Продолжение

Таня только отмахнулась. Могли бы и не напоминать! Бабушку она любила и сама давно уже рвалась "под бочок" к той, для которой каждый из внуков был светом и радостью. "Деточек" своих Валентина Николаевна любила всем сердцем. Она никогда не делила - дети... внуки... Какая разница? Все ее. Все "деточки"...
Каждого, кто приезжал в город учиться, она принимала с радостью. А уж младшую внучку, Танюшку, ждала особо. Знала, что не в тягость, а в радость будет девочке жить в ее квартире. Была между ними какая-то особая ниточка, связавшая души крепко-накрепко и заставляющая тянуться друг к другу.
Танюшка, приехав в город, освоилась немного и взялась за дело. Надраила бабушкину квартиру, купила новые занавески, на радость Валентине Николаевне, и заявила:
- Папа денег передал! Поедем тебе новую плиту выбирать! чтобы твои пирожки были еще вкуснее!
Знала бы Таня, чем это обернется!
Валентина Николаевна готовить любила очень. и для себя-то старалась, а уж когда было кого порадовать... Возвращаясь домой из института, Таня всегда знала - бабуля порадует чем-то вкусненьким.
Вот и в тот день Валентина Николаевна, провожая внучку утром, пообещала:
- Новый рецепт опробую! Со старой-то плитой сложно было, а эта сама готовит!
Татьяна кивнула, чмокнула бабушку в щечку и унеслась по своим делам. А когда вернулась...
Открыв дверь, девушка сразу почувствовала, что тянет паленым.
- Ба! Ты где?
В ответ тишина.
Таня кинулась в комнату, где на диване мирно спала бабушка. Разбудив Валентину Николаевну, она вывела ее на лестничную клетку и вернулась в квартиру. Из кухни уже валил дым, пахло теперь не паленым, а чем-то горелым.
- Барсик! Где ты? Машка?!
Кот и кошка бабушки спрятались так, что даже в маленькой квартирке, где развернуться-то было негде, Таня их найти сразу просто не смогла.
Закрыла нос и рот краем футболки и, откашливаясь, она едва догадалась залезть в маленькую кладовку возле входной двери, где и увидела четыре перепуганных глаза на верхней полке.
- Идите сюда, горемыки!
Схватив кота за шкирку, и сунув подмышку кошку, она шагнула к выходу и столкнулась в дверях с пожарным, которому поручили проверить, не остался ли кто-то в квартире.
Таня охнула, испугавшись, но ее приподняли над полом вместе с котами, куда понесли, и поставили на ноги уже на лестничной клетке.
- Девушка, вы в порядке?
Встрепанная Татьяна, прижимающая к себе орущих и вырывающихся котов, только молча кивнула.
Гена потом говорил жене, что именно в этот момент она его и покорила.
- Представляешь, я в квартиру, где никого уже быть не должно, а оттуда эдакая кикимора, да еще под аккомпанемент кошачьего воя! Ну как тут не влюбиться? – хохотал муж.
Татьяна фыркала в ответ и отвечала:
- На себя бы посмотрел! Леший!
Как потом выяснилось, бабушка поставила готовить жаркое и забыла. Прилегла на минутку, да и заснула. Коты пытались ее разбудить, но то ли совесть Валентины Николаевны была кристально чистой, то ли возраст давал о себе знать, а только спала она днем крепко и спокойно, и разбудить ее можно было только при помощи старенького будильника, который когда-то поднимал в ее саму на работу, а детей в детский сад и школу. Его Валентина Николаевна слышала всегда!
Таня, вскоре после своего переезда в город, стала замечать, что с памятью у Валентины Николаевны не совсем ладно. Просила бабушку обратиться к врачу, но та все отрицала, да и провалы были редкими. Кто не забывал, какое число сегодня? Теперь же Танюша поняла, что все серьезнее, чем казалось. Уговорив бабушку пройти обследование, она задумалась о том, как и какими силами сделать ремонт в кухне. К счастью, вся квартира не пострадала, но на кухне нужно было навести порядок. И Таня ломала голову, как это сделать, не беспокоя родных.
А тем же вечером в дверь раздался звонок:
- Здравствуйте! Я- Геннадий. Вы меня помните?
Коты сообразили, кто пришел, быстрее Татьяны. Они вились у ног гостя, так отчаянно мурлыча, что девушке оставалось только рассмеяться:
- Даже, если бы я вас не узнала, мне объяснили бы. Я рада вас видеть! Чай не предложу, у нас бардак на кухне, как вы понимаете. Идемте! Я вас с бабушкой познакомлю! Это получше чая будет!
- Кухню покажете для начала?
- Зачем? - Таня удивленно смотрела, как парень стягивает с ног кроссовки.
- Надо!
молча пожав плечами, она открыла дверь на кухню, и замерла, любуясь Геной. Было в нем что-то такое, что заставило сердечко Тани дрогнуть, а потом замурчать в тон сидящим у ног котам.
И уже через месяц, вместе сделав косметический ремонт на бабушкиной кухне, Гена и Таня решили пожениться.
-Теперь точно стоит! - хохотал Гена. - Раз осилили ремонт - уживемся!
После свадьбы, веселой и шумной, они, посоветовавшись с родными, перебрались в двухкомнатную квартиру Гены, забрав с собой Валентину Николаевну.
Татьяна была из большой и очень дружной семьи. Восемь детей - пять сестер и три брата! И все родные не только по крови, но и по духу. Ближе не бывает!
Родители Татьяны смогли не только создать большую семью, но еще и наладить сердце ее так, чтобы всем было рядом и тепло, и хорошо.
Родителей Татьяна потеряла за три года до своей свадьбы. Сначала не стало мамы, а потом и отца.
Это стало ударом для всех.
И семья Тани сплотилась еще больше, пытаясь пережить эту невосполнимую потерю, поддерживая друг друга и не давая впасть в уныние.
Для Гены такие отношения были в новинку. Он не был единственным ребенком в семье, но с братом общался мало. Разница в возрасте сказывалась, ведь тот был на десять лет старше. Да и мать всегда твердила, что Гена брату не товарищ.
- Вы слишком разные, Геночка! Ты маленький. Не приставай!
Родители Гены жили далеко, и он выбирался к ним от силы раз в год, чтобы проведать. После таких визитов долго приходил в себя и думал о том, что хотел бы для себя совсем другую семью.
Ведь никогда в его семье не было теплых отношений. Никогда и никому в голову не приходило спросить: «Как настроение?» Проблемы каждого оставались личными проблемами и никого не волновали. Никому даже в голову не приходило предложить помощь тогда, когда она была так нужна. Уехав учиться, Геннадий лишь изредка получал письма или звонки от мамы, которые начинались и заканчивались жалобами на то, что он ее: "забыл, бросил, и вообще, самый неблагодарный сын на свете".
У Тани же в семье сто раз на дню поинтересоваться что да как, было в порядке вещей. И стоило кому-то заикнуться, что осень на дворе, настроение паршивое, и что-то где-то не ладится, как тут же на выручку выдвигался целый десант. Кто-то вез домашний тортик, кто-то тщательно выбирал и тащил банку с самым вкусным и любимым компотом, а кто-то, приехав, просто обнимал и говорил:
- Сестренка, не кисни! Вот еще придумала! Все хорошо будет! Я с тобой!
Поначалу Гена просто ошалел от такого количества родственников.
Племянники, племянницы, сестры, братья, их мужья и жены… Даже имен всех он сразу запомнить не смог и выучил постепенно, спустя несколько недель, множество раз переспрашивая как зовут детей у, посмеивающейся над его памятью, Татьяны.
- Может, тебя с бабулечкой на прием к доктору отправить, Ген? Глядишь и лучше станет с памятью. Она вот детвору никогда не путает, несмотря на проблемы с памятью!
Гена смеялся и, подхватывая на руки очередного племянника, вопрошал:
- Ты кто?
Детвора к его забывчивости относилась с пониманием. На семейных посиделках то и дело кто-то из младших дергал нового дядюшку за штанину и лукаво улыбался:
- А меня помнишь?
Гена грозил пальцем шалуну и начинал перебирать в памяти имена. Их выучить было еще пол дела. А вот запомнить кто кем кому приходится…
Но постепенно он разобрался и неожиданно для самого себя понял, что ему в этой большой, шумной, немного странной, семье тоже хорошо. Ведь это здорово, когда тебя ждут по праздникам, как самого дорогого гостя! Когда в любой момент придет помощь, стоит только попросить. И иногда эта помощь приходит и без всякого спроса, и никто не спрашивает, хочешь ты ее или нет, ведь всем и так ясно, что она нужна. А еще понял, как приятно твердо знать, что для кого-то ты нужен и важен.
Его удивляло, что «половины» его новых родственников были подчинены раз и навсегда одному, установленному для всех, порядку: «Своих не бросаем!»
- А мы просто умеем себе спутников выбирать! – засмеялась Таня в ответ на его удивление. – У нас все хорошие. Плохие просто не приживутся. Наталка со своим первым мужем развелась, единственная их всех, знаешь почему?
- Нет! Почему?
- А он ей сказал, что она должна забыть про нас. Что теперь ее семья - это он и только. А когда Ната ответила, что так не сможет, ведь мы родные много лет, а его она без года неделю знает, не понял и поднял на нее руку. Ой, что было! Ребята наши тогда ему знатно бока намяли. Наталочка ведь Дашу тогда носила, и он об этом знал.
- Вот… Не мужик!
- Точно! Ни разу. Сколько боли и все той, кого любил... Ведь клялся же! При всех руки ее просил... А Ната ему поверила... Сердце открыла. Вот поэтому, потом, когда уже она Славика своего встретила, целых два года его, бедного, мурыжила. Боялась. Пока старшие братья ей не объяснили, что хватит ерундой страдать. Хороший человек Славик наш! Не обидит...
- А про меня они что тебе сказали?
- У, любопытный какой! – улыбнулась Таня. - Сказали, что годишься. Это если коротко. А еще сказали, что, как честный человек, должен на мне жениться, раз уж спас!
- Оправдал я их ожидания?
- Да на все сто! - Таня обняла мужа. - И их, и мои! Говорю же! Плохие у нас не приживаются!
Прошло несколько лет, и Гена так плотно вошел в эту семью, что уже не представлял свою жизнь другой. Он привык к обилию звонков. Привык к тому, что то и дело кто-то стучал в дверь в выходной день и Татьяна с улыбкой принимала на руки очередного малыша, родителям которого нужно было куда-то срочно по делам.
Дважды уже Гена становился крестным. Дважды крестной становилась и Таня, но вот свои дети у них никак не получались.
Их самая заветная мечта никак не хотела становиться реальностью.
Гена знал, что у Тани диабет и есть другие проблемы со здоровьем. Рожать ей было опасно. Но они еще надеялись.
Не раз ездили в Москву, консультировались у лучших специалистов. Но вердикт был единогласным - нельзя.
- Танюша, давай мы на этом остановимся. Я люблю тебя, нам хорошо вместе. А детей на наш век и так хватит.
Он, обняв жену, качнул коляску, в которой спал Денис, очередной его крестник. Редкий день для Гены и Тани обходился без того, чтобы в их доме не звенели детские голоса и смех. Вот и теперь родители Дениски уехали по делам на несколько дней и оставили малыша у родных.
Татьяна аккуратно сложила детское одеяльце, повесила его на ручку коляски, опустила голову, и тихо сказала:
- А я хочу своего ребенка... Нашего... Понимаешь?
- Знаю, Танечка, но что делать, если не дано…
Крепче обняв плакавшую жену, Гена стиснул зубы. Ну почему так?! Чем они виноваты? Ведь могли бы дать малышу и теплый дом, наполненный любовью и светом, и семью, какую еще поискать... Ведь где еще найдешь людей, которые не просто поняли бы, но и поддержали во всем? Разве часто так бывает? Нет! А у них такая семья есть!
Гена помнил, как поначалу, сразу после их с Танюшкой свадьбы, год-два родные еще пошучивали на праздниках, наперебой спрашивая, когда же в их в крестные звать будут. Но потом, когда пришло понимание, что все не так просто, на эту тему было наложено строгое табу и никому больше в голову не приходило спросить:
- Что-то долго думаете вы, Гена! Танюшка, когда за малышом пойдете?
Тишина стала подарком от семьи для Гены и Тани. Никто больше не задавал вопросов, стараясь щадить их чувства.
А жизнь шла своим чередом.
Росли в семье дети, радуя своими успехами и делясь неудачами, которые тут же становились общей задачей, требующей немедленного решения, для всех. Болели и уходили старшие. Не стало Валентины Николаевны. Ушел следом за ней один из братьев Татьяны.
Двух племянников, оставшихся от него, поднимали всей семьей.
И вот уже шумит-веселится свадьба старшего племянника, Никиты, которого нянчили в свое время и Гена с Таней. Праздник решили организовать в большом родительском доме, где собралась вся семья.
На кухне закипела работа. Суетились женщины, сновали рядом, то и дело утаскивая что-то вкусненькое со стола, дети.
Таня резала овощи, когда один из братьев сунул ей под нос таз с замаринованным для шашлыка мясом:
- Танюшка, как тебе?! Мой фирменный маринад! Чувствуешь запах?
О, да! Запах Татьяна почувствовала! Да так, что только и успела, что отшвырнуть нож и бегом рвануть к выходу.
Женщины на кухне недоуменно переглянулись:
- Да ладно... – Марина, мать Никиты, наскоро вытерла руки о фартук, и поспешила вслед за Татьяной.
- Но как же… Ей же нельзя! А возраст?! Ведь не девочка уже! Шутка ли?! Полтинник через год! – загомонили женщины.
- А ну-ка! Тихо! – Елена, старшая из сестер, тоже отложила в сторонку нож. – Не причитать надо, а думать, что делать дальше будем! Где врача взять такого, чтобы справился?
Все притихли.
Гена, заглянувший на кухню через несколько минут, удивленно поднял брови:
- Ничего себе! А где все-то?
На кухне было пусто.
Зато уже через полчаса нашлись минимум пять врачей, разной степени учености и квалификации. А Татьяну привели в порядок и уложили отдыхать в самой прохладной комнате, где каждые пять минут кто-то появлялся на пороге с вопросом:
- Танюшка, ты как? Что-нибудь хочется тебе?
В итоге, Таня, смеясь, сказала Марине:
- Знала бы, что так со мной носиться будут, сказала бы раньше!
- Танюш, а почему ты молчала? Гена знает?
Таня тут же насупилась:
- Нет. и никто не знает. Я сама ничего не поняла поначалу. Думала, мало ли? Просто разладилось что-то. Все-таки возраст уже, ничего не попишешь. Пошла ко врачу, а там… Сюрприз! Маринка! - Таня взяла за руку невестку. - Я так боюсь! До жути боюсь! До истерики! Не за себя... За него! – Таня положила руку на живот. – И за Генку…
- Так, а ну! Отставить панику! Успокойся! Ты сейчас должна быть спокойна, как слон! Нет! Как сто слонов! Доносим и родим! Здорового и крепкого! Нет других вариантов у нас! Все хорошо будет, слышишь? Ленка тебе такого врача нашла, что еще десятерых и выносишь, и родишь!
- Мне одного хотя бы…
В комнату зашел Гена, и Марина вышла во двор.
Подозвав к себе Лену, она зашепталась с ней о чем-то. Та, выслушав внимательно, кивнула, и женщины, поманив за собой остальных, двинулись на кухню, чтобы накрыть уже, наконец, на стол, ведь праздник никто не отменял. И Никита одобрительно кивнул, когда его невеста, поправив фату, наскоро чмокнула его в щеку и убежала вслед за всеми.
А на следующий день, утром, Таня, закончив обниматься с «белым другом», который стал ее неизменным спутником в последние дни, вздохнула, услышав звонок, и открыла входную дверь.
Открыла и удивленно уставилась на старших племянниц:
- Привет, девчата! А почему вы... Что случилось?
- Здрасте, теть Тань! Нас мама прислала. Мы быстро! – Светланка, старшая дочка Лены, отбарабанила приветствие, и шмыгнула мимо Тани. А через пять минут по всей квартире словно ураган пронесся. Девчонки снимали занавески, драили полы, загружали стирку.
Таня, открыв рот, наблюдала за ними.
- Что происходит?!
- Тетя Таня, вам нельзя волноваться! Садитесь и отдыхайте! А мы скоренько! Я вам сейчас чайку! Хотите сухарик? Мама передала.
- Хочу... Сухарик... - Таня готова была разреветься.
- Ой, не-не-не! Мама велела следить, чтобы вы не плакали! Нельзя! - Светланка, на ходу подхватив с пола Барсика, потопала на кухню. - Я сейчас!
Через час девочки ушли, оставив после себя идеально убранную квартиру. А сразу после их ухода на Танином пороге нарисовался Никита.
-Привет! - Татьяна подставила щеку для поцелуя и нахмурилась, разглядывая племянника. - А ты почему здесь? Вы же сегодня уезжаете?
- Ага! Вечером самолет. Ася чемоданы собирает. Вот! Это мама передала, чтобы ты не готовила! А я побежал! Ракушку тебе привезу! Будешь слушать море и релаксировать! Держись, тетушка! Ты будешь лучшая мама на свете! после моей, конечно!
Он поставил на пол сумку и помчался вниз по лестнице.
Таня потом так и не смогла вспомнить хоть один день, за весь срок своей непростой беременности, когда бы ей пришлось бы хоть что-то делать по дому. Рядом с ней всегда был кто-то из старших, сменяя друг друга. А младшие бегали в магазин и помогали с уборкой.
И да. Беременность была тяжелой. Последние месяцы Татьяна и вовсе провела на сохранении в пренатальном центре. Врачи преувеличенно-бодро твердили, что что все будет хорошо. Что она должна верить! И только Ольга Михайловна, тот самый врач, что взялась вести Татьяну по просьбе Елены, откровенно сказала:
- Танечка, ты же все понимаешь. Опасно, сложно, почти невозможно. Но мы с тобой очень постараемся! Я сделаю все, что смогу! Но и ты должна мне помочь?
- Чем?
- Я хочу, чтобы у тебя в голове сейчас не было ни другой мысли, кроме единственной: «Я увижу своего ребенка! Возьму ее на руки, увижу ее первый зуб, первый шаг, отведу ее в школу, выдам замуж и буду нянчить своих внуков! Я могу! И я это сделаю!» Ты поняла?
Татьяна кивнула.
Теперь она начинала утро с этих слов и твердила их постоянно. Гена спрашивал:
- Что ты там шаманишь? Шепчешь что-то все время...
- Дочку зову.
Осторожно обнимая жену, Гена посмеивался:
- Надеюсь, когда она появиться, ее мама будет еще в своем уме.
Таня слабо улыбалась в ответ:
- А я надеюсь, что ее папе чувство юмора никогда не изменит.
И пришел тот самый день...
И в два часа ночи у Маринки зазвонил телефон.
- Началось!
Лена коротко выдав информацию, отбила вызов.
И по всему городу, в разных его концах, зажглись окна.
Они ничем не могли помочь, эти женщины, бодрствующие сейчас у своих окон, стиснув руки и молясь так, как не молились, наверное, никогда в жизни. Они могли только ждать и верить. Верить, что все пройдет хорошо, ведь нельзя иначе…
Роды были очень тяжелыми.
Татьяна, очнувшись от наркоза после операции, первым делом прохрипела:
- Дочь?!
Реанимационная медсестра погладила ее по руке:
- Отличная девочка! Три четыреста, пятьдесят три сантиметра. Вы - молодец! Вы справились... Отдыхайте!
И Таня облегченно вздохнула, на мгновение прикрыв глаза и благодаря небо за радость.
Через сутки ее перевели в палату, и Таня увидела, наконец, свою дочку.
- Валюша! Валентина! Привет! – она тихонько погладила по щечке спящего ребенка.
Телефон ей уже вернули и Таня, разослав всем первое фото дочки, осторожно встала, чтобы попить воды. Внезапно в глазах у нее потемнело и последнее, что она услышала, был щелчок кнопки вызова, который нажала ее соседка, и испуганное:
- Танечка!
Тромб, как оказалось, уже начавший движение, врачи успели остановить.
А через три недели перед пренатальным центром творилось что-то странное.
Машины подъезжали одна за другой, толпа с шариками и цветами все росла и росла. И, когда на крыльце показались Гена, державший на руках дочку, и Татьяна, грянуло такое: «Ура!», что испуганно шарахнулись в небо голуби, а в окнах показались сначала испуганные, а потом, улыбающиеся лица будущих и, уже ставших ими, мамочек.
Маринка приподняла уголок конверта, и взглянув на племянницу, спросила:
- Ну что? Крестить когда будем?
- Маринка! Имей совесть! Я едва жива осталась, а ты мне такие вопросы задаешь! Подписать себе приговор, выбирая крестных, я пока не готова! – Татьяна засмеялась, обнимая родных и принимая букеты и поздравления.
- Правильно, и думать тут нечего! Эта моя! Следующий – Ленкин, а дальше, как пойдет! Хороших людей должно быть много!

Подписаться | Уютный уголк