Продолжение

Его жизнь давно превратилась в череду вот таких ожиданий, от выпивки до выпивки. Мужчина старался ни о чём не думать, ничего не вспоминать, сведя все свои заботы к мухе, ползущей по засаленной клеёнке.

Даша вошла в каморку не слышно и как-то даже робко. Она долгим взглядом посмотрела на отца и сказала:

-Денег у меня больше нет. И вещи из квартиры я выносить не могу. Поимей совесть, папа.

-Что, получается, ты мне ничего не принесла? - грубо спросил Петр.

-Ну,почему ничего? Вот, - Даша осторожно поставила на грязный стол бутылку водки.

Рука девушки в тоненькой перчатке подрагивала.

-Какая тебе разница, деньгами или сразу этим? Ты же всё равно все на алкоголь спустишь. А это у нас с Денисом в квартире оставалось. Рабочие, которые делали ремонт, забыли.

Даша говорила много и сбивчиво. Объясняла, откуда у нее взялась бутылка водки. Но, если не считать того задумчивого взгляда, который она кинула на отца только войдя, больше она на него не смотрела. Глаза девушки бегали по комнате, мечась от предмета к предмету.

-Ладно, тебе пока этого хватит, а я пойду. Сегодня ещё у Дениса день рождения.

Даша выскочила из комнаты, как пуля. Пётр грузно поднялся с кровати, взял в руки бутылку, что принесла его дочь. Поднес к глазам и тщательно осмотрел пробку. Так и есть, бутылку вскрывали!

Уголки губ мужчины опустились вниз. Он осторожно поставил бутылку на место и снова присел на край кровати, обхватив голову руками. Он сразу понял, что с ним будет выпей он эту бутылку. Понял в тот момент, как только Даша достала ее из своей просторной сумки. Стало понятно ее необычное поведение, отчего дрожали её ладони в перчатках. В перчатках! Надо же! На улице еще не настолько холодно. Дочь хитрая!

Петр испытал даже что-то наподобие гордости. Он давно ожидал чего-то подобного от Даши. А почему ожидал? Да потому, что сам бы так поступил. Правду Тоня говорила, что Даша сильно похожа на него характером. Он стал для дочери помехой, и она решила ее устранить. Петр знал, что рано или поздно Дашка пришла бы к этой мысли. Она пришла даже раньше, чем он надеялся. Все правильно! Что сейчас он из себя представляет? Ничего! Отброс общества. Алкаш, отравившийся палёной водкой. Никто даже разбираться не будет, найдя его здесь, в этой грязной каморке.

Петр сжимал голову изо всех сил. Так, что казалось череп вот-вот лопнет. Как, как он дошел до жизни такой? Стал никому не нужный, грязным алкашом, от которого хочет избавиться собственная дочь.

Когда-то у него была семья. Хороший дом, хозяйство. Его всегда ждали горячие обеды, чистая одежда. Он был полноценным членом общества. А то, что односельчане его побаивались, это Петру даже нравилось. Боятся, значит, уважают. И Тоня, серая мышь Тоня, бегала из угла в угол, стараясь во всем угодить мужу. Она была неплохой женой. В принципе, Петра все устраивало. Но всю жизнь его мысли возвращались к Ане. Он думал, что если бы жил с ней, все было бы по-другому. И что? С Анькой всё пошло точно так же, по накатанной. Не смог он удержать свою злобу.

Пётр и сейчас с трудом сдержал себя в руках, так хотелось шваркнуть Дашку об стену и заставить её саму выпить эту злосчастную бутылку водки. Только зачем? Дашка его дочь и поступает соответственно. Это защитная реакция. Она избавляется от угрозы. Точно так же, как его руками избавилась от шантажирующей её подруги.

Неожиданно Петру вспомнилась другая его дочь - Наташа. Вот уж кто Тонькина кровь! Терпила настоящая. Припёрлась домой с Дашкиным ребёнком, взяла чужой грех на себя и довела отца до бешенства. Получается, вина за смерть Тони не на нём, а на Наташке. Из-за неё он тогда так разозлился и одним ударом отшвырнул жену, ударом, который стал для неё роковым.

Пётр вспоминал, как щенячьими глазами смотрела на него Наташка на кладбище, когда хоронили её мать. Как плакала, а он отводил глаза. Всю жизнь он отводил глаза от этой покалеченной дочери. Не нравились ему шрамы на ее лице, не нравилась она сама. Может быть потому, что тогда, по молодости, он был мягче и еще мог чувствовать свою вину. А в том, что Наташка была такая, вина его и только его.

Пётр помнил тот день, как сейчас. Он хотел выйти во двор, но не обнаружил возле крыльца своих шлёпок. Кое-как нацепив маленькие Тонины галоши, пошёл к забору. Там была дыра, и девочки часто лазили через неё к соседу, собирать яблоки. Они не воровали, сосед был не против, только предупреждал держаться подальше от собаки, сидевшей на толстенной цепи.

Пётр заглянул в дыру и увидел Наташку. Сколько ей тогда было? Четыре? Пять? Этого точно Пётр не помнит. Девочка давно потеряла его огромные шлепанцы и ходила босиком, а грязная обувь валялась возле забора. Вот спрашивается, зачем она их брала? Сама виновата! Тогда Пётр завёлся не на шутку. С огромным трудом он протиснул своё большое тело в дыру в заборе и начал орать на дочь. Наташа попятилась от страха, чем ещё сильнее разозлила отца. Он схватил её за шкирку и кинул, как котёнка. Не специально. Нет, мужчина не думал, когда кидал дочь, что пёс сможет до неё дотянуться. Огромная лохматая псина метнулась молнией, поняв, что девочка попала в поле её достигаемости.

Петр замер. Он смотрел, как собака рвёт лицо его дочери и ничего не предпринял. Да, он был неправ, но какой-то ступор напал на него в тот момент. Когда Наташка отползла, мужчина развернулся и ушёл к забору.

Дочь никогда и никому не сказала, что в её увечьях виноват папа. Она боялась Петра, боялась до жути. А потом, может быть, и забыла, как с ней приключилось это несчастье. Слишком мала она была. А Пётр не забыл. Вот и отводил всё время глаза от дочери, от её изуродованного лица.

"Может быть, тогда я и перестал быть человеком" , - молотком стукнула мысль в голове Петра.

А ведь и правда, он давно не человек. Животное, зависящее от своих потребностей и заводившееся по щелчку пальцев. Непонятная злость всё время тугим комком сидела внутри и жаждала вырваться наружу. И Дашка такая же. Уже сейчас она виновата в смерти своей подруги и дрожащей рукой поставила перед ним бутылку со смертью. Уже сейчас она не остановится и будет сметать любое препятствие на своём пути проверенным ей способом.

Петру было не жалко никого, и себя в том числе. Ему ничего сейчас не стоило взять и выпить эту бутылку. Его жизнь не представляла ценности, её как бы нет. Ничего не ждёт впереди. Сплошная чёрная полоса. С утра, борясь с состоянием похмелья, ему нужно будет махать веником, опорожнять мусорные бачки, думая только об одном – как бы выпить. А зачем? Зачем всё это?

Пётр протянул руку, взял со стола бутылку, покрутил её в руках. Он сейчас выпьет. Выпьет и уснёт. Всё кончится. Не будет больше Антонина приходить к нему во снах и с немым укором смотреть. Не будет оглушающе реветь Наташка, отползая от собаки. Не будет снов! Ничего не будет.

Пётр взялся уже за пробку и замер. А как же Дашка? Пойдя по его стопам, она скатится в такую же пропасть. Так и будет. Жалко ее не было и, в принципе, не было жалко людей, которым она причинит боль. Но Петр принял для себя решение. Хоть что-то он сделает перед своим концом. Совершит поступок. Мужчина сунул за пазуху бутылку, вышел из комнаты, оставив настежь распахнутой дверь. Воровать у него нечего, да и честно говоря, теперь уже всё равно.

Пётр пришёл к Дашиному подъезду, покрутился возле домофона. Звонить смысла нет, она его не пустит. Может быть сама к нему спустится, но сейчас мужчине это было не нужно. Нужно было увидеться с Денисом. Он застыл, вперив тяжелый взгляд в подъездную дорожку и раздумывая, что же делать дальше. В это время недалеко от подъезда припарковалась машина. Из нее вышла хорошо одетая немолодая женщина. Следом из-за руля показался, по всей видимости, ее муж. Он стряхнул с рукава солидного пиджака невидимую соринку и пикнул брелком сигнализации. Они направлялись к подъезду, возле которого отирался Пётр.

Не сразу, но Пётр вспомнил, где их видел. На свадьбе Даши, когда он наблюдал за ней из-за угла. Это же родители Дениса! Они поравнялись с Петром и, не глядя на него и аккуратно обойдя, словно комок грязи, хотели зайти в подъезд. Петр не позволил им это сделать.

-Ооо, родственнички, - раскинул он в стороны руки. - Что, не знаете меня? А я ведь папа Даши. Да-да, я её отец. Вот собрался заглянуть, так сказать, на огонёк. А тут вы... Это же прекрасно! Пообщаемся, родственники?

В это время в квартире Денис с недовольством оглядывал накрытый стол.

-Могла бы что-то и сама приготовить, - фыркнул он.

-А чем тебе ресторанная еда не угодила? Я сразу говорила, что нужно идти в ресторан. Не понимаю, чего вы уперлись с твоими родителями.

-Я устал тебе объяснять. Мама с папой хотят посидеть в семейном кругу, в домашней обстановке, пообщаться с нами. Само собой предполагалось, что и еда будет домашней, а не из ресторана. Но ты же не умеешь готовить.

-Да, я не умею готовить. И что? Ты тоже много чего не умеешь!

Даша была на взводе. Ещё несколько дней назад она думала, что день рождения Дениса будет отмечаться торжественно, в ресторане, с гостями. Единственное, о чем ей нужно будет позаботиться, это о своем платье. А тут родители Дениса заявляют, что хотят прийти к ним в гости. Естественно, Даша не собиралась готовить разносолов. Всё равно у неё ничего не получится. Легче заказать. А Денис недоволен. Да он вечно в последнее время недоволен! Надо побыстрее заняться планированием ребёнка. Но перед этим решить другую проблему, угрожающую Дарье.

Именно поэтому Даша хотела сейчас быть далеко отсюда. Лучше где-нибудь в другом конце города. Она была напряжена, как натянутая струна. Тронь и зазвенит.

Мысли вновь и вновь возвращались в каморку отца. Что там сейчас? Сколько он выпил из бутылки? Когда теперь его найдут? Понятное дело, добыть палёного суррогата Даши не смогла. Партию уже изъяли из магазинов города. Она пошла по простому пути. Купила обычную водку и добавила в неё крысиный яд. Кто будет разбираться, чем отравился бомжеватый алкоголик? Скорее всего, никто. А если даже и будут, какой у неё мотив убивать своего отца? Абсолютно никакого! Она была хорошей дочерью. Устроила его на работу, подкидывала денег. А уж кому там папа мог дорогу перейти, это уже не ее проблема.
Читать далее...

Подписаться - Уютный уголок