Продолжение

Катерина уже училась. В институте. Жить переехала в общежитие, чтобы поскорее влиться во взрослую самостоятельную жизнь. Девушка выбрала профессию переводчика. Вопреки воле отца, который хотел её замуж выдать за сына своего хорошего знакомого. Он ей с детства внушал, что удел женщины - это рожать детей, воспитывать их, заниматься домашними делами и уважительно относиться к своему мужу, в рот ему заглядывать и поперёк ни слова не сметь говорить.

Катя лишь усмехалась на слова отца. Выросла она своевольной и самостоятельной девушкой. А уж красавица какая была, глаз не отвести. Только вот с самого детства чувствовала Катя, что отец её недолюбливает и выделяет среди остальных своих детей. Да и внешне она ни с кем из своих не похожа. Как будто и не Савельева вовсе. Мать всё твердила, что пошла она генами в прабабушку Евдокию Петровну. У той в роду были все светловолосые и голубоглазые.

В школе училась Катя на отлично. А вот в комсомол вступать ей отец запретил категорически. Бдительно следил за тем, чтобы крест не снимала и всегда вовремя приходила домой. Всех подруг знал наперечёт, и не дай Бог какой-нибудь парнишка увяжется портфель до дома донести.

Сам Андрей Макарович по слабости духа из служения Церкви ушёл. В заштат, без права выполнять какие-либо требы. Получается, на деле, что совсем ушёл. В мирскую жизнь. Не выдержал натиска политических властей и атеистических волнений. Из посёлка под Тулой он с семейством перебрался в Калужскую область и по совету своего отца занялся торговлей. Семья росла, кормить как-то всех надо.

Из Церкви ушёл, но от веры в Бога не отступил. Соблюдал посты, читал непременно утреннее правило, вечернее, и всегда молитва перед трапезой. И детей приучал к тому же. Вера у него ходила в длинной юбке, кофте с длинными рукавами. Длинную толстую косу укладывала венком на голове и никогда не пользовалась косметикой.

Была ли любовь между супругами? Отцом и матерью? Никого из детей не интересовало, малы ещё. Алексею с Антошкой по семнадцать лет, Аннушке с Ольгой четырнадцать и пятнадцать, а Макарушке всего четыре годика. И только Катерина, как самая взрослая, видела, что мать не счастлива с отцом, хоть и старается это тщательно скрывать.

-Опять плохо, да? - из всех детей только Катя не становилась на молитву с отцом. Она верила в Бога и порой разговаривала с Ним в своих мыслях. Но в том, чтобы до изнеможения класть крест на лоб и бубнить под нос молитвы на непонятном церковнославянском ей языке, не видела смысла. Сколько бы ни пытался внушить ей сам отец и мать.

Для Веры её Катя была самой любимой. Она старалась всех детей любить одинаково, не выделять никого. Но старшая дочка была светом в оконце. Особенно когда десять лет назад кротко и тихо ушла из жизни её мать. Для Веры это была самая тяжёлая утрата, и своё утешение она нашла именно в Катюшке.

-Да ничего, пройдёт. Весна пришла. А с началом весны у меня каждый год такое состояние. За зиму отчего-то все силы уходят.

-Конечно, уйдут. С такой оравой попробуй справиться - пробурчала Катя, приложив прохладную ладонь ко лбу матери, - к врачу тебе надо. И как можно скорее.

-Да какой врач, - отмахнулась Вера, - буду я зря доктора беспокоить. Женский век короток. Может, уже предпосылки начались. Вот и плохо мне. Когда организм перестроится, тогда легче будет.

-Мама, пожалуйста. Послушай хоть раз меня, а не отца.

-Отец разве не прав? Шарлатаны они все там, и лечить не умеют.

-Так ты даже не обследовалась! А уже ярлыки навешала! Наша советская медицина самая лучшая. Разве это по-христиански так говорить? Разве Господь запретил заботиться и лечить своё тело, плоть?

-Бог терпел и нам велел. Не беспокойся, Катюшка. Всё у меня хорошо. Ну а если нет, то куда я против судьбы пойду? Сколько отведено мне, столько и проживу. Дети почти все выросли, а Макарушку маленького ты не оставишь, если что.

-Ты мне эти речи брось! - вспыхнула Катя.

Потом она, словно вспомнив что-то, спохватилась и бросилась в сенцы.

-Забыла сразу отдать. Два дня с собой таскаю. В почтовом ящике письмо лежало. На твоё имя.

Катя бросила на стол белоснежный конверт с марками. Из деревни. С Нюрой что-то? Или с Сашкой? Вера бегло пробежалась по ровным строчкам и отложив листок в сторону, прикрыла глаза.

-Дядька Саня умер. Нюра просит приехать,поддержать её. Совсем одна она осталась. Бабушки Евдокии тоже не стало.

Катя фыркнула.

-Сначала ты приедешь, а потом она попросит тебя с собой её забрать.

Веру с укоризной посмотрела на дочь.

-Попросит - заберу. Тётка всё-таки родная. И ухаживать за ней буду, когда сляжет.

-Да ты сама еле ходишь, к врачу не идёшь! Не понимаю тебя, мама! Для всех хорошим не будешь. Ты вон отцу постоянно угодить стараешься, а толку? Ни разу не видела его взгляда любящего в твою сторону, слова ласкового к тебе!

-Претерпевший до конца, спасётся. Да и молодая я ещё, сорок лет не стукнуло. Так что рано ты меня списать решила, я ещё ого-го - кротко улыбнулась Вера.

Она очень хотела поехать в свою деревню, тётю Нюру повидать. И прямо сказала об этом мужу, чего отродясь не делала. Андрей на удивление воспринял это спокойно. Пригладил свою короткую, но густую бородку и дал добро.

-Спасибо! - горячо и с благодарностью вырвалось у Веры. Она наготовила еды на неделю, перестирала все вещи детей, подготовила весеннюю одежду.

-Я ненадолго, но ты, я думаю, справишься, - повторяла Вера своему мужу.

-Антошка с Алёшкой лбы здоровенные, Ольга с Аннушкой тоже не маленькие. Разбаловала ты их мне - пробурчал Андрей - без тебя их быстро к порядку приучу. А то привыкли к тому, что мать за них всё сделает. Езжай и ни о чём не беспокойся.

Рано утром он отвёз жену на железнодорожную станцию на своём резвом жигулёнке. Ждать отправления поезда не стал. Как-то неуклюже приобнял, в лоб поцеловал и пошёл своим размашистым шагом.

Вера лишь вздохнула. Такой он у неё был, неэмоциональный. Полжизни уж прожили. Детей, считай, вырастили. Что её в деревне ждёт? С какой-то затаённой надеждой ехала Вера в родные края. Даже самочувствие улучшилось.

***

Марина припарковала свой автомобиль возле главного почтамта. Быстро взбежала по ступенькам. Заказала звонок в другой город. Она нервничала. Последнее письмо, которое ей подружка передала, обеспокоило.

А письма приходили с завидной регулярностью и именно на адрес Жени. Они с Мариной подружились ещё со времён работы в терапевтическом отделении ведомственной больницы. Огонь и воду вместе прошли. Вместе с Женей Марина переживала её болезненный развод. Утешала, как могла. Поддерживала.

У самой-то Марины всё было стабильно хорошо, даже страх иногда брал, что в один прекрасный день всё рухнет и обнажится голая правда, которую она упорно не хотела замечать все двадцать лет. Да и сейчас не хочет. Поначалу ей казалось, что она любит Пашку. Сильно любит. Он уверенно шёл по карьерной лестнице, не без помощи и поддержки своего дяди.

Уходил рано, приходил поздно. От Антипа Арсентьевича они съехали спустя два года. Пашка получил своё жильё. Опять же, заслуги дяди. С матерью своей он разругался и уже много лет не общается. Полина Максимовна, по его мнению, глупо и необдуманно себя повела. Сошлась с доктором, который Пашку с того света вытащил, и вздумала вдруг пожить своей жизнью, наплевав на сына, как он тогда подумал.

Марина в их семейные дела не лезла. За свекровь была искренне рада, потому что знала, что с Геннадием Алексеевичем ей очень повезло. Ну а потом у них с Пашкой родился сын Илюша, и жизнь потекла своим чередом.

Павел был уважительным и верным супругом. Но не любящим. Это уже Марина поняла, когда появились первые звоночки. Нашла как-то в его личных вещах старую почти выцветшую фотокарточку с изображением юной девушки. На заднем обороте подпись:

"Павлику от Веры ... Май, 1960 г."

Такая ревность внутри поднялась. Да ещё Пашка вдруг не вовремя домой вернулся и застал жену в своём кабинете. Фото отобрал, разволновался. Стал кричать, зачем она в его вещах роется, как шпион! Что у каждого человека есть прошлое и хранить его в своей памяти - не преступление. Живёт-то он всё равно с Мариной и сына воспитывает. Разве ей этого мало?

Мало! Крикнула ему тогда в сердцах Марина. Брак без любви - это пытка. Тогда-то и появилась маленькая трещина, которая только росла. Особенно после её поездки вместе с Илюшей в подведомственный санаторий.

-Макарова! Ленинград заказывали? Пройдите в переговорную, - крикнули Марине, вырвав её из воспоминаний. Она судорожно бросилась к кабинке и вспотевшей от волнения ладонью схватилась за телефонную трубку.
Читать далее...

Автор: Иришкины рассказы