Republic - «Это будет выгодно!» Что произойдет через 20 лет при нынешней пенсионной системе?
res_publica22 февраля 2018 г. Евгений Карасюк.
Власть не хочет повышать пенсионный возраст. К чему это ведет страну?
«Решений у нас пока никаких не принято, идут дискуссии», – отмахнулсяВладимир Путин, когда президенту в очередной раз напомнили об идее повышения пенсионного возраста. Сейчас, после ее многолетнего обсуждения, вероятность старта реформы все еще невелика, и никто, кроме разве что Алексея Кудрина и узкого круга экспертов, не решается ее всерьез отстаивать.
«Повышение пенсионного возраста не только желательное, но и необходимое условие стабильного развития страны в ближайшие годы», – убеждаютрасчеты экономистов Центра бюджетного анализа и прогнозирования НИФИ во главе с Евсеем Гурвичем. Из доклада РАНХиГС следует, что к 2030 году накопленный эффект от повышения пенсионного возраста может составить до 7,4% ВПП, а к 2050-му – до 29%. Но едва ли такие прогнозы станут ориентиром для российских чиновников.
Власть в России до сих пор не уверена, что повышать пенсионный возраст политически целесообразно. Но если вы хотите аргументов, близких к экономике, то пожалуйста. Андрей Белоусов, Сергей Железняк и Андрей Исаев, например, считают, что подобные меры приведут к нежелательному обострению конкуренции за рабочие места между молодыми и пожилыми. Анализ ВШЭ показал, что это заблуждение, и все же крайне сомнительно, чтобы исследователям удалось поколебать мнение помощника президента и соответственно бывшего и действующего вице-спикеров Госдумы.
Позиция правительства? «Каждый раз, когда подхожу к любому микрофону, ответственно заявляю, что вопрос повышения пенсионного возраста в настоящее время в правительстве не рассматривается ни в каком виде, ни в одном проектном документе его нет», – нервно отреагировала вице-премьер Ольга Голодец, когда кто-то снова поднял при ней наболевшую тему. Примечательно, что задачей «настолько приоритетной и настолько актуальной, что все движение сегодня должно быть подчинено именно ей», Голодец на днях объявила совсем другое – скорейшее повышение пенсий до 25 тысяч рублей (до двух с половиной прожиточных минимумов).
Трудно спорить с тем, что нынешний размер российских пенсий никуда не годится. Но «без проведения [реформы в части пересмотра пенсионного возраста] разрыв между уровнем пенсий и заработной платы, уже сегодня чрезмерный, продолжит увеличиваться», считают в кудринском Центре стратегических разработок. «Все понимают, что начиная с 2020-х у нас будут большие проблемы», – откровенно заявил замминистра Минэкономразвития Олег Фомичев. «Такого в мирное время не проходила еще ни одна страна», – уверена глава Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Татьяна Малева. О чем идет речь? О следующих графиках.
Жизнь среднего россиянина удлиняется. Ожидаемая продолжительность за последние одиннадцать лет увеличилась на 6,5 года, причем у мужчин даже на 7,5 года. При всей позитивности тренда у него есть обратная сторона: неизбежный рост доли пожилых людей и изменение более привычного для экономики возрастного баланса. Ситуация хорошо знакома по опыту развитых государств. Но для российской экономики такой переход окажется болезненнее прежде всего из-за скорости грядущих изменений, считает экономист и демограф Марина Лифшиц.
Страна может попытаться смягчить удар, став привлекательной для молодых мигрантов. Но, несмотря на горячие рекомендации так поступить от близких к Кремлю экспертов, мало что обещает здесь быструю отдачу. К тому же поток официальных мигрантов в Россию снижается и недавно обновил семилетний минимум.
Остается как-то регулировать долю неработающих пенсионеров в экономике. Сделать это объективно тяжело: в последние 36 лет число пенсионеров в стране в среднем росло в десять раз быстрее, чем население, – на 5% против 50% соответственно (с 27,4 млн в 1981 году до 42,7 млн в 2016-м). Но в будущем ситуация рискует окончательно выйти из-под контроля, поскольку количество пенсионеров продолжит увеличиваться – на ежегодные 0,6 млн по крайней мере до 2020 года и 0,3 млн в последующем. К 2030 году, как ожидает HSBC, пенсионеров в России будет уже больше, чем детей. И, памятуя о резком падении рождаемости, такой сценарий следует признать реалистичным.
Пока в стране еще сравнительно здоровая возрастная структура, а доля экономически активных граждан по-прежнему выше, чем в государствах ОЭСР. Но уже буквально через поколение картина поменяется: по доле людей предпенсионного или пенсионного возраста Россия уверенно войдет в число самых «старых» государств мира, и пожилые, как следует из прогнозов международных аналитиков, будут обеспечивать до четверти занятости (делая такой прогноз в отношении работающего населения, эксперты, вероятно, исходят из неизбежного повышения пенсионного возраста). В этом отношении страна будет похожа на Японию, демографическую ситуацию в которой давно характеризуют как катастрофическую.
Нарастание возрастных диспропорций неизбежно повлечет за собой кризис на рынке труда и торможение экономики. «Нельзя хотеть пенсию все больше и больше, работая все меньше и меньше», – популярно объясняет Татьяна Малева из РАНХиГС. Новые условия таковы, что даже форсированное повышение пенсионного возраста позволит только избежать худшего, полагают в Центре бюджетного анализа и прогнозирования НИФИ. Придется еще перестраивать российский рынок труда, деградация которого уже сегодня вполне очевидна. Развивать культуру непрерывного образования и решительно ломать стереотипы о неэффективности пожилых. Правда, все это пока предмет сугубо теоретических дискуссий, многократно уступающих в актуальности темам выполнения майских указов и индексации пенсий неработающим пенсионерам.
На одного пенсионера со временем будет приходиться все меньше людей трудоспособного возраста. Согласно прогнозам ПФР, которые близки к оценкам Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС, количество работников сравняется с числом пенсионеров в районе 2035 года – то есть менее чем через двадцать лет. По другим прогнозам, скажем, от Росстата, это случится по крайней мере на пятнадцать лет позднее. Но, как справедливо отмечает экономист Сергей Алексашенко, таинства методологии подобных расчетов «не лишают нас качественного понимания того, как это соотношение будет меняться в будущем». Возможные действия правительства? На ум приходит привычный арсенал методов – нечистоплотные трюки вроде замораживания накопительной части пенсий и предложения по резкому повышению ставки страховых взносов, выплачиваемых работодателями в Пенсионный фонд. Но, скорее всего, это не поможет, и распределительная пенсионная система все равно затрещит по швам под давлением нарастающих выплат.
Важно понимать, что проблему усугубляет советская по духу и впечатляющая по масштабам практика досрочных пенсий. По данным ПФР, в России 11,4 млн досрочников. По мере уменьшения количества рабочих мест с вредными и опасными условиями труда их число снижается, но очень медленно: с 2012 по 2016 год доля таких пенсионеров сократилась всего лишь на один процентный пункт – до 32,1%. Официальный возраст выхода на пенсию в России – 55 лет для женщин и 60 для мужчин – сам по себе является удивительно низким на общемировом фоне. Но фактически он оказывается еще ниже с учетом досрочников – в среднем на три-четыре года.
Досрочная пенсия молодым, по сути, еще людям не всегда означает завершение занятости: треть всех российских пенсионеров работают. При этом пенсионные льготы искажают стимулы на рынке труда, отмечают Асгар Заиди и Эдвард Уайтхаус, авторы исследования «Следует ли пенсионной системе признавать “опасную и тяжелую” работу». А еще система дополнительно перегружает бюджет, и без того обремененный поддержкой Пенсионного фонда в условиях сокращающегося населения трудоспособного возраста. Впрочем, едва ли не единственным свидетельством озабоченности властей на этот счет пока можно считать тревожный тон комментариевМинтруда, а также робкие увещевания ПФР, прославляющего труд до могилы: «Если у вас сформированы все условия для назначения досрочной пенсии, примите во внимание, что ее назначение можно отложить, и это будет выгодно!»
Ответственность перед будущими поколениями – черта, пожалуй, в наименьшей степени характеризующая политиков путинской эпохи. Поэтому наивно ожидать от государства действий, направленных на упреждение отсроченных проблем – не важно, накануне или после президентских выборов. Впрочем, не стоит также заблуждаться, считая беспечность властей в вопросах пенсионной политики уникальным российским явлением. Тот же путь тревог и сомнений проходили во многих других странах, и даже воспетая Максом Вебером протестантская этика не сильно облегчила его для Запада.
К примеру, в США, по наблюдениям американских экономистов Лоренса Котликоффа и Скотта Бернса, авторов книги «Пенсионная система перед бурей», «последние полвека пожилые американские мужчины боролись за то, чтобы не работать, а пожилые американские женщины в основной массе никогда не работали». И еще одна цитата, взятая словно из российской действительности: «Попытки убедить людей продолжать работу и по достижении пенсионного возраста малорезультативны в том числе и потому, что правительство не хочет внятно объяснить, какие трудные годы нам предстоят».
В чем же отличие? В принимаемых решениях. Подавляющее большинство стран в ответ на старение населения повышают пенсионный возраст. Так поступили почти все государства ОЭСР и многие страны с переходной экономикой. Но в России, где предстоят особенно глубокие демографические сдвиги, власть пока не находит в этом особого смысла. И даже не желает открыто обсуждать вопрос: «ни в каком виде».
Читайте ещё больше платных статей бесплатно: https://t.me/res_publica