Republic - Два государства Владимира Путина. Обычное и опричнина
res_publica20 февраля 2018 г. Максим Трудолюбов.
Вывод важных операций за пределы легальных институтов – важнейший инструмент Кремля.
Иностранные государства говорят о вмешательстве России в свои внутренние дела и выборы, а Россия устами своих официальных представителей это отрицает. Видимые признаки участия граждан России в боевых действиях в Сирии, на Украине или в атаках троллей на американских избирателей не меняют официальной позиции: это просто частные граждане, отпускники и энтузиасты.
Когда Путин, отвечая на вопрос иностранного журналиста о возможности хакерских атак на выборы в Германии, говорит «мы на государственном уровне не занимаемся этим», он тщательно подбирает слова и проводит важную для него юридическую границу между частным и государственным.
МИД признает, что в Сирии во время столкновения проасадовских сил с силами, поддерживаемыми американцами, погибли российские граждане, но как эти российские бойцы, не состоящие на службе в армии, попали в Сирию, властям неизвестно. Неизвестно, почему индивидуальные сотрудники частных медийных компаний создают псевдоамериканские аккаунты в социальных сетях или даже взламывают почтовые серверы американских политиков. «Хакеры – это же люди свободные, как художники: настроение хорошее, встали с утра и рисуют. Так и хакеры, если проснулись и прочитали, что что-то происходит в межгосударственных отношениях и если настроены патриотично, то начинают вносить свою лепту», – говорил в прошлом году президент Владимир Путин.
Проекты, в которых задействованы негосударственные силы, заметны и существенны, а значит, это не сбой в программе, а сама программа – это осознанно выстроенное частно-государственное партнерство в политической и военной сфере. Очевидная особенность этого подхода – возможность, почти не кривя душой, отрицать участие государства. Но обеспечение алиби для Кремля, конечно, не единственная задача, которую – каждый в своей области – решают Олег Дерипаска, Евгений Пригожин, Константин Малофеев и другие очень важные частные персоны.
Подспудной, но важной историей всех путинских лет было изменение характера собственности: главным и принципиальным условием владения становилась служба государству. Обладатели «старых денег» (в действительности, конечно, молодые люди с очень молодыми деньгами) методом проб и ошибок вышли на перезаключение неписаных договоров о собственности, научившись договариваться. Каждый делился, как мог: одни содержали целые регионы и убыточные, но социально важные предприятия, другие поддерживали курируемые администрацией молодежные группы и политические партии, третьи подключались к реконструкции и строительству дворцов и проектам по укреплению национального престижа.
Речь шла не только о перезаключении старых договоров, но и об установлении новых отношений. В отличие от старых олигархов новые люди, многие из которых по иронии не так уж молоды, просто получают возможности для больших заработков – например, контракты «Газпрома» или Минобороны – на условиях выполнения общественно-полезных работ. Это уже напоминает «поместья» в их старинном смысле: ненаследственное пожалование за службу. Материалы Сергея Колесникова, когда-то счастливо поставлявшего медицинское оборудование из Германии в Россию, но решившего предать гласности историю с «дворцом Путина», служат ценным свидетельством этого процесса.
Вывод важных операций за пределы государственных институтов – важнейший политический инструмент сегодняшнего Кремля. Конечно, можно объяснять применение этих механизмов одними только коррупционными мотивами: меньше прозрачности, больше возможностей для воровства. Но это слишком одномерное объяснение. Для последовательной деятельности, часто имеющей наступательный характер за пределами России, такого объяснения мало. Да и очевидно: новые олигархи Путина без правил получают доступ к источникам сверхдоходов, но они ведут его войны и строят его мосты.
Парадоксальным образом государственник Путин не вполне доверяет обычному государству. Государство слишком безлично, и всю его отчетность легко может прочитать любой агент ЦРУ: оно прозрачно для врагов. Пусть сегодня оно под контролем Путина, но оно выстроено по лекалам, предполагающим – теоретически – разделение властей, верховенство права и подотчетность избранных политиков обществу. Вероятность победы на выборах несогласованного кандидата, конечно, ничтожно мала, но она все-таки отличается от нуля. А для осторожного игрока даже малой вероятности поражения достаточно, чтобы перестраховаться.
Создание государства, существующего за пределами обычного, и есть такая перестраховка. Синонимом слов «вне», «отдельно», «снаружи» было когда-то слово «опричь». Опричнина была по своему смыслу царским государством за пределами обычного, земского государства – новой институциональной реальностью, с новыми людьми, получающими собственность и богатство только за верную службу, выведенными из-под действия ненавистных удельных порядков.
Отношения между двумя этими государствами не обязательно должны быть такими кровавыми, какими их сделал Иван IV (хотя в расправе над несколькими губернаторами и бывшим министром экономического развития Алексеем Улюкаевым было что-то опричное), но и идиллическими они быть не могут. «Другое государство» забирает себе источники дохода и надзирающих за ними олигархов, а обычному государству оставляет расходы, социальные повинности и надзирающих за расходами солдат-губернаторов. Обычным государством руководит премьер-министр – ему отдано все, чем неприятно заниматься лидеру «другого», царского государства. Программы реформ пишутся для обычного государства, чиновники в муках высчитывают бюджеты, ведут торговые переговоры, но одно движение непредсказуемого «другого государства» – и все эти планы идут прахом, как уже много раз случалось. Если Путин когда-нибудь ослабит контроль за выборами, то разрешит выбирать лидера обычного государства, но царское оставит за собой.
В мире Россию все больше узнают по ярким выступлениям «другого государства» (того, которое ведет частные войны и манипулирует общественным мнением). И для россиян, и для иностранцев «другое государство» невидимо. Мы не знаем его размеров, не знаем его бюджета, не знаем, сколько денег и сколько жизней снято с баланса обычного государства и спрятано в черном ящике параллельного частного государства. Официально публикуются и обсуждаются только обычные цифры, и только на их основе делаются прогнозы, но это не дает нам никакого представления о действительных планах частного государства. Какое из них перевесит? Большинству граждан, кажется, нравится гордиться успехами бодрого «другого государства», но живут они в реальности депрессивного обычного – того, где чиновники в муках дотягивают позорную минимальную зарплату до печального прожиточного минимума.
Читайте ещё больше платных статей бесплатно: https://t.me/res_publica