Продолжение
Михаил Лекс— Мама подарила, — ответил Алексей. — На день рождения.
— Вот как? — задумчиво сказала Софья Львовна. — Говоришь, мама подарила?
— Мама.
— Твоя будущая тёща?
— Выходит, так.
— Это серьёзно, сынок. Ладно. С этим тоже разберёмся позже. Дальше что?
— А что дальше, мама? Я уже всё рассказал. Оля любит меня. К тому же ребёнка ждёт. Мы уже заявление подали. Жить я буду у неё.
— Ну, это понятно, что жить у неё будешь. Где же ещё тебе жить-то. Не в нашей же с тобой маленькой однокомнатной квартирке. А она, значит, хочет теперь, чтобы ты познакомился с её мамой?
— Хочет.
— Не стоит, сынок, — сказала Софья Львовна.
— Почему?
— Чуть позже я тебе объясню.
— Ладно. Позже, так позже. А ты с Ольгой будешь знакомиться?
— А как же! — воскликнула Софья Львовна. — Обязательно! И знакомиться с ней буду и поддерживать в будущем хорошие отношения. А как же! И чтобы ты знал, сынок, первое знакомство с будущей невесткой — это очень важно. И оно должно пройти очень хорошо. От этого, сынок, будет зависеть вся твоя и моя дальнейшая жизнь.
— Ты хочешь, чтобы Ольга произвела на тебя хорошее впечатление, мама?
— Боже упаси, сынок! Твоя Оленька мне ничего не должна. Всё как раз наоборот. Я должна произвести на неё хорошее впечатление. Понимаешь? Я, а не она.
— Зная твой характер, мама, — растерянно произнёс Алексей, — если честно — не понимаю.
— Ещё бы! Не ты один. Многие свекрови этого не понимают. И те свекрови, которые этого не понимают, совершают массу ошибок при первом знакомстве со своей невесткой, о чём жалеют в дальнейшем всю оставшуюся жизнь. А ты меня знаешь. Я не совершаю поступков, о которых после жалею.
— Когда ты так говоришь, мама, мне почему-то становится страшно?
— Не бойся, сыночек, — ласково произнесла Софья Львовна. — Вот тебе меня можно не бояться. Другим надо, тебе нет. И пока я рядом, с тобой ничего не случится. Я всегда знаю, как нужно действовать.
— Откуда?
— Я прожила трудную жизнь, сынок. Много пришлось испытать. К тому же, не забывай, что я закончила театральный институт.
— Я помню. Ты хотела стать великой актрисой.
— И могла бы стать. Все преподаватели в один голос прочили мне блестящее будущее на сценических подмостках. Меня даже приглашали в один известный театр. Но!
— Ты встретила моего отца.
— Меня можно понять. Я влюбилась. Потеряла голову от любви. Затем появился ты, и я всю себя посвятила вам. И теперь, когда твоего отца уже нет с нами...
— Говорят, мама, он сейчас в Краснодаре, — произнёс Алексей, — у него там другая семья.
— Тем более. Получается, что я одна несу за тебя ответственность.
— Я не понял, мама, к чему ты вспомнила про театральный?
— А как же, сынок. В этом-то всё и дело. Чтобы успешно выживать в этом мире, нужно быть очень хорошей актрисой. Слава богу, у меня это есть. Я сумею, ненавидя, показаться ей доброй и ласковой. Ольга останется довольной. Я сумею произвести хорошее впечатление на свою будущую невестку. За это можешь не волноваться.
— Да я и не волнуюсь, мама.
— И правильно делаешь. Кстати, что касается игры в ласковую свекровь, то она будет продолжаться всю жизнь. И тебе тоже придётся этому научиться.
— Научиться чему?
— Быть всегда с женой ласковым и нежным мужем.
— Зачем? Она меня и так любит. И не пристало мужчине быть ласковым и добрым.
— Что за вздор ты несёшь, сынок?! Кто тебя этому научил? Твои друзья? Инфантильные неудачники?
— Почему неудачники, мама? Просто им не повезло, мама.
— Нет, сынок. Просто они не знали законов, по которым живут настоящие мужчины. Которые хозяева в своей семье. И ты тоже!
— Что «тоже», мама?
— Женишься на обеспеченной москвичке, а таких простых вещей не знаешь!
— Каких вещей, мама?
— Таких, сынок! Лаской и добротой мы превратим твою самоуверенную жену в бессловесную и послушную «рабочую лошадку». И вся её жизнь будет отдана тебе, сынок, твоим детям (моим внукам) и мне. Да, сынок, и мне. Я тоже хочу пожить наконец-то счастливо. Неизвестно, сколько мне осталось.
— Что ты говоришь, мама?
— Я знаю, что говорю. И, кстати, раз уж о детях зашла речь, я хочу, чтобы у тебя было много детей.
— Зачем?
— Чем больше детей, тем меньше у женщины в голове разных мыслей!
— Каких мыслей, мама?
— Опасных мыслей, сынок!
— Не понял. Разъясни.
— Не важно. Это тебя не касается. Это наше, женское. Тебе это знать необязательно. А вот то, что мы добротой и лаской заставим её квартиру продать и купить мне загородный особнячок, это главное.
— Ты хочешь отнять у Оли квартиру?
— Не отнять, сынок! Как ты не понимаешь! А обезопасить тебя. Чтобы она не вздумала с тобой развестись, когда ей что-то не понравится. Ведь ты — мужчина. А в жизни каждого мужчины всякое может произойти. Вдруг ты встретишь другую. Не для женитьбы, а так. Понимаешь? А Ольга узнает про это. И ей не понравится. Когда у неё куча детей и нет квартиры, тогда и мыслей опасных для тебя никаких не будет. И она ещё сто раз подумает, прежде чем станет устраивать тебе по этому поводу скандал или решится на развод подать.
— Да, да, да, — произнёс Алексей, — ты права, мама.
— Но сейчас пока рано о квартире думать. Поговорим о твоей тёще. Тебе не нужно с ней встречаться.
— Почему?
— Женщина, которая дарит дочери на день рождения большую квартиру, это для тебя сложно, сынок. Она тебя враз раскусит. И меня, кстати, тоже. Такую женщину следует держать на расстоянии.
— Но как?
— А я тебе сейчас расскажу, как. Научу тебя, как поговорить с Ольгой, чтобы она сама не захотела знакомить тебя со своей мамой. Ты в курсе, сынок, что тёща — это «зло», а свекровь — «добро»?
— Нет. Впервые слышу.
— Теперь ты знаешь об этом. Слушай же дальше. Я научу тебя, как разговаривать с будущей женой. Особое внимание я уделю теме свекрови. Я уверена, что твоя Ольга затронет и этот вопрос.
Разговор мамы с сыном длился долго. Софья Львовна рассказала всё, что хотела, ответила на вопросы сына и убедилась, что он всё понял правильно.
— Теперь, сынок, когда ты всё понял, можешь поговорить с моей будущей невесткой. Но не забудь, что уже с этого дня ты должен разговаривать с ней исключительно нежно и ласково. Чтобы её любовь длилась как можно дольше.
— Я понял мама. Нежно и ласково.
— И так всю жизнь. До тех пор, пока она твоя жена. Если ты хочешь, чтобы она была у тебя в руках, а не ты у неё под каблуком. Как твои друзья.
— Ну, сколько можно, мама, меня друзьями попрекать? Я уже понял.
— Я хочу, сынок, чтобы ты на всю жизнь усвоил, что все подкаблучники, как правило, грубые и злые в обращении с жёнами. И яркий пример тому — твои друзья. Поэтому я буду тебе о них постоянно напоминать. Чтобы ты знал. Таким образом твои друзья, инфантильные неудачники, компенсируют свою ущербность. И наоборот. Если ты видишь мужа нежного и ласково, знай, в этой семье власть целиком и полностью принадлежит ему. Ты понял?
— Я понял, мама. Я буду добрым и ласковым со своей женой.
— И так всю жизнь!
— Всю жизнь, мама. Я вот только сомневаюсь, что Ольга поверит в ту «лапшу», которую ты мне рассказала. И которую мне придётся говорить ей.
— Во-первых, сынок, это не «лапша», а серьёзная информация. А во-вторых, твоя Ольга мало того, что влюблена в тебя, так ещё и ребёнка ждёт. В её состоянии женщина способна поверить в любую чушь. Поверь мне, я сама была когда-то в таком состоянии. Господи, чего только мне не «вешали» и не «втирали». Всему верила. Это уже после, когда любовь проходит, и дети становятся взрослыми, начинаешь понимать, что к чему. А до тех пор... Живёшь, как в тумане. Тем более, если любишь. Веришь?
— Конечно верю, мама.
А на следующий день состоялся разговор Алексея и Ольги.
— Когда ты хочешь познакомиться с моей мамой? — спросила Ольга.
— Оленька, — ответил Алексей, — я думаю, что это плохая идея.
— Какая идея? — не поняла Ольга. — О чём ты?
— Знакомить меня со своей мамой, — сказал Алексей. — Ни к чему.
— Почему?
— Понимаешь, Оленька, мировая история семейной жизни, — нежно, но уверенно говорил Алексей,
вспоминая весь тот вздор, которому его учила мама, — она ярко демонстрирует, что все беды, они от тёщ.
— Только от тёщ? — удивилась Ольга.
— Только от них.
— А от свекровей? — спросила Ольга. — Не бывает бед?
— От свекровей бед не бывает, Оленька, — уверенно сказал Алексей. — Свекрови здесь ни при чём. Свекрови — они все хорошие. Тёщи! Вот кто основа любого конфликта. И никакая любовь не в силах противостоять намерению тёщи всё разрушить, всё превратить в пыль. И какой бы крепкой не была семья, рано или поздно она будет разрушена тёщей.
— А при чём здесь моя мама? Моя мама — не такая? Моя мама — хорошая! Она не станет разрушать нашу семью.
— Оленька! Да все мамы — не такие. И все мамы — хорошие! До тех пор, пока их дочки не выйдут замуж. А затем — всё!
— Что всё?
— Нет больше хорошей мамы. Доброй, ласковой, всёпонимающей, заботливой. Нет.
— А куда же она делась?
— Она превратилась в тёщу. Всё! Нет больше доброй мамы. На её месте теперь злая, равнодушная, эгоистичная, коварная, капризная женщина.
— Да как же это?
— А вот так! Полная трансформация личности на эмоциональном, духовном и даже физическом уровне.
— Даже на физическом?
— В том-то и дело. Лицо, фигура — всё меняется в худшую сторону. Да что говорить, если они сами себя в зеркале не узнают.
— Да как же это?
— А вот так. Метаморфоза. Полная трансформация.
— Какой ужас. Как же это возможно?
— Я долго думал, Оленька, над этой загадкой. И теперь уверен, что знаю ответ. Дело в том, что когда дочка влюбляется и знакомит маму со своим избранником, так сразу в неё вселяется другая духовная сущность. Добрая сущность покидает тело, а её место занимает злая.
— А когда именно это происходит? — спросила Ольга. — В какой момент?
— Я же говорю. Это происходит в тот момент, когда женщина знакомит любимого со своей мамой. Именно в этот самый момент мама дочери превращается в тёщу.
— А может, моя мама не превратится?
— Ну, что ты такое говоришь, Оленька? Как твоя мама может не превратиться в тёщу? Все превращаются, а твоя мама — нет? Здесь исключений не бывает. Как только ты познакомишь нас, так сразу у меня появляется тёща, а твоя мама исчезает навсегда. Даже ещё до свадьбы.
— А может, моя мама станет хорошей тёщей?
— Оленька, я кому сейчас вот это всё говорил? С кем разговаривал? Пойми же ты, наконец. Тёща не может быть хорошей. В принципе. По определению.
— По какому ещё определению?
— А ты разве не знала? Тёща с древнего языка переводится как «зло».
— Да ладно.
— Я тебе говорю. По-другому даже в сказках не бывает. И стоит только твоей маме стать тёщей, так сразу она начнёт разрушать всё вокруг. Свою жизнь, нашу жизнь. Всё рушить. С первого мгновения.
— И этого никак не избежать?
— Ну, почему не избежать. Есть один способ. Не знаю, правда, согласишься ли ты на него.
— Какой?
— Не пускать твою маму в нашу жизнь. А для этого мне не нужно с ней знакомиться. И в дальнейшем держать её от нашей семьи на расстоянии.
— Не пускать маму в нашу семейную жизнь?
— Пойми, любимая. Поступи мы иначе, и это будет уже не твоя мама. Я же говорю. Это будет моя тёща! И никакой твоей мамы больше не будет. Вот в чём проблема-то. Была бы это твоя мама, да разве же я не пустил бы её к нам? Да пожалуйста. Хоть каждый день. Потому что это твоя мама. Твоя мама — это святое для меня. А вот что касается моей тёщи, тут уж, любимая, позволь мне решать.
— Значит, лучше тебе с мамой моей не знакомиться? — спросила Ольга.
— Так будет лучше для всех нас. Чтобы она не превратилась в «зло». Впрочем, решать тебе, любимая. Как скажешь, так и будет. Если настаиваешь, я познакомлюсь. Но я предупредил.
— Хорошо, — ответила Ольга. — Я подумаю.
— Подумай.
Вот такой разговор состоялся между Ольгой и Алексеем. Как уже говорилось, Софья Львовна, мама Алексея, научила сына, что тёща это — «зло». Её мысли на этот счёт Алексей и передал (почти слово в слово) Ольге.
И теперь Ольга разговаривала со своей мамой. Она передала ей, почти слово в слово, свой разговор с Алексеем.
— Я не знаю, что делать, мама, — произнесла Ольга, — мы уже заявление подали, а тут такое. Алексей говорит, что лучше ему с тобой не знакомиться. Потому что ты превратишься в «зло».
— Странный у тебя жених какой-то, — задумчиво отвечала Вера Ивановна. — И если бы ты его не любила и не ждала от него ребёнка, я бы ещё сто раз подумала, отдавать тебя ему или нет. А так, что ж делать-то. А ты действительно любишь его, дочка?
— Очень люблю. Я жить без него не могу. Он хороший. Маму свою любит.
— Странно. Впрочем, ты сейчас в таком состоянии, что... Ладно. Если ты его любишь, к тому же он очень хороший и маму свою любит... делать нечего. Придётся тебя отдать ему на его условиях.
— А как же ты?
— А что я? Сделаем так, как просит Алексей. А там посмотрим.
— А как мы это сделаем? Неужели мы с тобой совсем видеться не будем.
— Вот ещё. Видеться мы будем столько, сколько захотим. Хоть каждый день. Этого ведь он запретить не может?
— Нет, наверное. Насчёт этого он ничего не говорил. Ему, главное, самому с тобой не знакомиться. Чтобы ты в «зло» не превратилась.
— А мы и не познакомимся. И я не превращусь в «зло».
— А тебе не обидно?
— Обиды нет. Есть беспокойство за тебя и немного сомнений насчёт твоего избранника.
— Мама! — обиженно воскликнула Ольга.
— Молчу, дочка. Для меня главное — твоё счастье. И если тебе для этого нужно стать женой Алексея, который не хочет со мной знакомиться, я не против. Буду на расстоянии. Ты когда знакомишься с его мамой?
— Завтра.
— Скажешь ему и его маме, что я уехала в длительную командировку.
— А если они спросят, куда?
— Скажешь, что на север куда-то. А точно не знаешь. И когда вернусь, ты тоже не знаешь. Поняла?
— Поняла.
И вот наступил день знакомства Ольги с будущей свекровью. Софья Львовна была на высоте. Она очаровала свою будущую невестку.
— И мне очень жаль, что твоя мама вынуждена была уехать, — произнесла Софья Львовна.
— Ей тоже очень жаль, — ответила Ольга.
Прошло какое-то время и Ольга с Алексеем стали мужем и женой. А вскоре у них появился на свет сын.
За это время свекровь проделала очень большую работу. Добротой и лаской она сделала всё, чтобы жить в квартире Ольги. Свою квартиру Софья Львовна стала сдавать.
Кроме этого, всё той же добротой и лаской, Софья Львовна и Алексей превратили Ольгу в бессловесную исполнительницу своей воли. Стоило только кому-то из них что-то пожелать, Ольга тут же бросалась выполнять их ласковые просьбы и по-доброму высказанные желания.
С подругами Ольга не встречалась. Некогда было. Всё время Ольга была занята какой-то работой по хозяйству, которую ей постоянно находила добрая и ласковая свекровь.
Изредка Ольга виделась с мамой. Вера Ивановна с тревогой наблюдала за тем, что происходило с дочерью. Но не вмешивалась. Полагая, что пока ещё не время.
А в один из дней Софья Львовна увидела сына на улице с другой. Проследив за ними, Софья Львовна поняла, что там у сына всё очень серьёзно.
Вечером мама решила поговорить с сыном на эту тему. Рассказала ему, что видела.
— Сынок, у тебя с ней серьёзно? Или как?
— Ну, что ты, мама, — спокойно ответил Алексей. — Ничего серьёзного. Я люблю Оленьку, ты же знаешь.
— В таком случае, сынок, ты очень рискуешь. Сегодня вас заметила я, а могла и Ольга заметить. Ты не думаешь о последствиях. Прежде чем пускаться в подобные приключения, необходимо обезопасить себя.
— Что конкретно, мама, ты предлагаешь?
— Я думаю, что твоей жене пора продать свою квартиру. Как мы и планировали. Помнишь?
— Помню?
— Вот и поговори с женой. Скажи ей, что ребёнку нужен свежий воздух. И если бы у бабушки был загородный домик в ближайшем пригороде, то она могла бы иногда забирать внука к себе. Квартиру эту надо продать, а на вырученные деньги купить домик. А чтобы я согласилась, домик должен быть куплен на меня.
— А где же мы будем жить потом? Когда квартиру продадим.
— А никакого «потом», сынок, не будет.
— То есть?
— Я думаю, что после того, как эта квартира будет продана, тебе нужно будет развестись с Ольгой.
— Ты уверена? Думаешь, пора разводиться?
— Учитывая, что ты уже начал встречаться с другими, думаю — да. Самое время.
— Я тебя понял, мама. И согласен с тобой. Но когда я заговорю с Ольгой о продаже квартиры и покупке дома, она задаст мне тот же вопрос, какой я задал тебе.
— Скажешь ей, что я продам свою квартиру, — ответила Софья Львовна. — А деньги отдам вам. На первый взнос для покупки квартиры.
— Думаешь, она поверит?
— Поверит. Если всё сделать по-доброму и ласково. Без нажима. Не спеша. Не настаивая. В этом деле, сынок, главное, что она по-прежнему любит тебя. А теперь уже и меня любит. Значит, у неё нет причин не верить нам или подозревать в чём-то. Понимаешь? Наоборот, чтобы как-то отблагодарить нас за наше к ней отношение, она сделает всё, о чём мы попросим. Завтра вечером поговори с женой. Надо успеть всё провернуть как можно быстрее.
Алексей по-доброму поговорил с Ольгой. Как учила мама. Он не давил, не торопил, не настаивал. Говорил ласково. Сам предложил Ольге, чтобы она не спешила с ответом, а прежде подумала. Ольга сказала, что подумает. И уже на следующий день встретилась с мамой.
— По-моему, доченька, — произнесла Вера Ивановна, — мой зять и твоя свекровь окончательно обнаглели.
— Ты думаешь? А, по-моему, они хотят, как лучше. Алексей даже собирается купить нам новую квартиру. А Софья Львовна свою квартиру продать готова, чтобы были деньги на первый взнос. Но мне кажется, они что-то задумали.
«Ситуация становится более чем тревожной, — думала Вера Ивановна. — Медлить больше нельзя. Ради квартиры эти люди способны на всё. Значит, пришло время вмешаться».
— Скажи честно, дочка, ты по-прежнему любишь своего мужа? Как и раньше?
— Честно говоря, мама, уже не знаю. Я так устала за всё это время. А они — такие добрые, такие ласковые. Я каждый день хочу их выгнать, но мне совесть не позволяет. Мне постоянно кажется, что я в чём-то перед ними виновата. Хотя...
— Что?
— Иногда мне кажется, что Алексей обманывает меня.
— Думаешь, у него есть другая?
— Точно не знаю, но мне так кажется. Знаешь, о чём я мечтаю последнее время?
— О чём?
— Чтобы свекровь и муж куда-нибудь уехали. Хотя бы на месяц.
— Это можно сделать, дочка, — сказала Вера Ивановна.
— Как?
— Легко. Но для этого мне нужно вернуться из длительной командировки.
— Я согласна.
— Тогда скажи им, что завтра я возвращаюсь. Жить буду с вами. И не удивляйся ничему.
— Чему «ничему»? — не поняла Ольга.
— А ничему не удивляйся. Что бы не увидела. А ещё лучше, вообще не вставай с постели, когда я приду. Делай вид, что спишь. Поняла? Я рано приду.
Ольга обещала не удивляться и сделать вид, что спит. И уже вечером сообщила мужу и свекрови о возвращении мамы.
— Как возвращается?! — воскликнул Алексей.
— Что ты такое говоришь, Оленька, доченька? — испуганно спросила Софья Львовна. — Твоя мама завтра приезжает?
— Да. Рано утром.
— Надолго? — спросила Софья Львовна.
— Навсегда, — ответила Ольга. — Просила ничему не удивляться.
— В каком смысле «не удивляться»? — не понял Алексей.
Ольга растерянно пожала плечами и повертела головой. В это время в детской проснулся ребёнок и дал о себе знать. Ольга обрадовалась и убежала к нему.
— Ничего, сынок, ничего, — успокаивала сына Софья Львовна. — Встретим.
— Чего-то мне страшно, мама, — испуганно произнёс Алексей.
— А чего? — добродушно удивлялась Софья Львовна.
— Ну, как же! Ведь «зло» возвращается!
Грустно глядя на сына, Софья Львовна молча покачала головой.
Вера Ивановна позвонила в квартиру дочери ровно в пять утра.
— Я открою! — крикнула Софья Львовна, выходя из своей комнаты.
Улыбка, сиявшая на лице Софьи Львовны, с которой она хотела встретить свою родственницу, почти сразу сошла с её лица, как только она открыла дверь.
— А это мы, — хриплым голосом произнесла странного вида женщина, очень мало похожая на маму Ольги, которую до этого все видели только на фотографиях. На ней была телогрейка и ватные штаны. На ногах — кирзовые сапоги.
Вместе с Верой Ивановной был какой-то угрюмый мужчина. Тоже в телогрейке, в ватных штанах и в кирзовых сапогах.
— Заходи, Сундук, — произнесла женщина, отодвигая Софью Львовну в сторону и входя в квартиру. Сундук проследовал за ней.
— А ты кто? — спросила женщина, снимая телогрейку.
Под телогрейкой у женщины ничего, кроме майки, не было. Всё тело, которое не закрывала майка, было покрыто разнообразными синими рисунками.
— Я Софья, — испуганно прохрипела Софья, — мама Алексея.
— Софья? А я Вера, мама твоей невестки, — радостно ответила женщина и широко улыбнулась, блеснув несколькими золотыми коронками. Но её улыбка быстро исчезла, как и весёлое настроение. — Но ты называй меня Мусей, — строго сказала женщина. — Договорились? Мне так привычнее.
— Договорились, Муся, — испуганно глядя на рисунки, ответила Софья.
— Вот и славно! — воскликнула Муся. — А ты быстро соображаешь, Софья. Ты мне нравишься. Мы будем звать тебя мамой. Да, Сундук?
Сундук пробурчал в ответ что-то невнятное.
— Не возражаешь, мама? — спросила Муся.
— Почему «мамой»? — не поняла Софья.
— А ты теперь мне и Сундуку вместо мамы будешь. Сундук — это мой парень. Мы с ним год назад на поселении познакомились. Не обижай его.
— Как можно?
— Увижу, что глаз на него положила, вырву.
— Что?
— Глаз! — ответила Муся.
— Как можно? — сказала Софья. — Я не такая.
— Гляди у меня, мама, — строго произнесла Муся. — Дочка дома?
— Дома. Спит, наверное. Позвать?
— Не сейчас, — грубо ответила Муся, закрыла глаза, прислонилась к стенке и медленно опустилась на корточки. — Посижу немного. Устала. Может, удастся заснуть.
Сундук в это время тоже снял телогрейку. Под телогрейкой у него тоже была только майка. И всё тело Сундука, которое не закрывала майка, тоже было покрыто синими изображениями. Чего там только не было. Софье стало страшно.
— Кухня где, мама? — спросил Сундук.
— Там! — испуганно прошептала Софья и показала рукой направление. — По коридору направо.
— Ты мне нравишься, мама. Я на тебя глаз положил. Придёшь, обслужишь, — злобно сказал Сундук, страшно посмотрел на Софью, улыбнулся, блеснув золотыми коронками, и закрыл глаза!
На одном веке Сундука было написано «вижу», а на другом «всё».
Постояв немного с закрытыми глазами, улыбаясь, Сундук тяжело вздохнул, убрал с лица улыбку, открыл глаза и пошёл в сторону кухни.
А Муся продолжала сидеть у стенки с закрытыми глазами. И на её веках были точно такие же надписи, как и у Сундука.
В это время из спальни вышел Алексей.
— Это кто? — спросил он, глядя на сидящую на корточках у стенки Мусю.
— Это тёща твоя, сынок, — шёпотом сказала Софья.
Муся захрапела.
— А где Оленька? — спросила Софья.
— Спит, — тихо ответил Алексей. — Я пытался её разбудить, не получилось.
— Мама! — раздался грозный крик Сундука с кухни. — Иди сюда.
— Кто там?
— Сундук. Её парень. Меня зовёт.
— Почему тебя?
— Потому что я для них теперь как мама. К тому же он на меня глаз положил. Они здесь жить собираются. Короче, сынок, по-моему, нам нужно отсюда бежать. И как можно быстрее.
— Мама! — орал с кухни Сундук. — Мне долго ещё ждать?
Муся захрапела.
— Иду, иду, — крикнула Софья. — Одевайся, сынок, — прошептала она. И уходим. Позже я тебе всё объясню.
Через минуту мамы и сына в квартире уже не было. Они выбежали, закрыв за собой дверь на ключ.
Как только Софья и Алексей ушли, Вера открыла глаза.
— Всё! — радостно крикнула она. — Спектакль окончен. Всем спасибо. Снимаем парики, смываем рисунки.
***
А Софья Львовна ехала с Алексеем в такси к себе домой и объясняла ему, что произошло, и как она видела ситуацию.
— Короче, сынок. Никакая это не командировка. Её мать отбывала срок. А теперь вернулась домой с каким-то мужиком. Скорее всего, он тоже уголовник рецидивист. Нам ещё повезло, что мы ушли.
— А мы надолго ушли, мама?
— Навсегда, сынок. Завтра же пойдёшь, подашь на развод. Понял. Лучше платить алименты, зато живыми будем. Господи, сынок, как вспомню её лицо, так дрожь пробирает.
— А чего так-то?
— Так она мне глаз обещала вырвать.
— За что?
— За мужика своего.
Софья Львовна не знала, что мама Ольги никакая не уголовница, а актриса. А роль Сундука сыграл актёр из её театра.