Крысиные бега.
Übersociety
Работа в полиции никогда не была приятной и будущее её ничуть не улучшило.
Ты живёшь от перестрелки, до перестрелки в амаврозической надежде, что уличная шпана не смогла обзавестись военными имплантами или оружием третьего уровня.
Ты идёшь от притона к притону, глядя на десятки опустошенных лиц и изуродованных тел. Они травят себя химией или тем, что получено в лабораториях. Разноцветные порошки неумолимо сжигают их тела изнутри, превращая людей в живых мумий. На синтетике никто не проживает дольше пяти лет, если, конечно, не может позволить себе медицинское обслуживание третьего уровня.
Ты тянешься от стакана к стакану, чтобы вечером забыть то, что видел днём и уснуть в постели без мыслей о том, что будет утром.
Ты глотаешь таблетку за таблеткой утром, чтобы не чувствовать послевкусие вечера и ясно смотреть на мир, который не хотелось бы видеть.
Дни кажутся рутинными до тех пор, пока не появится новая банда, пока очередной продажный полковник не выпустит на улицы партию специального снаряжения, пока химики не сделают новый наркотик способный доставить ещё больше удовольствия этим зомби. Становится страшно от осознания того, что всё разнообразие жизни кроется в изменении цвета грязи, которую топчет твой ботинок.
Иногда конечно попадается совершенно особенная грязь, которую трудно забыть, которая меняет всё.
- Делориол, вот что сейчас в топе во всех блэкмаркетах...
Голос начальника робко прорывается сквозь тягучие мысли о тщетности бытия и бессмысленности существования.
... они готовы платить за него любые деньги, но нам важно не это. Единственный способ подтвердить его употребление – это сканирование мозга, а каждому торчку в голову лезть накладно. Подключайте всех своих стукачей, пройдите по всем борделям, нам нужна информация, иначе округ нас сожрёт.
Стукачи и шлюхи, вот лучшие друзья копа, как же иронично. Когда вся твоя жизнь проходит среди грязи, ты невольно начинаешь к ней привыкать. Однако, что могут сказать о наркотиках те, кто сам их употребляет?
- Это нечто абсолютно новое, такого со мной ещё не было. Это не эйфоретик и не психоделик, вообще ничего общего с тем, что я пробовала.
Бриджет смотрит в потолок и с упоением рассказывает о том, что было после того, как тонкая струйка дыма проникла в её лёгкие и подарила ей целую ночь блаженства.
- Я снова была маленькой, и казалось, что ничего больше не было. Со мной снова играл отец, и я смеялась. Всё было таким реальным, таким живым и тёплым. Мою жизнь, словно кино, отмотали обратно и отменили всё это, дав мне пожить в моём детстве.
Но это не то, что тебе нужно, это всё пустое. Торчки всегда ярко описывают свои видения, но на деле всё это чушь. Важно только то, где она это взяла.
- Один из клиентов, предложил попробовать. Высокий, светлый, руки из старых армейских моделей. На лице пара шрамов. Сказал называть его Вин.
Уже четыре часа, значит через два часа домой. Барная стойка в том же заведении, где работает Бридж. Здесь можно пить. Местный заправила давно на крючке, и он не даст копу попасть в беду на своей территории. Стакан виски и мир уже не так плох, хотя после двух он будет ещё лучше. К тому же, за один стакан, шеф только недовольно покачает головой, а вот за второй уже может назначить штраф или дополнительную смену, так что лучше держать себя в руках, ведь ждать осталось не долго.
У городских улиц есть три цвета. Неоновые лампы и пестрые граффити, создают образ классических гетто будущего, каким его видели в начале двадцать первого века. Пёстрые вывески словно лазер, обжигают лобную долю мозга, преследуя только одну цель, отпечататься в твоей памяти, чтобы в следующий раз приманить в грязную утробу своих заведений.
Ультрафиолетовые очки всё меняют, и становится видна разметка банд. Десятки отметок и предупреждений, реклама сайтов с оружием, наркотиками, имплантатами и прочей чёрной стороной будущего. Когда-то с этим пытались бороться, но это оказалось бессмысленным ведь графити давно не рисуют руками. Орды дронов, что бесконечным потоком несутся над головами прохожих, скрывают в своей массе тысячи рук уличных банд и наёмных убийц. Сейчас проще контролировать сознание человека, чем этот сумасшедший рой, гудящий миллиардами пропеллеров в унисон.
Дополненная же реальность позволяет скрыть всё лишнее за тонкой текстурой благополучия, и кто-то этим довольствуется, но этих людей понять трудно.
Очередной вечер одиночества, глоток за глотком опустошает очередной стакан, и взгляд становится мутным. Затертый пластик штампованной мебели уже не кажется таким отвратительным и дешёвым. Если же перевести взгляд на единственное деревянное кресло в квартире, оставшееся от отца, можно почувствовать себя снова счастливым ребёнком, который ждёт отца с работы, увлечённо проходя очередной уровень в любимой игре на приставке.
Трудно сказать точно из-за чего пестрые картинки на пластиковых экранах перестают радовать. Может дело во взрослении, а может в том, что эти экраны повсюду и единственное стойкое желание – это видеть что-то кроме этих экранов, что-то настоящее, не из принтера и не штампованное на заводе, что-то родившиеся в руках человека.
Пусть учёные и говорят, что души нет, это не важно. Когда человек делает что-то своими руками, он оставляет в этом частичку себя. Это похоже на отпечаток пальца, особые предпочтения в инструментах или индивидуальный выбор материалов. Это позволяет представить мысли мастера, то, как он создавал своё дитя из безликих брусков и однотипных прутьев. Как ткань, сшитая под какофонию тысячи станков, будучи безликой и тривиальной, помогает создать нечто уникальное.
Эти мысли переносят тебя от мебели к людям, к тебе самому. На что ты похож больше? На пластиковый стул, который вместе с миллионами своих желтеющих братьев, уродливыми скелетами наполняют тысячи свалок, подобно искалеченной толпе, без ножек, исписанные паутиной грязных трещин, они хранят молчание своей пластмассовой жизни и ультрафиолетовой смерти. А может, нет? Может, ты похож на это деревянное кресло. Один на миллиард, ты несёшь в себе замысел и надежду на то, что в этом мире китайских подделок, китайских оригиналов, ты создан в мастерской настоящим живым человеком ради того, чтобы быть не просто функцией, ради того, чтобы стать искусством и вместо свалки попасть в коллекцию. Коллекцию лучшего, что было в истории человечества.
Эти мыли не дали бы тебе спать, но этиловая волна с ароматом дуба, накрывает твоё беспокойное сознание тяжёлым одеялом забытья.
Очередное утро начинается.
У каждого своя рутина и глядя на других мы можем подумать, что их жизнь интереснее нашей. Увы, мы все участвуем в забеге, а победителей не будет, ибо награды нет, но ты слышишь стартовый пистолет и что-то первобытное, оставшееся от твоих далёких предков, что мчались по саванне за диким зверем, просыпается внутри тебя. Это звериное нутро заставит тебя сделать тысячи бессмысленных вещей.
Ты найдёшь работу, чтобы купить миллионы товаров, будучи ведомым рекламой и социальными стандартами, но ты на самом деле не знаешь зачем это нужно тебе, именно тебе, и к сожалению никогда не узнаешь.
Очередное совещание и снова начальству нужно, чтобы твоя обувь топтала самые грязные лужи отвратительных улиц этих кибернетических трущоб.
Притон за притоном ведут тебя в бордель, а он возвращает обратно в притоны и так, день за днем.
Высокий, светлый, руки из старых армейских моделей. На лице пара шрамов. Она сказала, что его зовут Вин.
Наш мозг очень интересное устройство и он способен освоить самые невероятные функции, особенно, если получает дополнительную стимуляцию от имплантатов. Именно благодаря этому твой взгляд легко выхватывает из толпы фигуру, совпадающую с описанием. Именно благодаря этому ты идёшь за ним в проулок, за которым начинается территория "Киберприматов".
Какое же банальное название для банды в этом городе, хотя, если задуматься о том, сколько в нём таких банд, всё встанет на свои места.
Во время съёмок боевиков, очень много внимания уделяют перестрелкам, ведь в них больше всего динамики и драйва. Однако, как перестрелки выглядят на самом деле?
Всё, что занимает твои мысли, это поиск противника и выстрел, особенно в том случае, если ты новичок в этом деле. Опытный коп уже привык к
стрельбе и держит себя в руках. Кроме того, боевые имплантаты в глубинах полуцифрового мозга позволяют куда лучше чувствовать обстановку и бить точно в цель.
Хотя всё это не нужно, если ты хорошо знаешь уличные банды и носишь с собой пакетик модных колёс.
- Проходи парень, но учти «долли» сейчас на много интереснее, так что в следующий раз лучше приноси её.
Долли, вот и новое название делориола. Автоматическая система распознавания лиц в глазнице вносит обновления в личные дела громил, что взяли таблетки, и обновляет базу уличного сленга. Насколько же просто писать отчёты, когда начальство видит каждый твой шаг, и в то же время, как трудно расслабиться.
Вин не успевает скрыться и теперь становится, очевидно, что он не торговец, а глашатай. Его задача не продавать товар, а сделать его известным. Его путь, похож на путь копа, он также пролегает через бордели и притоны. Вот только в отличие от полицейских он использует шлюх по назначению, а в притонах находит время отдаться грезам вместе с очередным бедолагой, спустившим свою жизнь в унитаз грязного наслаждения по трубопроводу собственных воспаленных вен, нажимая на огромную красную кнопку с надписью "Удовольствие"
Люди отличаются от крыс не только отсутствием хвоста, но и тем, что могут выбирать наркотики даже в случае, когда есть множество альтернатив.
Узнать комнату, в которой отдыхает здоровяк с железными руками не трудно, проблеск полицейского жетона развязывает язык девушке за ресепшном.
Дверь не заперта, а те, кто сидит за ней, не могут сопротивляться.
Кажется, что они спят, мирно и тихо, как младенцы, но беспокойно бегающие под тонким покрывалом век зрачки, выдают красочные видения, что терзают их разум в эту минуту.
Как оказалось долли, это гибрид мексиканского кактуса и некоторых видов грибов. Его создали с помощью передовых технологий генной инженерии, но вырастить смогли только на Марсе из-за особенностей законодательства. Особенности красной планеты, оставили свой отпечаток, и теперь каждый грамм этой дури преодолевает огромное расстояние в космосе, прежде чем, сгорев, наполнит собой нежные мешочки лёгких, обволакивая альвеолы, проникая в грязную кровь, создает картину очередного психоделического трипа в голове лысой обезьяны, которая однажды поняла, как пользоваться палкой.
Не сумев привести в чувства эту парочку, ты слышишь, как по грязному полу коридора барабанят шаги. Это охрана из киберприматов, и цель их визита явно не мирная. Ты смотришь на дверь, чтобы камера в твоём глазу не зафиксировала то, что делает твоя рука. После, рывок к окну и быстрый путь наверх по пожарной лестнице. Как ни странно для первых этажей она всё ещё актуальна.
Счастливой случайностью оказывается то, что кто-то из коллег оказался более успешным в поиске зацепок, и рабочий чат уже переполнен сообщениями, а в личном кабинете уже обновлено задание. Завтра в работе будет больше смысла.
Вот только, это будет завтра, а сегодня, ты не можешь дождаться, когда рабочий софт угаснет подобно солнцу, уйдя вместе с ним в закат неоновой ночи, пронизанной лезвиями рекламных голограмм.
Сегодня не будет привычного этилового жжения в горле, которое приторной колыбелью провожает тебя в темноту забытья уже много лет подряд. Сегодня ты попробуешь что-то новенькое, как делаешь каждый раз, ведь в этой заскриптованной жизни должно быть место системному сбою. Ты не боишься, и твой мозг наполняет чистое любопытство и предвкушение хоть одной живой искры в этом музее энергосберегающих лампочек.
Серая струйка дыма, коварной змеёй скользит в твоё горло и находит уютное место в глубине розовых лёгких. Ты не знаешь выдохнул ты её или нет, ведь вся реальность твоего бытия сгорела в языках инфернального пламени забвения и отпустила рвущиеся струнки нервов, подарив тебе покой.
Ты ведь ещё ребёнок и вместе с друзьями бежишь к озеру. Летнее солнце ласкает твою детскую кожу своими бархатными лучами, подобно рукам матери, что наклеивали пластырь поверх разбитой утром коленки. Пластырь, конечно же, размокнет, когда ты будешь в воде, но прикосновения материнских рук, что так знакомы, будут с тобой всю жизнь, напоминая об этих мгновениях.
Ведь в детстве мы не думаем об этом, и ты сейчас не делаешь этого, ты ныряешь в тёплую воду и наслаждаешься ощущением безмятежности, когда все твои мысли заняты игрой, а не бесконечной гонкой без цели и награды, финиш которой уже виден на горизонте, он чернеет ужасающим обрывом в котором нет ни звука, ни света.
С каждым мгновением всё вокруг становится реальнее, и вскоре начинает казаться, что вся твоя жизнь была просто сном, что ты видел ночью, а сейчас он уже почти стёрся из твоей памяти и живёт только в виде нескольких смутных образов.
Ты погружаешься в это целиком, настолько сильно и искренне, что звук будильника, подобен ядерной войне. Каждая вибрация телефона, подземными толчками разбегается по твоему миру и оставляет тысячи трещин на всём вокруг, словно трескается не мир, а объектив камеры, через которую ты на него смотришь. С каждым разом темнота этих трещин всё больше, до тех пор, пока ты не откроешь глаза.
Очередное утро противнее предыдущего.
Твои мысли заняты только одним, нужно найти ещё. Уже месяц ты не притрагивался к бутылке, но не потому, что не хочешь, нет, ты бы выцедил всё, вот только тогда бы не осталось денег на твоё лекарство. Лекарство от этого уродливого мира, что приходится лицезреть день за днём, лекарство, которое помогает вернуться к настоящей жизни, в которой есть жизнь.
В квартире всё меньше мебели, ведь она не нужна, хватит только отцовского кресла и чайника. Нужно же как-то заваривать лапшу. На службе, кажется, начинают догадываться, что ты всё понял. Они чувствуют, что ты больше не веришь в их химеру, которую они считают реальностью.
Ты чувствуешь, что близится утро, когда солнце встанет в одиночестве и твой взгляд не найдёт привычных подсказок рабочего софта. Начнётся очередной беззаботный день твоего детства, и ты не вспомнишь этот, набивающий оскомину кошмар.
Очередное утро, которое может оказаться и вечером.
Ты просыпаешься в непонятном месте и через секунду вспоминаешь, что этот кошмар снится тебе уже не первый раз. Ты забываешь его, как только просыпаешься, это всего лишь системный сбой в сети нейронов твоего мозга, и твоя жизнь дальше несётся по дороге вечной гонки, но это ещё не волнует тебя.
Знакомые серые стены комнаты, освещены только на половину и, кажется, что на линии света обрывается реальность, и в темноте не доступной лампе находится бездонная темнота данвичского ужаса.
Пол, подобно лужайке среди леса человеческих трущоб, устлан ковром пустых бутылок и грязных этикеток. Среди этого многообразия типичных признаков потребительского общества, зловонными островами, расположились матрацы. Матрацы, сросшиеся с измучанными телами людей.
Ужасные мысли наполняют голову, в которой нет места ни для чего, кроме боли.
Как можно было отдать всё за это?
Что, отдать?
Квартиру, импланты... кресло...
Какое... кресло…
Нет... Нужно уйти отсюда, скорее
Звук открывающейся двери служит глашатаем света, врывающегося в комнату.
Болезненно знакомый силуэт приносит долгожданный страх, отвратительного блаженства.
Нельзя выбирать слишком хорошее воспоминание.
Старый армейский протез, демонстрирует твоему рассеянному вниманию лекарство. Оно снова снимает симптомы ужасной болезни, которую некоторые называют жизнью, и ты отдашь всё за него, всё, что у тебя есть, всё, что у тебя будет, всё, что могло бы быть.
Ты платишь валютой будущего, за сырые ксерокопии прошлого, в надежде забыть тот день, когда ты понял, что весь твой мир был одной из тысяч голограмм и грандиозный смысл, заложенный в тебя, оказался очередной репликой сомнительного оригинала. Ты бешено колотишь по кнопке и ждешь, когда зашумит слив в этом фаянсовом сосуде отвратительного экстаза, и ты пустишься в умопомрачительное путешествие через кровавый аквапарк собственных вен.
Ты грязь, цвет которой определяет разнообразие чьей-то пластмассовой жизни, в лучах твоей делориоловой смерти.
Ты просыпаешься и не помнишь ни секунды этого кошмара. На кухне тебя ждёт завтрак, за окном лето и целый день игр с друзьями.
Как же прекрасно быть ребёнком.
Автор статьи @Grenhert