Продолжение
Алёна Берндт«Уже сколько лет я не слышала, чтоб дед Семён жену по имени звал, - думала Валя, - Всё «старая, старая»… эй, старая, обед подавай… эй, старая, кyрить купила али нет… А ведь у его жены имя такое красивое – Елизавета… неужели так у всех, почему так…»
После похорон свёкра муж с Валей почти не разговаривал, да и она сама не спешила к нему с разговорами. Всё общение сводилось к бытовым вопросам и однозначным ответам «да-нет». И теперь Вале было даже неловко перед самою собой от того, что она сидит и радуется… Миша снова задерживается на работе, а ей и хорошо. Неправильно это, не должно так быть в семье, а вот так у них сложилось. Холодным стал их дом, возвращаться сюда не хотелось, вот и Верочка не приехала, осталась в Москве на каникулы.
Ужин остывал в печи, Валя уже переделала все домашние дела и теперь могла немного передохнуть. Музыка, доносившаяся от сельского клуба, бередила душу, звала куда-то… Валентина решила сходить к матери, хоть немного прогуляться. Вот Верочка говорит, что они с подругами вечерами гуляют в парке, или в кино идут. Молодёжь, такое их время! А вот на селе как-то не принято на прогулки ходить, в клуб на концерт или на киносеанс – это после трудовой недели можно, и то, когда домашние дела не требуют заботы. Валя уже и не помнила, когда они с мужем куда-то ходили вместе.
Спустившись по шаткой лесенке, Валя накинула на плечи кофту и вышла за калитку. Тёплый августовский вечер уже простёрся над селом, с реки по низине тянулась тонкая туманная дымка. Валентина шла к дому матери, и только теперь подумала, а что же она скажет, когда придёт? Ведь у них не было заведено таких поздних визитов… Только по делу, когда что-то надо, или сама Галина Ивановна звала прийти в этот день и помочь чем-то. Раньше, когда был жив Валин отец, как-то теплее было дома, и разговоры по душам, и смех, и застолье случалось, а вот как не стало его, так словно и потухло всё, весь свет и домашнее тепло.
Ну вот, может быть сейчас они с матерью посидят, поговорят о том, о сём… и станет это у них новой традицией, хотя бы иногда устраивать себе посиделки вечером. Валя заулыбалась, вспомнив прошлое…
Она шла мимо соседских палисадников, погружённая в свои мысли, как вдруг услышала знакомый голос, негромкий и тихий. Это явно был голос её мужа, Михаила, который был сейчас на работе…
«Домой рано не жди, - буркнул Миша утром, вместо «спасибо» за завтрак, поданный женой, - Работы много, запчасти привезли, бригадир сказал – пока не закончим ремонт, домой не уйдём!»
К негромкому мужскому голосу присоединился женский, звонкий и перемежающийся кокетливым смехом. Валя удивилась, чей же это голос так похож на Мишин… было неловко, но она всё же решила посмотреть.
Она заглянула в переулок, встав у высокого забора Ведерниковых, из дом был как раз на углу, а у забора так кстати разрослась сирень, которая теперь своей густой зеленью скрыла Валю во весь рост. С пылающим от стыда лицом, Валентина выглянула из-за куста… У палисадника, окрашенного голубой краской, стоял как раз-таки Михаил собственной персоной, навалившись локтем на невысокий столбец и наклонившись вперёд. Женский голос отвечал ему из палисадника, где покачивали жёлтыми своими шарами цветы рудбекии. Женщина то и дело заливалась кокетливым смехом в ответ на негромкие шутки Михаила, в сумерках не было видно его лица, но Валентина точно знала – это он.
А стоял Михаил у палисадника Таси Киселёвой, которая работает в колхозе счетоводом… Тася год назад овдовела, муж её утонул на рыбалке, как уж там всё вышло, Валя не знала, но очень тогда она Таисию жалела… остаться одной с десятилетней дочкой непросто… На селе поговаривали, что промышляла Таисия самогоном, приторговывала тишком, но участковый у неё не раз бывал и ничего такого не обнаружил. Может и врали всё местные сплетницы, что через этот самогон и потонул Тасин муж, а может и вправду так было – кто разберёт, Валя этого не знала, да и не доискивалась, не её это дело, своих забот полно.
Ну вот, видать не одна Валя жалела несчастную Таисию, судя по тому, какие слова она сейчас слышала от собственного мужа, только адресованы они были чужой женщине…
- Ну и что! А я вот возьму, да и скажу всё жене про нас! – гудел Миша, и тянул руку дотронуться до Тасиной ладошки, лежавшей на штакетнике палисада, - Что уж, мы давно с Валькой только что и живём под одной крышей! Как дочка уехала в Москву, так и пошло – я сам по себе, она сама… хозяйство, конечно, справляем – дочку-то учить надо, вот и стараюсь. А теперь что – она уж окончит на будущий год свой институт, уедет куда-то, родители ей и без надобности! Могу теперь и о себе подумать. Ну что, или не пустишь меня к себе? А?
- Отчего не пустить, - задорно отвечала Таисия, - Одной-то мне поди несладко, плеча сильного рядом нет, защитить некому! Да только врёте вы все – только обещаться горазды! Знаю я вас – как только из дому за порог, так сразу и неженатый сделался! А как до дела доходит, так к жене под бок и молчком!
- Это ты зачем так про меня говоришь? - громче и возмущённей гудел Михаил, - Я ежели сказал – значит так и есть! Уже давно подумываю на развод подать, да говорю – дочку жалко, покуда студентка, ей родительская помощь нужна. А ты… если тебе чем подсобить надо, так ты скажи, я всё сделаю для тебя…
Голос Миши зазвучал ласково и нежно, по телу Вали пробежали мурашки, как же давно она не слышала таких разговоров от мужа… а вот, видать нашёл он другую, кому такие слова говорит.
- Помощь одинокой женщине завсегда нужна, - ответила Тася, - Только чего люди скажут! Ославят на всё село, что женатый мужик ко мне на двор ходит! Мне такого счастья и даром на надо! И так свекровка моя на меня наговаривает, что я в смерти её сына виновата! Не углядела! Всё грозит меня из дому выдворить – дом-то этот они со свёкром нам на свадьбу дарили!
- Так ты не говори никому, что я к тебе хожу просто так, - Михаил понизил голос до громкого шёпота, но Вале всё равно было отлично слышно, - Говори, что за деньги наняла, а я что – подтвержу, что за небольшую-то награду помогаю! Никто не осудит, у меня дочка в Москве учится, денег надо послать каждый месяц, сумма немалая выходит. А тебе тоже руки мужские в хозяйстве нужны, кто не знает! У нас в селе не один мужик так вот калымит при возможности, дело обычное! Всё, что надо тебе сделаю в хозяйстве, руки-то есть! А о награде тишком поговорим…
Михаил притянул Тасю к себе и склонился к её плечу, с которого съехала прикрывающая кожу косынка… Вале стало стыдно и противно, она не стала смотреть дальше и бросилась бежать обратно к своему дому.
Остановившись на половине пути, она вдруг подумала, что это она зря – ушла вот так, по-тихому! Надо было выйти их куста и показаться парочке, что она всё слышала и знает! Ухватить эту Таську за жидкую шевелюру и выправить, проредить причёску!
Содрогнувшись от такой мысли, Валентина отчаянно затрясла головой – не могла она… противно было даже смотреть на них, не то, что коснуться Таськиной головы! Зябко запахнув полы кофточки, Валя пошла дальше – к своему дому. Что толку таскать Таисию за волосья, думала Валентина, с мужем надо о таком говорить… сколько у него таких «таисий» может быть – устанут руки каждой причёску-то рвать! Вот придёт, пусть и объяснит жене всё, как и обещался там, у палисадника!
На дворе уже начало светать, когда негромко скрипнула калитка, и от этого скрипа подняла голову Валя, которая так и заснула сидя за столом и уронив на руки голову. Михаил крался по собственному двору, словно вор, оглядываясь через забор, не глядит ли кто из соседей, некстати проснувшись спозаранку… Но, на его счастье, тихо было вокруг, влажный утренний туман расстилался густым молоком, заря ещё только занималась за рекою.
Валя видела через окно, как Михаил огляделся, зябко поёжился и полез на сеновал, передумав идти в дом… наверное, чтобы не разбудит ненароком Валю и не выдать тайны, во сколько же он вернулся домой.
Солнце уже было высоко, когда Михаил вошёл в дом, умытый и бодрый, сел за стол завтракать как ни в чём не бывало, и втянул носом аппетитный запах яичницы.
- Что, пеструха-то несётся? – спросил он жену так обыденно, что Валя даже удивилась такой его артистичности, - Или всё ж на суп, как и думали?
- Несётся, - ответила Валя, - А ты вчера что же, когда вернулся, я не слышала…
- В четверть двенадцатого, - соврал Миша, он был бодр и весел, а на жену поглядывал даже как-то благосклонно, - Ты уже спала, я не стал будить, на сеновале устроился. Тебе же сегодня на дежурство вроде…
- Завтра, - ответила Валя, - Сегодня выходной у меня.
- У меня тоже отгул до обеда, - намазывая хлеб свежим маслом, сказал Миша, - Хоть высплюсь, а то Гордеев замучил работы подкидывать! Так бы наряды закрывал, как работу даёт, а то про премию молчит!
- Так ты значит на работе был, - сказала Валя непринуждённым тоном, - А я думала, что ты у Таисии Киселёвой чуть не до самого утра задержался… Что, не выспался, я гляжу? Оно и понятно…
Миша застыл с вилкой в руке и куском яичницы во рту. Он смотрел, как спокойно, улыбаясь и не глядя на него, наливает себе Валентина свежезаваренный чай, кладёт в чашку кусочек сахара и смотрит как медленно он исчезает в кипятке…
Читать далее...
Автор рассказа: Алёна Берндт