Реалист-фантазёр Стендаль

Продолжаем причинять пользу нашему культурному уровню — сегодня с помощью великого француза из XIX века, наиболее известного как Стендаль. На самом деле его имя — Мари-Анри Бейль. Помимо того, что Бейль-Стендаль основоположил психологический роман и реализм во французской литературе, он был большой оригинал и со странностями. Известно о нём достаточно много, хотя значительная часть этой информации им же и выдумана... Зато нет сомнений в том, что он действительно существовал.

Уже приятно. 

ДЕТСКИЕ ТРАВМЫ И АРМИЯ

Анри Бейль родился в Гренобле в семье адвоката. Детство у будущего писателя было так себе: мать умерла, когда Анри исполнилось всего 7. Его воспитывали тётка и отец, люди условной приятности и чуткости. Например, тётка постоянно пилила его по поводу и без, называя невежей, лгуном и тупицей, и настраивала отца Анри против него. Так что совсем не удивительно, что, уже взрослым, писатель вспоминал их не самыми добрыми словами. (Вот где, спрашивается, заповедь «Не пилИ»? Она так нужна!) 

Родственники ещё и выбрали по своему вкусу для Анри домашнего преподавателя. Им стал иезуит аббат Райан. Он изводил мальчика жесткой дисциплиной, требовал безоговорочного повиновения и сыпал догмами. Вполне естественно, что после такого «веселья» Бейль стал активным противником церкви и всего, что с ней связано. 

Зато дед по линии матери Анри Ганьон относился к ребёнку нежно и внимательно. К тому же, старался привить ему вкус к литературе, познакомил с работами просветителей — Вольтера, Дидро и Гельвеция. Дедушку Бейль вспоминал исключительно с теплотой.

Получив от противного иезуита начальное образование, Анри поступил в престижную Гренобльскую школу. Конечно же, ничего интересного будущий писатель там не обнаружил. По его собственным словам, за три года он изучил только латынь. 

После Бейль поехал в Париж, собираясь там поступить в Политехническую школу — вместо этого внезапно вдохновился переворотом Наполеона и решил сходить в армию. Его отправили на север Италии, и Бейль очень полюбил эту страну.

Постепенно Анри разочаровался в Наполеоне, вернулся через 3 года службы в Париж, там занялся самообразованием и начал мечтать о карьере драматурга - «нового Мольера». В течение следующих 10 лет Бейль периодически возвращался в армию, хотя прямого участия в военных действиях не принимал. Зато лично наблюдал Бородинское сражение, в 1812 году видел, как горела Москва. Побывал в Италии, Германии и Австрии. И сделал за это время тучу записок (часть их погибла при переправе через Березину). 

ШЕКСПИР И РОМАНЫ

После падения Наполеона Бейль запечалился и уехал на 7 лет в свой любимый Милан. Там и появился псевдоним «Стендаль», и там он написал свои первые произведения — исторические и биографические работы (к романам он пришёл позже) «Жизнеописание Гайдна, Моцарта и Метастазио», «История живописи в Италии», «Рим, Неаполь и Флоренция в 1817 году». В них было много заимствований у других авторов, и особой популярности они не приобрели. 

А вот в 1820-е, вернувшись в Париж, Стендаль сделал качественный скачок. Он написал в 1823 г. ставший очень известным трактат «Расин и Шекспир», точнее, первую его часть. (Вторая часть появилась в марте 1825 г. как ответ на антиромантическое выступление академика Оже).

«Расин и Шекспир» стал называться манифестом искусства. Стендаль в нём рассуждал о борьбе между «трагическими системами» Расина и Шекспира, то есть традициями классицизма и романтизма. Писатель встал на сторону искусства, свободного от жёстких правил классицизма, более живого, отражающего особенности текущего момента. И таковым он считал романтизм вообще и творчество Шекспира, в частности. И Стендаль сам позднее в своих романах пошёл по стопам Шекспира. Сравнивать их произведения было бы странно, но общее очевидно: оба автора прорубились через инертное и традиционное и вывели литературу на принципиально новый уровень.

Это очень хорошо видно на примере самого известного романа Стендаля-Бейля «Красное и чёрное» (написан в 1830 г.). Как и у Шекспира, мы видим там человека «в разрезе», разные типы психики в определённых жизненных обстоятельствах. И снова вопросы бытия, даже название «Красное и чёрное» — тоже своего рода метафора жизни и смерти. 

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ГЕНИИ О СТЕНДАЛЕ

Всё это мило, но почти ничего не сообщает о личности писателя. 

Известно, что Анри Бейль очень любил смешивать правду с вымыслом не только в своих романах, но и вокруг них. Да и в жизни был тем ещё придумщиком. 

Стефан Цвейг в своем труде «Стендаль» исчерпывающе описывает странности гения.

«Нет числа его личинам и обманам. Не успеешь раскрыть книгу, как на обложке или в предисловии бросается в глаза первая личина, ибо признать, скромно и попросту, свое подлинное имя автор книги, Анри Бейль, ни в каком случае не согласен. То жалует он себе, собственною властью, дворянский титул, то обернется каким-то "Сезаром Бомбе", то ставит перед своими инициалами А. Б. таинственные буквы А. А., за которыми ни один черт не угадает весьма скромного "ancien auditeur" (что по-нашему значит всего-навсего "отставной аудитор"); только под псевдонимом, в чужом одеянии чувствует он себя уверенно. Порою он прикидывается австрийским чиновником на пенсии, порою "ancien officier de cavalerie" [отставной кавалерийский офицер — франц.]; охотнее же всего прикрывается загадочным для своих соотечественников именем Стендаль (по названию маленького прусского городка, стяжавшего благодаря его карнавальной прихоти бессмертие). Если он ставит дату, — можно ручаться, что она неверна; если в предисловии к "Пармской обители" он рассказывает, что книга написана в 1830 году в расстоянии тысячи двухсот миль от Парижа, — значит, это шутовство, потому что на самом деле роман сочинен в 1839 году и притом в самом центре Парижа. Противоречия непринужденно громоздятся друг на друга и тогда, когда дело касается обстоятельств его жизни. В одном из автобиографических очерков он торжественно сообщает о том, что был на поле сражения при Ваграме, Асперне и Эйлау; все это сплошная ложь, ибо, как неопровержимо свидетельствует дневник, в это самое время он преспокойно сидел в Париже».

А в качестве эпиграфа Цвейг выносит высказывание Стендаля из некоего письма:

«Всего охотнее я бы носил маску и менял имена».

Вот некоторые из псевдонимов Бейля: Коттинэ, Дон Флегме, барон Дорман, Доминик, Гайяр, Ламартин.

Интересно прочесть мнение столь же мощного французского классика, как и сам Бейль — Оноре де Бальзака. Он посвятил Стендалю целый труд под названием «Этюд о Бейле», и вот выдержка из него:

(О «Пармской обители») «Господин Бейль написал книгу, прелесть которой раскрывается с каждой главой. [...] При первом чтении, которое меня совершенно поразило, я находил недостатки. При втором чтении длинноты исчезли, я увидел необходимость тех подробностей, которые сначала показались излишними или растянутыми. Чтобы объяснить вам это, я снова пробежал роман. Увлеченный чтением, я созерцал эту прекрасную книгу дольше, чем предполагал, и все показалось мне очень гармоничным и связанным — естественно ли, искусственно ли — в одно целое. […] Длинная фраза у него плохо построена, фраза короткая лишена закругленности. Он пишет почти в манере Дидро, который не был писателем, но общая идея его величественна и сильна, мысли оригинальны и часто хорошо выражены. Однако такой системе не следует подражать. Было бы слишком опасно позволить нашим авторам возомнить себя глубокими мыслителями.

Господина Бейля спасает глубокое чувство, одушевляющее мысль».

Наши русские классики тоже были высокого мнения о гении Стендаля (хотя и замечали те самые шероховатости, о которых говорил Бальзак). 

Пушкин в письме к Елизавете Михайловне Хитрово пишет:

«Возвращаю Вам, сударыня, ваши книги и покорнейше прошу прислать мне второй том "Красного и черного". Я от него в восторге».

И затем:

«"Красное и черное" хороший роман, несмотря на фальшивую риторику в некоторых местах и на несколько замечаний дурного вкуса».

Лев Толстой высказался на его счёт в письмах к жене:

«Читаю Stendhal "Rouge et Noir" («Красное и чёрное»). Лет 40 тому назад я читал это, и ничего не помню, кроме моего отношения к автору — симпатия за смелость, родственность, но неудовлетворенность. И странно: то же самое чувство теперь, но с ясным сознанием, отчего и почему».

И через 4 года:

«Читаю для отдыха прекрасный роман Stendhal. Chartreuse de Parme («Пармская обитель»), и хочется поскорее переменить работу. Хочется художественной».

Максим Горький писал Цвейгу:

«Стендаль был глубоко и философски человечен, но - без оскорбительной "жалости" к человеку». 

В полной мере признали и оценили гениального француза только после смерти. Но он как будто это предвидел. 

Анри Бейль, который так желал спрятаться от самого себя, но не мог, видимо, не вмещался в своё время. Зато наводил «прицел» на будущее:

«Я словно беру билет в лотерее, главный выигрыш которой таков: чтобы меня читали в 1935 году».

Очевидно, его билет выиграл...

@cultpop