Прокол

Валентина сначала стеснялась и пыталась работать одной рукой, прижимая второй подол платья к лобку, но наплевав на приличия отпустила платье на волю. Ветер тут же задрал его по самую грудь, обнажив все что было ниже резинки ограничивающей бюст. Дети не придали этому никакого значения и молча помогали маме. Наконец они достали колесо и инструменты и как только Валентина прикоснулась ключом к первому болту, удерживающего колесо, хлынул дождь. Она тут же загнала детей в машину, а сама продолжила работу. Платье тут же намокло, облепило ...

тело выше талии и не поддавалось попыткам опустить его на приличную высоту.

Она не заметила, как рядом остановился большой и старый фургон. Из него вышли двое маленькая сухая женщина и здоровенный мужчина, на вид около сорока лет. Высокий лоб, маленькие глаза, горбатый и кривой нос, массивная челюсть. Они шли под одним зонтом.

— Какие люди! И без охраны. — Радостно воскликнула женщина.

Валентина от неожиданности подскочила и ее сердце ушло в пятки, когда она узнала мерзкую старуху из дорожной забегаловки. Мужчина только своим видом подавил всякое желание говорить и двигаться. Она стояла, прижавшись к открытому багажнику, в который только что уложила спущенное колесо. Она нервно накрыла ладонью интимное место, ее глаза метались то на женщину, то на мужчину, то на дорогу в надежде спасения от этих страшных людей.

— И что это ты испугалась старую знакомую? А? — Тетя Галя опять схватила ее за руку.

Валю пробил озноб от испуга, ветра и дождя. Она понимала, что этой женщине опасно не отвечать, но язык отказывался работать, только стучали зубы.

— Да ты замерзла. Егор, закончи работу и собери вещи, а мы поворкуем с подругой и обогреемся.

Женщина повела Валентину к своему фургону.

— Мои дети! — Она вспомнила об Аленке и Диме, оставшихся в машине.

— С ними все будет в порядке. Мы о них позаботимся. Залезай, шлюшка.

Женщина втолкнула Валю в открытую с бока фургона дверь. Внутри оказалось небольшое помещение, обшитое пластиковыми панелями, старыми и грязными. Все в подсеках и пятнах непонятного происхождения. С потолка шёл слабый желтый свет делая помещение еще более неприятным. Стоял затхлый кислый запах спиртного вперемешку с блевотиной, грязной одежды и пота. Узкие лавки с противоположной и стены возле кабины. Посередине, примыкая к перегородке, был небольшой столик, вровень со столешницей в перегородке полукруглое отверстие и над ним карниз с разведенными шторками. В коморке было тепло и сухо, в углу стояла буржуйка и не смотря на грязь и запах можно было обогреться.

— Хули стала, овца. Снимай тряпье и на лавку.

— Отпустите нас пожалуйста. — Подкатывали слезы от обиды и стыда.

— Завали ебальник. Шлюхам слова не давали. Раздевайся нехуй мне тут водой капать.

— Я не шлюха. Прекратите меня оскорблять. — Попыталась взять себя в руки Валентина.

Женщина выкрутила руку и двинула кулаком в живот. Острая боль быстро подавила волю. Валя выдохнула и застонала.

— Ты даже стонешь как шлюха. Я могу сделать и больнее.

Валя подчинилась. С большим трудом стянула мокрое платье и стояла в нерешительности, что с ним делать.

— Какая же ты тупая. Нихуя без пинка не можешь. Как тупое животное.

Женщина выхватила платье и кинула его на землю под дождь, и швырнула Валентину на скамейку

— На, оботрись.

Она кинула грязное полотенце.

— А теперь слушай сюда, шлюха. — Она стиснула Валин подбородок и притянула ее лицо к своему так близко, что в нос ударил запах гниющих зубов и дешёвой копченой колбасы. — Сейчас ты немножко поработаешь своими дырами и заработаешь нам деньжат. Ясно?

— Нет пожалуйста, я вам так все отдам. Отпустите нас.

— Ну то что ты отдашь не сомневаюсь. Это мы и сами заберем. А вот отработать ты обязана, за свою дерзость нужно платить.

— Нет пожалуйста. — Валя заплакала. — Я вам ничего не делала. Я не хотела вас обидеть, я просто растерялась.

— Заткнись. — Она зарядила ей звонкую пощечину. — Надоело твое блеяние слушать. Либо ты соглашаешься добровольно, либо будете отрабатывать втроем.

Валентина ошарашено вылупилась на тетю Галю.

— Что лупишься? На твоего мальчика тоже найдется любитель. Хе-хе. Не беспокойся мы ему разработаем жопку и глотку, будет принимать любые хуи. Еще и добавки просить будет. Посадим вас на хмурого и будете за дозу все свои дыры подставлять, пока они не сгниют от трипака и сифона.

Увидев ужас в глазах Вали, женщина зашлась скрипучим хохотом, закашлялась и потом удовлетворенно выдохнула.

— Видела бы ты свое лицо. Прям порадовала тетю Галю. Ладно прощаю все обиды и поработаешь у меня пару неделек по-хорошему и твоих деток никто не тронет. Если конечно сами не захотят. Хе-хе.

— Пожалуйста отпустите их, я вам все отдам. У меня на счету много денег, могу кредит взять, сколько вы хотите.

Резкая боль пронзила голову, сознание помутнело и зазвенело в ушах. Тетя Галя ударила кулаком по носу, не сломала, но кровь потекла горячей струйкой из одной ноздри.

— Ты тупая блядина! Ты русский понимаешь? Не выводи меня из себя. Ты мне и так все отдашь, но еще и пиздой своей поработаешь.

Валентина зарыдала, закрыв ладонями лицо, забилась в уголок, и поджала под себя ноги.

Дети сидели, не понимая, что происходит. Огромный мужик появился вместо мамы и ставил колесо. Алена открыла немного окно и спросила.

— Где мама?

— Греется.

— Я спросила где, а не что она делает.

Он ударил ладонью по двери, метал издал громкий звук. Аленка испугалась, но решила пойти до конца. Не может же он покалечить ее за вопросы. Она уже хотела возмутиться по поводу порчи имущества, но брат остановил ее.

— Что-то не так. Лучше помолчи. — он был напуган.

Он видел, как маму потащила какая-то старуха к фургону, и обращалась она с ней очень грубо.

Продолжение ...