Расшифровка второй части фильма Оливера Стоуна о Владимире Путине.
RuOpenПеревод интервью Владимира Путина для канала Showtime, часть 2.2
Февраль 2008
Джордж Буш-младший: Как вы знаете, Путин обладает очень
прямолинейным характером, если дело касается его интересов. Прямо как я. И если
у него есть несколько ударов головой, дипломатических ударов
Стоун:
Большинство американцев думает, что в России так же плохо как США, когда дело
касается слежки за населением. Это просто предположение. Потому что они все в
КГБ.
Путин: Лучше
Штатов. Потому что у нас нет таких возможностей, как у Штатов. (Смеется)
Если бы были, возможно, мы были бы такими же, как вы.
Стоун: Вы
говорите серьезно? Я имею в виду, вы думаете, вы также хороши в техническом
плане, как и мы? Я не говорю о деньгах, я говорю о технических возможностях.
Путин:
Во-первых, финансирование колоссальное идет на спецслужбы в США, мы не можем
себе такого позволить.
Стоун: Да. То
есть отличается?
Путин: А
потом, вы знаете, после времен Советского Союза и такого абсолютного
авторитаризма все-таки у нас есть определенное отторжения к вседозволенности спецслужб.
Стоун: Россия
хранит персональные данные граждан в какой-либо форме?
Путин: Нет, я
могу это точно вам сказать
Стоун: То
есть все точечно? Мы просто собираем информацию. Мы её не читаем, просто
храним. Мы используем все телефонные службы, службы интернета.
Путин:
Абсолютно.
Путин: Такого
массового охвата, такой сети у нас нет.
Стоун: 50%
населения в России – мусульмане. И многие из них живут в Москве. И Вы мне
говорите, что не храните персональные данные мусульман?
Путин: Нет,
сто процентов нет. Конфликтов между исламом, христианством и иудаизмом у нас
никогда не было. Наши представители исламского сообщества – граждане России,
Россия их Родина, другой у них нет.
Стоун: Да,
хорошего вам вечера, сэр.
Стоун: Это моя жена
Путин: Приятно познакомиться.
Жена Стоуна: Приятно познакомиться с Вами, господин
президент
Путин: Вы первый раз в России?
Жена Стоуна: Да, это мой первый визит в Россию.
Путин: Вы побывали в Санкт-Петербурге? Или только в Москве
Стоун: Нет, мы только в Москве побывали.
Путин: Вам обязательно надо съездить и в Петербург тоже. До
свидания.
Июль 2015
Стоун: Мне
хотелось бы поговорить о Сноудене. Вы говорили, что вы были в хороших
отношениях с Бушем. Предположительно, Вы были в хороших отношениях с Обамой. Вы
общались с ним по поводу Сирии, Ирана. И затем, совершенно внезапно, вы даете
убежище Эдварду Сноудену.
Надпись: Срочные новости: Сирия, ИГИЛ – главные вопросы на
повестке дня для Обамы и Путина
Путин: Не
совсем так. У нас отношения в целом омрачались поддержкой Соединенных Штатов
террористических формирований на Кавказе. Это всегда было проблемой наших
двусторонних отношений. Так что и без Сноудена было много проблем.
Стоун: Итак,
в 2013 году Вам позвонили, я полагаю, и рассказали, что Сноуден едет к Вам. Я
уверен, Вам звонили и из США, особенно от Обамы. Как Вы с этим справлялись, как
развивалась ситуация?
Путин: Первые
контакты с господином Сноуденом состоялись еще в Китае, когда нам сказали, что
есть человек, который хочет бороться за права человека и против их нарушения. И
надо отдать должное господину Сноудену, он не собирался сдавать нам особую
информацию, он призывал к совместной борьбе. И когда выяснилось, что мы к этому
пока не готовы, (я, наверное, сейчас многих разочарую, может быть, и вас), я
сказал, что это не к нам. У нас и так сложные отношения с Соединенными Штатами
и нам не нужно дополнительных осложнений. Он просто ушел и пропал.
Стоун: Он
просто пропал?
Путин: Да. А
потом мне доложили, что господин Сноуден в самолете, который должен приземлиться
в Москве. И он должен перейти в другой самолет и лететь дальше, по-моему, в
Латинскую Америку.
Стоун: На
Кубу? Или в Эквадор.
Путин: но
выяснилось, что страны, куда он должен лететь, его не очень-то принимают, во
первых, а во-вторых, информация, но не от нас, из других источников, попала в
СМИ, и стало ясно, что ему уже не дадут спокойно долететь куда надо.
Стоун: Когда
он уже был в самолете?
Путин: Да,
когда он находился в самолете. И он оказался в зале для транзитных пассажиров.
Надо отдать ему должное, человек он мужественный и если не сказать, немножко
бесшабашный. Он некоторое время просидел у нас в зоне для транзитных
пассажиров, а потом мы дали ему временное убежище. Американская сторона просила
нас о выдаче, но понятно, что мы не могли этого сделать.
Стоун: Почему
нет?
Потому что мы
в свое время предлагали заключить США договор о сотрудничестве в юридической
сфере. Это была наша инициатива, и это предполагало взаимную выдачу
преступников. Соединенные Штаты отказались от сотрудничества в этой сфере, а по
нашим законам он ничего не нарушил. Поэтому в отсутствие этого договора о
взаимной выдаче, при том, что США никогда не выдавали нам преступников, сделать
в одностороннем порядке то, о чем нас просили американские партнеры, было
абсолютно неприемлемым.
Стоун: Звонил
ли Вам Обама?
Путин: Я бы
не хотел об этом говорить, это вещи конфиденциального характера
Стоун:
Позвольте спросить, я уверен, что Вам, как бывшему агенту КГБ, должно быть, не
понравилось, что Сноуден сделал с фибрами Вашей души?
Путин: Ничего
подобного, Сноуден не предатель. Он не предал интересы своей страны и не
передал другой стране информации, которая навредила бы его народу. Все, что он
делает, он делает публично.
Стоун: Вы
солидарны с его действиями?
Путин: Нет
Стоун: Не
думаете ли Вы, что агентство национальной безопасности США зашло слишком
далеко?
Путин:
Конечно, я так считаю. В этом смысле я считаю, что Сноуден прав. Но вы меня
спросили, я ответил прямо – я считаю, что Сноуден не должен был этого делать.
Если ему что-то не нравится в той работе, куда его пригласили, нужно было прост
о уволиться и все,но он пошел дальше, это его право. Но если вы меня спросили,
то мое мнение – нет, неправильно..
Стоун: Он не
должен был сливать?
Стоун: Вы
говорите, что он не должен был сливать информацию? И должен был уволиться из-за
своих принципов, как Вы сделали, когда покинули КГБ?
Путин:
Пожалуй, да. Я не думал об этом, но, пожалуй, да.
Надпись: 1991 Попытка государственного переворота в
Советском Союзе (против Михаила Горбачёва)
Путин: Я
подал в отставку в связи тем, что был не согласен с теми действиями,
которое предприняло правительство, и попыткой государственного переворота и не
хотел оставаться в рядах спецслужбы в это время.
Стоун:
Хорошо. То есть Вы соглашаетесь с тем, что АНБ зашло слишком далеко?
Путин: Да
Стоун: А как
Вы оцениваете силы российских спецслужб?
Путин: Я
думаю, что они работают хорошо. Наши спецслужбы работают исключительно в рамках
действующего законодательства, это первое. А во-вторых, следить за союзниками,
если вы считаете их союзниками, а не вассалами – это неприлично. Это подрывает
доверие и в конечном итоге наносит ущерб собственной национальной безопасности.
Стоун (за кадром): В этой сцене фильма показывается…
Надпись: «Сноуден», 2016, реж. Оливер Стоун
Стоун (за кадром): …как Сноуден обсуждает тепловую карту:…
Персонаж Сноудена: Это база данных электронных писем и
звонков через Skype за март по всему миру. Франция – 70 миллионов, Германия –
500 миллионов, Бразилия – 2 миллиарда. В Соединённых Штатах 3,1 миллиарда
электронных писем и звонков. И это не включая каких-либо данных
телекоммуникационных компаний.
Другой персонаж: А что там по России?
Персонаж Сноудена: В России 1,5 миллиарда.
Другой персонаж: Так что, получается, что мы собираем в 2
раза больше данных в США, чем в России?
Стоун:
…Россия номер два, США – номер один.
Путин:
Такого, к сожалению, сегодняшняя практика работы спецслужб. Я же взрослый
человек, я понимаю, как это устроено. Но следить за союзниками – вот что неприлично!
Стоун: Вы,
вероятно, следите за штатами, раз они следят за Вами? Я уверен, что шпионите.
Путин:
Конечно, а я не имею ничего против того, чтобы они занимались шпионажем в
отношении России
Стоун (за кадром): Случай Сноудена с точки зрения отношений
между США и Россией, кажется, стал значимым событием для неоконсерваторов в
США.
Стоун (за кадром): И неоконы (прим. неоконсерваторы),
кажется, сосредоточились на России ещё раз. Это случилось практически сразу
после начала Украинского кризиса.
Стоун (за кадром): Я считаю, что Сноуден выступил в роли
пешки в игре между США и Россией?
Путин: Я не
думаю, это слишком тонко. Я думаю, американские власти действовали под
давлением обстоятельств, нервничали и наделали ошибок. Это спасло Сноудена,
иначе в тюрьме бы сидел. Он мужественный человек, надо отдать ему должное. И с
характером.
Стоун: Весьма
сильным (прим.
про характер)
Путин: я не
знаю, как он будет строить свою жизнь
Стоун (за кадром): Ну, что ж. Одно ясно: единственное место
в мире, где он может быть в безопасности, здесь, в России.
Путин: Я думаю, да
Стоун (за кадром): И в этом ирония. В былые времена
российские диссиденты искали политического убежища в США. А теперь всё
наоборот.
Путин: В этом
сегодня нет ничего необычного. Как бц не старались демонизировать Россию, это
демократическое государство и суверенная страна. С этим связаны определенные
проблемы, но в этом есть и большое преимущество. Страны, которые пользуются
своим суверенитетом, можно сосчитать на руках. Многие страны обременены так
называемыми союзническим обязательствам. По сути они сами, по собственной
инициативе, ограничили свой суверенитет.
Надпись: Июль 2015, Официальная резиденция, 30 км от Москвы
Стоун (за кадром): Так это ваша дача? Ваше ранчо?
Стоун:
Официальная государственная резиденция. Вы приезжаете сюда на выходные?
Путин: нет, я
практически здесь живу. Частично в Кремле, частично здесь.
Стоун:
Получается в районе 20–25 минут от Москвы
Путин: Да, 20
минут
Стоун:
Являетесь ли Вы сторонником возвращения России в лоно православной церкви? Вы
выступили инициатором?
Путин: Это не
я сделал, это сделал русский народ.
Стоун: Я так
понимаю, что это возрождение…
Путин:
Ренессанс был связан с тем, что коммунистическая идеология прекратила свое
существование, и реально возник идеологический вакуум. И он не мог быть
заполнен ничем иным, кроме религии.
Стоун: Ясно.
Стоун: Когда
Вы приходите сюда, Вы садитесь? Здесь есть кресла, чтобы сидеть? (прим.
про внутреннее церковное помещение)
Путин: Нет, в
православной церкви вся служба проходит стоя
Стоун:
Понятно
Путин:
Традиция Русской православной церкви
Стоун: Люди
молятся не на коленях, а стоя?
Путин: На
колени встают иногда
Стоун (за кадром): Вы пойдёте в гости к кому-нибудь на
выходных?
Путин: сейчас
у меня мои дети там, дочери. После нашей встречи мы договорились с ними пообедать
Стоун: Две
дочери замужем, и они приводят с собой мужей, ну, то есть Ваших зятей, на
выходных?
Путин: У них
есть своя семейная жизнь и мы встречаемся.
Стоун: Вы уже
дедушка?
Путин: Да.
Стоун: Вам
нравятся Ваши внуки?
Путин:
Конечно.
Стоун: Вы
хороший дедушка? Вы играете с ними в саду?
Путин: Очень
редко, к сожалению.
Стоун: Очень
редко (смеётся).
Ваши зятья с Вами спорят, у Вас возникают споры из-за разных точек зрения?
Сплетничаете?
Путин: Мы не
спорим, мы скорей дискутируем.
Стоун: А с
дочерьми?
Путин: Да, и
с ними тоже. Но они не занимаются политикой, не занимаются никаким крупным
бизнесом, они занимаются наукой, образованием.
Стоун: Да,
это великолепно.
Стоун: Вы
очень счастливый человек. Два замечательных ребёнка.
Путин: Я ими
горжусь.
Стоун: Да.
Хорошо.
Стоун (за кадром): Какая красивая (прим. про лошадь).
Спортивная?
Путин: Сейчас, надо спросить…
Стоун:
Породистая. Да?
Стоун: Вы на
всех катаетесь?
Путин: Редко,
к сожалению.
Стоун: Они
опрокидывали Вас, они же большие?
Путин: Да, я
падал с них, к сожалению. Через голову летел.
Стоун: Да,
это опасно. Я сам падал: раз пять-шесть. А вот и малыш.
Стоун: У Вас
самая большая численность мусульман в Европе?
Путин: Это не
совсем так. Во Франции их уже не меньше.
Стоун: Вы
раньше говорили, что этнические русские вымирают.
Путин: К
счастью, мы переломили эту ситуацию. Третий год подряд у нас естественный
прирост населения, в том числе в регионах с преимущественно русским населением.
Что касается межэтнических отношений, это всегда и везде очень тонкая
субстанция. Но у России есть здесь определенное преимущество. Потому что для
Европы и отчасти для сегодняшних Соединенных Штатов люди с другой религией – в
основном эмигранты, то у нас – нет. Они россияне, это их Родина, и другой
родины у них нет. Россия с самого начал складывалась как многонациональное и
многоконфессиональное государство, и у нас за тысячу лет сложилась определенная
культура взаимоотношений. В местах смешанного проживания христиан и мусульман
очень много ситуаций, когда люди вместе отмечают как христианские, так и
мусульманские праздники. Поэтому, как мне кажется, опираясь на это исторический
позитив, мы сможем легко преодолеть все тонкие и чувствительные вещи
межэтнических и межрелигиозных отношений.
Стоун: Вы
несколько раз говорили за последние два дня, что Россия – демократия. Ваши
критики в Америке, которых много, заявляют, что Россия – не демократия, Россия
– традиционное авторитарное государство.
Стоун: И
Парламент не принимает важных решений. У оппозиции – ограниченный доступ к
телеэфирам, Ваша партия – доминирует в массмедиа.
Стоун:
Процесс регистрации для оппозиционных партий весьма затруднён. Независимая
судебная система отсутствует, хотя, насколько мне известно, в России это старая
проблема.
Стоун: Я
хотел бы, чтобы Вы рискнули ответить на мой вопрос.
Путин: Ну
во-первых, что касается демократического характера российского государства
сегодня…
Надпись: Пётр Великий, император Всероссийский (1682–1725)
Путин: В
течение почти тысячи лет у нас государство складывалось как монархия…
Надпись: Екатерина Великая, императрица Всероссийская
(1762–1796)
Надпись: Николай Второй, император Всероссийский (1894–1917)
Путин: …затем
произошла так называемая революция, к власти пришли коммунисты, у руля оказался
Сталин. Только в начале 90-х годов произошли события, которые положили начало
новому этапу развития России. Нельзя ожидать, что с сегодня на завтра у нас
наступят такие же порядки, как в США, во Франции или в Германии. Общество и
государство, как любой живой организм, должны развиваться постепенно, поэтапно.
Вот это и есть нормальный процесс развития.
Вы сказали о
доступе к средствам массовой информации. У нас сотни телевизионных компаний.
Государство их вообще никак не контролирует, это невозможно просто. Проблема
оппозиционных сил не в том, чтобы просто бороться с властью, а в том, чтобы
показать гражданам, избирателям, что программа, которую они предлагают, более
выигрышная с точки зрения интересов избирателей.
Надпись: Геннадий Зюганов, коммунистическая партия
Российской Федерации, кандидат в президенты в 2012 году
Зюганов: Надо всем дружно подниматься и идти на выборы,
защищать свои голоса и понимать, что мы можем сформировать сильную команду, что
мы можем выдавить команду Путина на обочину. Мы можем провести мирно и
демократично все необходимые преобразования
Надпись: Сергей Миронов, независимый кандидат в президенты в
2012 году
Миронов: Мне нужны ваши голоса, мне нужна ваша уверенность в
том, что можно в нашей стране все изменить
Надпись: Михаил Прохоров, независимый кандидат в президенты
в 2012 году
Прохоров: Не бойтесь будущего, голосуйте за Прохорова. Не
бойтесь быть сильными, я вас никогда не подведу
Надпись: 2014, Ялта, Республика Крым
Надпись: Владимир Жириновский, либерально-демократическая
партия Российской Федерации, кандидат в президенты в 2012 году
Жириновский: Другое название государства, другое название
Вашей должности (Путину) – Верховный Правитель! Не хотите Император, давайте
Верховный Правитель! Хотя император Владимир Первый звучало бы хорошо
Путин: Теперь
по поводу многопартийности и возможности зарегистрировать партию. Мы совсем
недавно сильно либерализовали эти возможности, и возможность зарегистрировать
свою политическую организацию или партию стала настолько доступной, что у
избирателя возникает другая проблема – трудно разобраться в этом многообразии
предложений политических
Надпись: Февраль 2016, Кремль, 23:30
Стоун: Что Вы
думаете о кандидатах в президенты США (прим. 2016)?
Путин: Я
думаю, что народ Соединенных Штатов проголосует за самого достойного
Стоун: Нет,
мы хотим услышать, что Вы думаете, Ваше личное мнение о кандидатах.
Путин: Мы
будем готовы работать с любым кандидатом, который будет избран американским
народом, я говорил об этом несколько раз. И таким оно и есть на самом деле, я
думаю, что по большому счету мало что изменится в Америке, кто бы не был избран
Стоун (за кадром): Как Вам Берни Сандерс? Он Вам нравится?
Путин: Вы
знаете, это не наше дело. Хотелось бы, не хотелось – это другой вопрос. Я
могу только сказать, по определенному опыту общения, что очень велика сила
бюрократического аппарата в США. И много обстоятельств, которые кандидатам, до
того как они станут президентами, не видно. Сразу же после того, как человек
приступает к определенной работе, он ощущает на себе многотонные вериги.
Стоун:
Понятно. Вы не ответили на мой вопрос про Сандерса. Он Вам нравится?
Путин:
Считайте, что это ответ на это вопрос. Вот, например, мой коллега Барак Обама
обещал закрыть Гуантанамо, но не смог этого сделать.
Стоун: Да.
Путин: Но я
убежден, что он искренне хотел и хочет это сделать! Поэтому то, что говорится в
предвыборных кампаниях, надо знать, но не факт, что придется иметь с этим дело.
Надеюсь, что с будущим президентом мы сможем выстроить такие отношения, которые
изменят отношения России и США к лучшему.
Стоун: Но Вы
же понимаете, насколько мощным может быть Ваш ответ, если внезапно Вы скажете,
что предпочитаете кандидата Х, его рейтинг упадёт?
Путин:
Стоун: Или
если Вы скажете, например, что Вам не нравится Трамп? Что случится? Правильно,
он выиграет. У него большой потенциал в США.
Путин: Мы, в
отличие от многих наших партнеров, никогда не вмешиваемся во внутриполитические
процессы других стран. Это один из принципов нашей работы.
Стоун:
Спасибо, сэр. Увидимся завтра. Поговорим о более сложных вещах.
Путин:
Спасибо, увидимся завтра.
Продолжение следует…