Реабилитационный центр

— Не совсем понял, вы же суррогатным материнством занимаетесь. А это что за место?
— А вас не проинформировали? – нахмурился Август Вуд, директор.
— В заявлении был только адрес, — ответил лейтенант.
— Это реабилитационный центр при клинике имени Людвига Якобсона.
— Какое отношение это имеет к клинике?
— При искусственном оплодотворении с генной модификацией, как вы знаете, мы прививаем детям иммунитет к разного рода заболеваниям, а также иные генетические параметры в пределах разумного, — ответил мужчина, — к сожалению, доля брака составляет 1%. Иногда дети рождаются инвалидами. К ещё большему сожалению, не все наши клиенты, родители, готовы принять ребенка таким, какой он есть. В таком случае он остаётся здесь.

— Звучит удручающе.
— И я так думаю. Но посудите сами: наши услуги премиум-класса, а десятая часть наших доходов приходится на этих 30 детей с ограниченными возможностями. Мы обеспечиваем их протезами и имплантами – раз. Образованием – два. Заботой – три. А разработанная нами технология возврата зрения (совместно с японскими коллегами из LifeTwo) недавно вышла на рынок.
— Мне сказали, что пропавшая девочка имеет глазные протезы.
— Да, всё верно. Вообще, Лиза с рождения не слышит. А в 8 лет полностью ослепла. Сложная, но распространённая патология. Когда она ослепла, родители поступили мудро, отдав её нам.

— Она сейчас видит?
— Еще как! У Лизы было поражение сетчатки и зрительного нерва. Мы же как раз и создали прототип импланта, который преобразует цифровое изображение в электрический сигнал и подаёт его прямо в зрительную кору головного мозга. Такой же сигнал, какой подал бы зрительный нерв.
— То есть у неё в глазницах… — вопросительно начал лейтенант.
— У неё в глазницах два подвижных объектива, через которые она может видеть мир, как нормальный человек. Мы вам присылали фотографию.

— Понял.
— Хочу еще заметить, что один из объективов у неё всегда смотрит по направлению взгляда, а другой произвольно вращается.
— Как косоглазие, что ли?
— Ну, можете и так называть.
— Зачем тогда вторая камера?
— Не понял.
— У моего племянника косоглазие. Когда сильное косоглазие, мозг воспринимает информацию только с одного глаза. Зачем тогда второй «глаз»?

— А, я Вас понял! Приятно говорить со знающим человеком. Я не дошёл до самого интересного. При искусственном оплодотворении этому организму привили одну интересную черту. Многозадачность. Возможность концентрации на нескольких вещах одновременно. Нарисуйте на бумаге левой рукой квадрат, а правой – треугольник. Сделайте это одновременно. Сложно? В 5 лет Лиза рисовала одновременно маму и папу, пока педагог учил её считать. Когда переехала к нам, мы развивали в ней эту склонность. Изначально, кстати, объективы в глазах были неподвижными, и кто-то предложил расширить угол обзора. Раздвинуть объективы. А почему нет? Будет видеть ещё шире нормального человека, а благодаря своему таланту, не запутается. Да и какая разница: всё проецируется в образы! Вы в голове видите не картинку: Вы видите то, как мозг эту картинку обработал.

— Значит, она смогла?
— С легкостью. Имплант то мы уже запатентовали и готовились к массовому выпуску, поэтому приступили к новому проекту. Суть в чём. Перед вами в центре комнаты стоит ваза. Вы видите её только с той стороны, с которой стоите. Вы не знаете, что находится за вазой.

— Допустим.
— А если бы один Ваш глаз находился с той стороны от вазы? Вы бы видели её одновременно с двух сторон. Но так как информация поступает сразу в мозг, Вы бы видели не просто две картинки. Натренировавшись, Вы бы видели трёхмерный объект почти целиком. Даже не видели, а скорее осознавали. А теперь представьте, что глаза не два, а три. И они смотрят на объект с трёх разных сторон. А четыре глаза? Пять? Прибавьте то, что вы можете концентрировать внимание сразу на всех источниках информации и собирать её в единый образ комнаты, в которой находитесь. Знакома ситуация, когда ходите по комнате и ищите ключи? Натренировавшись с таким зрением, ваш мозг всегда знает, где они. Лиза научилась использовать аж семь объективов и смотреть через них на мир. Каким был этот мир в её голове, нам с вами не понять.

— Я прошу прощения. Можете сказать, сколько у неё сейчас-то глаз?
— Сейчас только два. Пять дистанционных объективов были в её распоряжении, но все они остались в комнате. Ну… ещё камеру телефона она может к импланту по сети подключить.
— Часто вы на ней такие опыты ставили?
— Слушайте, ну не на ней. Вместе с ней. Она ведь не подопытная крыса, а человек. Уже полгода ничего не ставили. Она отказывалась.
— Почему отказывалась?
— У неё начались депрессии, скачки настроения. Подростковый возраст, 15 лет. Сами понимаете. Хотя имели место и признаки психического расстройства. А мы насильно никого не заставляем.

— Вы говорили, что она ещё глухая, — продолжил лейтенант.
— Ну… как глухая. Камеры в её глазах считывают звук и посылают его туда же – в зрительную кору. Ещё не ясно, как она его воспринимает. На хлопки, громкие звуки реагирует. А речь всегда прекрасно по губам читала. Из-за того, что с рождения глухая, слуховые центры мозга деградировали в пользу зрительных. Восстанавливать слух уже не имеет смысла, — вздохнул Август Вуд, — можно поинтересоваться, как продвигаются поиски?

Лейтенант не стал кривить душой.
— Как видите, вместо Лизы здесь стою я. Сложно представить, что девочка с объективами в глазах, глухая с рождения, смогла затеряться в городе. Мы отрабатываем разные версии. Как она смогла беспрепятственно покинуть здание?

— Если посмотреть записи с камер видеонаблюдения, можно увидеть, что она просто встала ночью и ушла. Откуда она знала служебные выходы – не ясно. Как она улучила момент, когда охранник покинул пост – тоже загадка.
— Значит, мне надо поговорить с охраной и изучить записи с камер. А после – с её воспитателем пообщаться.
— Понял Вас. Мой заместитель вам всё покажет... вот, кстати и он, — обрадовался директор, но через мгновение растерялся.
В кабинет виновато заглянул пожилой человек в костюме. Сразу после этого дверь открыли настежь, а следом зашли трое людей в погонах. Один из сопровождающих представился как сотрудник налоговой полиции.
— Вы Август Вуд? – спросил он у директора.
— Да, — с вызовом ответил он.
— А Вы здесь по какому поводу? – обратился он к лейтенанту.
— Розыск пропавшей.
— Вам еще нужен господин Вуд?
— В принципе, уже нет, — ответил лейтенант.

Директор подозрительно прищурился.
— Мы с моим заместителем сейчас слегка заняты. Начальника охраны спросите на вахте, — посоветовал Вуд. Лейтенант поблагодарил собеседника и покинул помещение, оставив директора и замдиректора реабилитационного центра с тремя недружелюбного вида налоговиками.
— Прямо день открытых дверей, — улыбнулся Август.

— Предоставьте нам все документы из этого списка, — попросил главный, протягивая лист с регистрационными номерами.
— Сейчас? Что же вы не предупредили заранее? Это ж придётся всю бухгалтерию поднимать.
— Давайте посмотрим в сейфе.
— В сейфе?
— Да, в сейфе. Который за тумбой за Вашей спиной.
Замдиректор в это время стоял в углу по стойке смирно с широко раскрытыми глазами.

— В этом сейфе только резервная сумма и накладные, товарищи, — снова улыбнулся Август.
— Две накладные тоже есть в списке.
— Ну что ж… пароль от сейфа у секретаря, — ответил директор.
— Она сейчас на больничном, — поддержал зам.
— Давайте попробуем 12580, — предложил налоговик.

Август вопросительно посмотрел на зама, тот лишь испуганно пожал плечами. Один из сотрудников подошёл к спрятанному за тумбой сейфу и открыл его пятью цифрами. Другой достал бланк и начал оформлять акт изъятия документов из сейфа. Спустя час они покинули кабинет так же неожиданно, как и появились, оставив подавленных мужчин наедине.

— Какого хрена? Это что сейчас было? – спросил зам.
— Вообще, я думал, ты меня подставить решил. Уж было хотел морду тебе набить, — ответил Август.
— Я? Я никак не выигрываю с этого.
— Знаю…
— Что нам будет, когда они всё изучат и сравнят? Тюрьма?
— Посадить-то не посадят, — вздохнул директор, — но определённая доля пиздеца может наступить. По крайней мере, если это всё, что у них будет на нас в суде, влепят штрафы серьезные. Очень серьёзные. Что будет дальше с компанией, я не знаю. И «я не знаю» - это самый лучший расклад. Но… Господи! То, что половина теневой документации будет находится в этом сейфе именно сегодня, знали только я и ты. Так?

— Да.
— Не верю, что ты, старый маразматик, стал бы рисковать. Допускаю, что нас прослушивали... Да. Думал об этом. И тогда это не всё, что у них на нас есть. Но, ей богу, поэтому код от сейфа вслух никогда не произносился!

— Видеонаблюдение? Охранники?
— Запись с офисов к ним не выводится. Да и камеры звук не пишут.
Повисло задумчивое молчание. Вскоре раздался звук приходящей смс-ки. Август Вуд достал телефон, нервно сглотнул и зачитал:

«По статистике, 22% организаций округа не меняют заводских настроек камер видеонаблюдения после установки»

Следом пришла еще одна.

«login: admin; password: 12345; IP1: 17.48.6…» дальше шёл список из 52 ip-адресов. Во всём комплексе было 52 камеры.

— Пароли от наших камер никто не менял? — Август повысил голос.

Третья.

«Август, прикрывай рот рукой, когда говоришь»

— Твою ж мать, это же Лиза. Она по губам читает! 52 камеры! Она видит... — вскочил с места заместитель, — что она творит?

Август сложил руки возле лица так, чтобы было не видно его губ.
— Ты произносил в этих стенах, что её патология была генетически запланирована?
— Вы же с LifeTwo полгода назад по этому поводу встречались, когда они заказали новых…
— Ох, — директор беспомощно развёл руками, — ну, вот этот пиздец и наступил. Она подключила к импланту все камеры в помещении. Полгода назад? Год? 54 глаза. Бред. Как она с ума не сошла хоть. Чёрт… а она ведь как раз сошла.
— Хочешь сказать… мстит за то, что сделали её инвалидом?

Телефон Августа зазвонил. Номер он видел впервые.
— Лиза? – директор поспешил принять вызов.
— Какая к черту Лиза? Думал я твой телефон не найду, скотина? Да? Удумал меня шантажировать, тварь? Я приду к тебе домой. Оторву тебе ноги. И тебе в глаза засуну. Чтобы знал, как за серьезными людьми подглядывать. Жди.

Трубку бросили.

— А может быть и больше, чем 54...

Создано с помощью Telegraph X