкаев, но вот - чисто чтобы два раза не вставать - один мой старый приятель, хорошо знакомый и с ним, и с Сечиным, по этому поводу заметил неласково:  

«ИИ, может, и не Джонни Депп, но вот уж Улюкаеву, который ещё аж в раннегайдаровские времена среди коллег носил кличку Упырь именно из-за своего кривого е**льника - об этом говорить не стоило» 

А потом художник Кантор внезапно вспомнил, что во время своей нежной юности, поселился на даче в Кратово, где прежде жил Улюкаев и нашёл там его книги - Купера, Толстого, Скотта, Чехова, Шекспира, Куприна, Стивенсона, Замятина, Данте, Бернса, Лермонтова. 

И тетрадочку с хорошими стихами. 

И вот на основании всего этого (читал хорошие книжки и писал хорошие стихи) художник Кантор попросил Улюкаева отпустить. И высказал большие сомнения в том, что такой хороший мальчик мог совершить что-то плохое. 

И все снова стали обсуждать тонкую душевную организацию Улюкаева и хором читать его стихи. 

И всё это - не что иное, как белый шум, который к собственно Улюкаеву не имеет отношения от слово совсем. 

Потому как с Улюкаевым всё предельно ясно - сам требовал незаконное вознаграждение за обычную свою работу, сам определил уровень этого вознаграждения, сам приехал за вознаграждением, сам забрал пакет, сумку, сам поставил в багажник своего автомобиля, сам уехал. Всё!

И я так думаю, что дела до Улюкаева не уже никому, разве что художнику Контору, который донашивал его дачу в Кратово. 

А задача - да - отвлечь зеркалами и рожами от решения суда и грядущих новых дел. 

В цирке - ну ковёрным навеяло - есть такой термин «престидижитация» 

Она и есть.