Продолжение

Но Михаил резко вздрогнул, словно даже отпрянув от жены, чувства на лице тут же сменились обычной маской строгой какой-то будто даже брезгливости. Дескать, что это такое, ещё не хватало – при людях за ручку стоять! Горько стало Валентине, слёзы ручьями полились по щекам, благо, там все родительницы такие были и плакали, провожая своих чадушек в школу.

Полетели деньки, словно птицы… Привыкла Валентина и к неласковому мужу, и к свекрови, которая теперь уже, спустя время, не стеснялась и самой Валентине всякое-разное выговаривать.

- Зря он тебя взял! Надо было за него Захарову Клавдию сватать! – скрипела Тамара Фёдоровна, сидя за столом в гостях у сына и выбирая себе кусок побольше от румяного Валентининого пирога, - Ничего не умеешь делать, да ещё и сына родить не можешь!

Знала, змея старая, куда кусать! Все Валины одногодки уже по двое-трое, а то и больше ребятишек заимели, а Валентина только вот, Верочкой жила. Не получалось больше деток, видать не судьба… да и сама Валя украдкой думала в ночи, когда храпел рядом муж, что не хочет она больше детей. Глядеть, как гоняет их по двору Михаил, как бывало Верочку гонял – «поучает», как он сам говорил… а разве под силу небольшой ещё девчонке таким большим ведром воду-то на пригорок таскать? Вон, сосед насосом качает с ручья – и на огород, и на баню… А Михаил говорил – нечего тут разнеживаться, в деревнях испокон веку так жили! Вот заместо книжки пусть работает, привыкает!

Видимо, Бог слышал безмолвные молитвы Валентины, которая только ночью, украдкой, таковые и допускала… а утром корила себя за это, и другие просьбы обращала к образам в углу. Потому и обидно ей было такое слышать от свекрови, да и не только от неё – муж мать свою поддерживал, да еще и не такое говорил про жену.

Валя не слушала, снова «уходила в себя», молча подавая чай гостье и надеялась, что свекровь сегодня не задержится надолго в их доме.

- Да, вон Клавдия-то, поди пятым на сносях! – терзала свекровь, - И ребятишки все справные, румяные, сама сбитая, крепкая! А это – что? Как тень ходит, глядит рыбьими своими глазами! Эх, Миша, где же глазоньки твои были, когда ты ЭТО за себя брал?!

- Так может там не только Клавдия, но и муж её старается, раз ребята-то справные получаются! – выдала как-то раз Валентина, разозлившись на этот, уже в сотый раз начатый свекровью разговор.

Тамара Фёдоровна застыла, вытаращила глаза и так побагровела, что Валя испугалась – уж не застрял ли у той в горле кусок горячей ватрушки, которую свекровь как раз с большим аппетитом поглощала.

- Чтооо? – проглотив кусок, взвизгнула свекровь противным фальцетом, от которого встрепенулись куры, гуляющие во дворе.

- Чтооо? – заревел тут же Михаил, отбросив от себя стопку, которую только что с удовольствием осушил.

В тот день Валентина была бита мужем в последний раз. Свекровь убралась восвояси не раньше, чем высказала «Вальке-дурочке» всё, что пожелала, и даже ещё от калитки дважды возвращалась, чтоб договорить. Михаил же ухода матери кой-как дождался, так хотелось ему выместить злобу на Вальке, показать ей, кто тут в доме мужик… благо, дочки дома не оказалось – она так к кстати ушла с подружками в клуб на концерт.

Сбегав к калитке, чтобы убедиться, что мать действительно ушла вниз по улице к своему дому, по дороге поливая Валентину всякими нехорошими названиями, Михаил вернулся в дом и тяжело оглядел жену. На его удивление, она не выказала обычного от такого взгляда смятения и смотрела на него будто даже и с улыбкой.

- Так что, это я, значит, мимо бью?! – заорал Михаил, медленно подходя к жене, - Или ты где послаще отведала?!

- Откуда я знаю, может и мимо, - пожала плечами Валентина, - Я не доктор! А мне доктор сказала, когда мы осмотр проходили от работы, что у меня всё в порядке. А ты у доктора был?

Не выдержал Михаил, влепил жене звонкую пощёчину. Залилась щека краской, но Валентина не прикусила, как обычно бывало губы, не сложила у бровей скорбную складку. Она подняла на мужа свои синие, цвета василькового неба глаза, и… засмеялась.

Михаил дрогнул, и вторая пощёчина у него не вышла, скользнула ослабевшая от неожиданного смеха рука, он даже отпрянул назад от жены и уставился на неё непонимающим взглядом.

- Всё? – спросила его Валентина, - А то мне некогда, надо ещё курам дать да ужин готовить, скоро Верочка вернётся.

Растерянный Михаил водил глазами туда-сюда, ругая жену всякими словами, но рука больше не поднялась… словно обессилел он перед нею, за это даже стыдно ему самому теперь стало. Вроде как и не мужик вовсе!

А ну как Валька рассказывает кому по селу… всякое про него… Может, и в самом деле она у врача бывала, а он ведь и не знает, что за врачи такие есть… по этому-то делу. И что же, может так и болтают про него по селу, что это он тому причина, что больше Валька не понесла…

С того дня не только побои у них в семье прекратились. Чудесным образом визиты свекрови стали редкими и на «запретную тему» она больше Валентину не пилила. Валя поняла, что муж поговорил со своей матерью, видимо и тут они договорились.

Но теперь всё в семье стало каким-то… блёклым. Михаил смотреть на жену не мог, глаза прятал и после работы старался поскорее поесть, принять «для здоровья и сна» пару-тройку лафитников, после читал газету сидя за столом. Спрашивал у дочки, сделаны ли уроки, и нет ли у той плохих оценок, а потом поскорее отправлялся спать.

Тогда Валя облегчённо вздыхала, прибиралась во дворе и в доме, и уже в ночи садилась за стол – почитать журнал, который наконец-то себе выписала. Раньше муж ругался, не разрешал тратить деньги впустую, а теперь вдруг промолчал…

- Мама, а что у нас с папой? Он не заболел? – спрашивала Верочка, сидя рядом с матерью за столом с учебником истории.

- Нет, вроде бы здоров, не жалуется, - Валентина пожала плечами, - А что такое?

- Какой-то он странный стал. Бабушка Тома сказала, что это ты его довела до ручки…

- Бабушке Томе из своего дома не видно, что с папой нашим всё хорошо.

В подтверждение этих слов из комнаты раздался могучий храп хозяина дома. Верочка поморщилась – читать мешает.

- А ещё бабушка сказала, что ты… ну, что у тебя мужик есть. Мам, а что это значит? Ещё она сказала, что ты нашу семью опозорила. Мам, а как это?

- Что-то я гляжу, бабушка Тома много слишком говорит, - Валентина отложила журнал в сторону, - Вера, я думаю, что тебе не стоит позволять кому бы то ни было говорить такое о маме своей…

- Но это же бабушка, - удивилась Верочка, - Что же, мне ей так и велеть – замолчать?

- Нет, но можно просто уйти и не слушать такое, - Валентине отчего-то захотелось заплакать.

- Бабушка мне подарила пять рублей, и сказала снова прийти в четверг. Она ещё подарит, - похвастала Вера, - Только велела тебе не говорить и не показывать, чтобы ты у меня эти деньги не забрала.

- А я разве когда-то забирала у тебя подарки? – Валентина побледнела, - Но пять рублей – это не маленькие деньги. Что ты хочешь купить?

- Куклу, - заулыбалась Верочка, - Но мам… может быть ты дашь мне пять рублей сейчас, а я потом тебе верну, когда в четверг мне бабушка подарит? А то в магазине стоит такая… кукла, она ходит, говорит «мама», и у неё такие белые волосы и платье… Светка Шестакова хвастала, что у неё в субботу день рождения, и эту куклу ей купят! А я хочу её опередить, я хочу эту куклу себе!

- Я думаю, что в магазине таких кукол несколько, - ответила Валентина, - И я не думаю, что такие дорогие игрушки быстро разберут. Может быть, до четверга ты и сама передумаешь!

- Нет! Эта кукла одна, я у продавщицы спрашивала! – Верочка капризно надула губу.

- Тогда, может быть, стоит всё же уступить её Свете, ведь у неё день рождения, - покачала головой Валентина, - А тебе мы купим в городе, когда поедем покупать школьную форму.

- Нет! – из глаз Верочки брызнули слёзы, - Я хочу её себе! А ты… ты… ты плохая, бабушка Тома правду говорит! И папа тебя поэтому не любит… потому что ты… дурочка!

Девочка выскочила из-за стола и бросилась в свою комнату, оставив похолодевшую всей, до самого донышка, душой Валентину сидеть за столом.
Читать далее...

Автор рассказа: Алёна Берндт

Я читаю | Подписаться