Republic - Революция Макрона. Получится ли у Парижа реформировать Евросоюз?
res_publica21 июня 2018 г. Евгений Пудовкин.
Внешние условия для создания Соединенных Штатов Европы подходящие. Но национальные правительства не хотят.
Победа Эмманюэля Макрона на президентских выборах год назад ознаменовала возвращение Франции на европейскую арену. Предшественники нынешнего хозяина Елисейского дворца – Николя Саркози и Франсуа Олланд – играли если не пассивную, то довольно инертную роль в повестке дня Евросоюза. В лице Макрона блок обрел целеустремленного евроэнтузиаста и реформатора. Может быть, даже чересчур целеустремленного.
Задача, поставленная президентом Пятой республики, действительно амбициозна – создать сильную объединенную Европу, которая действует без оглядки на остальных мировых игроков и чьи граждане ощущают себя в равной степени европейцами и носителями национальных идентичностей. «Наша обязанность – построить фундамент европейского суверенитета», – заявил Макрон, выступая с программной речью о преобразованиях ЕС перед студентами Сорбонны в прошлом сентябре.
План реформ затрагивает сразу несколько направлений. Одна его часть посвящена углублению интеграции ЕС в экономической и оборонной сферах, другая – укреплению демократии на общеевропейском уровне. Час «икс», к которому правительства блока должны представить реакцию на предложения Парижа, намечен на конец июня, когда в Брюсселе состоится очередной саммит Евросоюза. Каких успехов Макрон добился в том, чтобы склонить партнеров на свою сторону за время пребывания у власти?
Еврозона коллективной ответственности
Первый пункт реформ Макрона – укрепление архитектуры еврозоны. Сегодня 19 стран Евросоюза используют евро как национальную валюту, при этом они проводят самостоятельную бюджетную политику и не могут рассчитывать на Европейский центральный банк (ЕЦБ) как на кредитора в последней инстанции в случае кризиса. Такая ситуация, в которой за валютой не стоит единого государства, создает потенциал нестабильности.
В 2009 году на фоне мирового финансового коллапса несколько стран валютного союза (в основном из Южной Европы) оказались не в состоянии обслуживать свой госдолг. Когда ситуация достигла критической точки, Германия и другие члены еврозоны согласились выделить деньги из собственных бюджетов в фонд Европейского стабилизационного механизма (ЕСМ), призванного предоставить финансовую поддержку попавшим в кризис странам. А ЕЦБ, после промедления, все-таки дал зеленый свет на выкуп облигаций проблемных стран, освободив тех от выплат высоких процентов кредиторам.
В обмен от адресатов помощи потребовали, во-первых, затянуть пояса для сокращения своего дефицита и, во-вторых, провести реформы для повышения своей конкурентоспособности – то, что принято называть «политикой жесткой экономии». В итоге некоторые южноевропейские страны, чья экономика завязана на внутренний спрос, пребывают в стагнации. Они не могут ни разогнать спрос (этому мешают требования Германии и ЦБ), ни усилить свою конкурентоспособность путем девальвации (так как делят одну валюту с 18 другими государствами).
Для укрепления валютного союза у Макрона несколько предложений. Первое– учреждение должности министра финансов еврозоны, который сможет распоряжаться многомиллиардным бюджетом. Пополнять такую «федеральную» казну предполагается за счет средств стран-членов валютного союза, а также за счет введения новых налогов на европейском уровне. Макрон полагает, что дополнительный источник финансов сделает конструкцию зоны евро более устойчивой, сократив пропасть в развитии между его участниками. Иными словами, французский лидер предлагает сделку между югом (Испания, Португалия, Греция) и севером (Германия, Нидерланды, Австрия) еврозоны. Южные правительства продолжат оптимизировать трату госрасходов и повышать конкурентоспособность путем структурных реформ. В обмен северяне согласятся ослабить свою бюджетную политику, поддержав падающий из-за политики жесткой экономии южан спрос в еврозоне.
Вторая лоббируемая Парижем реформа – трансформация нынешнего 500-миллиардного ЕСМ, призванного мониторить макроэкономическую ситуацию в еврозоне и снабжать ликвидностью оказавшиеся в кризисе страны, в Европейский валютный фонд (ЕВФ). Контуры этих преобразований в прошлом году обрисовала Еврокомиссия. После «апгрейда» ЕСМ контроль за фондом перейдет из рук стран-членов еврозоны в руки наднациональных структур ЕС и специально созданного Совета директоров. Голосование европейских правительств и парламентов будет требоваться только по самым важным вопросам. Ко всему прочему ЕВФ получит больше средств на свою мониторинговую деятельность. Сторонники реформы указывают на несколько ее достоинств. Прежде всего, преобразования ускорят процесс принятия фондом ключевых решений. ЕВФ сможет выделять ресурсы испытывающим трудности государствам на начальном этапе кризиса, не дожидаясь эскалации проблем до уровня катастрофы, как это произошло в случае с Грецией. Расширение полномочий ЕВФ поможет ему успешнее следить, выполняют ли европейские правительства, получившие финансовую поддержку, требования по оздоровлению своей экономики – и, в противном случае, применять к ним санкции.
Насколько амбициозными оказались замыслы Макрона и Еврокомиссии, настолько серьезный отпор они получили со стороны европейских коллег. Недовольство инициативами француза выразили страны-доноры европейской казны. От повестки дня Парижа и Еврокомиссии, в частности, уже дистанцировалась канцлер ФРГ Ангела Меркель. Находясь под прессингом партийного блока ХДС/ХСС, Меркель дала понять, что заблокирует создание крупного бюджета еврозоны. Что до ЕВФ, германский лидер подчеркнула: добро на создание этого института она даст только в том случае, если он будет управляться национальными правительствами, а не еврочиновниками в Брюсселе. Тревогу из-за реформ Макрона поднял и премьер-министр Голландии Марк Рютте. «Я думаю, что готовиться к кризису – дело каждой отдельной страны, а лучшее средство защиты от них – вести устойчивую бюджетную политику», – заявил он в интервью немецкой Spiegel. В марте министры финансов Голландии, Ирландии, Финляндии, Дании, Швеции, Литвы, Латвии и Эстонии сделали коллективное заявление, в котором высказались против углубления интеграции еврозоны. Министры настаивают: ключевые финансовые решения должны приниматься национальными правительствами с учетом интересов своих граждан, но никак не чиновниками в Брюсселе. Можно заметить, что Швеция и Дания не используют евро как национальную валюту. Однако здесь следует учитывать два обстоятельства: решения еврозоны напрямую влияют на экономику скандинавских стран; уже в ближайшие годы евро должно стать валютой всех членов ЕС. Главное беспокойство северных стран состоит в следующем: распределение рисков еврозоны по всему блоков подтолкнет южные страны к расточительству, за которое придется платить странам-донорам. Отсюда объяснимое желание «восьмерки» Рютте и Германии сохранить статус-кво, при котором разрыв в экономическом развитии среди участников зоны евро будет преодолеваться за счет реформ в слабых государствах при умеренном содействии межгосударственных фондов.
Поддержки Макрону не стоит ожидать и от лидеров «южного» лагеря. Ситуация в Испании остается нестабильной после отставки правоцентристского правительства Мариано Рахоя. На посту премьера его сменил Педро Санчес, чья соцпартия располагает лишь 84 креслами в 350-местном парламенте страны.
На Италию рассчитывать тоже не приходится – идти на компромиссы с ЕС и северными партнерами там не намерены. Наоборот, правящая коалициянационалистической партии «Лига» и популистского «Движения пяти звезд» набирает очки, критикуя Брюссель и отказываясь от обязательств по соблюдению бюджетной дисциплины.
Европа с твердой силой
Другая амбиция Макрона касается создания общеевропейских военных сил. «К началу следующего десятилетия Европа должна располагать собственными силами быстрого реагирования, общим оборонным бюджетом и единой стратегической доктриной», – сказал французский лидер, выступая в Сорбонне. Но и здесь план Парижа буксует. Взять, например, запущенный в прошлом году проект «Постоянного структурированного сотрудничества» (PESCO), к которому европейские правительства могли присоединиться на добровольной основе. Задача структуры, членами которой стали 23 страны ЕС – углубление и развитие совместной обороноспособности и использование ее в боевых целях. Глава европейской дипломатии Фредерика Могерини назвала создание PESCO «историческим моментом для европейской обороны». В реальности же добавочная стоимость PESCO для европейской обороны довольно скромная. Фактически эта структура повторяет те же требования, которые предъявлялись членам ЕС с 2013 года. От участников проекта не требуется даже сверять друг с другом свои военные планы.«Обязательства, которые берут на себя члены PESCO по условиям договора, оказались размытыми до такой степени, что де-факто не имеют никакого значения», – посетовал бывший глава Европейского оборонного агентства (European Defence Agency), а ныне научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям Ник Витни.
Стоит отметить, что нынешний формат PESCO не был предопределен с самого начала. Как сообщала Financial Times, на общем видении проекта долгое время не могли сойтись немецкие и французские политики. В Берлине лоббировали максимальное расширение списка участников соглашения, чтобы сделать его инклюзивным, при этом жертвуя эффективностью. Париж, со своей стороны, настаивал: PESCO должно формироваться на базе ограниченного числа хорошо оснащенных союзников, которые готовы к зарубежным операциям под эгидой ЕС. Очевидно, что Франция тот спор проиграла.
В конечном итоге между стремлением Европы к самостоятельности на международной арене и ее ресурсами остается внушительный пробел. Из 28 государств Евросоюза только три – Греция, Великобритания и Эстония – выполняют требования НАТО и тратят 2% своего ВВП на оборону. Германия, чье руководство громче всех ратует за независимый от США внешний курс, расходует на военные нужды лишь 1,2% своего ВВП. Как заявил Бундесвер, к 2025 году этот показатель возрастет только до 1,5%.
Суверенитет по-европейски
Третья идея Макрона заключается в культивировании европейской идентичности. Или, другими словами, в реформе статуса ЕС, который должен из бюрократической машины превратиться в демократический институт, действующий на благо европейцев и им подотчетный.
Для создания такой атмосферы необходимо повысить легитимность Европейского парламента. Отсюда предложение француза ввести систему, при которой половина евродепутатов избиралась бы по общеевропейским спискам, а не национальным. На первый взгляд, план Макрона логичен. Но что делать, если общеевропейскую демократию отвергают сами граждане, так как им хватает национальной? Ведь несмотря на регулярное проведение выборов в Европарламент, явка на них в течение последних 20 лет держалась на отметке ниже 50%.
Перед выборами законодателей в 2014 году Брюссель представил так называемую систему Spitzenkandidaten. Она давала возможность каждой из фракций Европарламента выдвинуть кандидата в председатели Еврокомиссии в преддверии голосования. Соответственно, кресло главы главного исполнительного органа Евросоюза отходило кандидату от самой популярной фракции по итогам выборов. Однако внушительных успехов такая система не продемонстрировала. Явка на избирательные участки все равно осталась низком уровне (43%). «Большинство европейцев не стали участвовать в выборах, не говоря уже о том, чтобы проявлять интерес к кандидатам на пост главы Еврокомиссии», – написала в исследовании по итогам выборов профессор Европейского института Лондонской школы экономики Сара Хобольт.
Большинство граждан предпочитает решать проблемы на национальном уровне. Об этом, в частности, свидетельствует исследование общественного мнения в 10 странах ЕС, проведенное аналитическим центром Chatham House. Наделение институтов Евросоюза дополнительными полномочиями поддержали 22%, тогда как 50% сказали, что хотят вернуть своим странам больше прав.
Неудивительно, что против общеевропейских списков на следующих выборах выступили сами законодатели. В поддержку такого шага проголосовали 274 члена Европарламента, против – 368.
Пределы интеграции
Формально вокруг затеянной Макроном перестройки Евросоюза все еще остается интрига. В действительности же прорыва от июньского саммита ждать не приходится. Конечно, и Германия, и «восьмерка» Рютте поддержат некоторые преобразования, согласившись на небольшой общий бюджет, введение новых общеевропейских стандартов в банковском секторе и усиление контролирующей и мониторинговой функций ЕСМ.
Но все это довольно скромные успехи, если учесть изначальную цель Макрона – придание конфедеративному Евросоюзу признаков государства. Пожалуй, единственное направление, где Макрон еще может преуспеть – оборонная сфера, в которой Париж лоббирует новый проект. В рамках Европейской силы реагирования (European Intervention Initiative, EII) Франция собирается объединить десять европейских стран, включая оказавшуюся за бортом PESCO Великобританию. По сути, EII представляет собой версию PESCO, принятия которой добивались французы, но которую в итоге заблокировали немцы.
На самом деле для усиления единства Европы после 2016 года открылось окно возможностей. Угрозы блоку – нестабильность еврозоны, военная зависимость от США – стали слишком явными, чтобы их игнорировать. Главный противник интеграции, Великобритания, проголосовала за выход из ЕС. Меркель удержалась на посту канцлера ФРГ. Надежды на приход проевропейского правительства во Франции не просто оправдались, а были перевыполнены.
Но когда дело дошло до конкретных мер, выяснилось, что все не так гладко. Северные страны еврозоны отказываются приносить собственные ресурсы в жертву стабильности валютного союза. Германия не готова занять лидерские позиции в области обороны. Не сформировался запрос на изменение статус-кво и среди граждан, воспринимающих политику ЕС через призму национальных интересов.
Похоже, велосипед евроинтеграции не может ехать бесконечно. Идея о создании Соединенных Штатов Европы – с централизованным бюджетом и общим демократическим пространством – себя исчерпала. Осечка реформ Макрона – лебединая песня таких надежд. И даже сохранение нынешних достижений европейской интеграции остается под вопросом.
Читайте ещё больше платных статей бесплатно: https://t.me/res_publica