Продолжение

Обратив внимание на связку ключей, лежащих на тумбочке в коридоре, Аня решила, что Мамонтёнку просто необходима прогулка на детской площадке. Во-первых, там малыш мог начать контактировать с другими детьми. Во-вторых, свежий воздух пойдет только на пользу.

Зайдя в детскую, Аня приблизилась к кровати и посмотрела на ребенка. Миша выглядел таким искренним и безмятежным, что было жаль его будить.

«Пусть еще немного поспит», — решила девушка и подошла к полке с книгами.

Взяв историю о Хоббите, которую еще так и не прочитала сама, она села на стул и открыла первую страничку. Пальцы скользнули по мелованной шероховатой бумаге, а яркие иллюстрации перенесли в детство, где приемная мать читала Ане разные книги перед сном. На губах появилась улыбка, а по щеке скатилась одинокая слеза. Аня знала, сколько бы ни прошло времени, ей всегда будет не хватать матери.

— Ты потему такая глуснютяя? — послушался заспанный детский голосок, заставивший повернуть голову.

— Привет, солнышко, — расплылась в улыбке Аня, а мальчик сел на кровати, как солдатик по стойке «смирно» и стал хлопать глазками. — Я не грустная, совсем нет. Решила почитать книжку, пока ты спишь, но раз ты уже проснулся, то пойдем умываться, завтракать и гулять…

— Улга!!! — крикнул Миша, а Ане в этот момент показалось, что он смог произнести букву «р», это не могло не радовать.

Зайдя на детскую площадку, Миша сразу же побежал на качели. Он забрался туда и начал болтать ножками, чтобы его покачали.

— Ты что не умеешь качаться? — решила уточнить свои догадки Аня, а мальчик отрицательно покачал головой. — Давай-ка, я тебя научу.

Десять минут и неумелые движения стали давать определенные результаты. Миша начал потихоньку качаться, время от времени двигаясь в противоположном качелям направлении и тем самым останавливая их.

— Ты, главное, не останавливайся. Продолжай пробовать, и у тебя все получится! — поддерживала Аня и подталкивала, чтобы снова привести качели в движение.

Когда у Миши стало получаться лучше, она немного отошла в сторону и присела на скамейку, не сводя взгляд с ребенка. Детей на площадке больше не было, но вскоре подошла грузноватая женщина с маленькой девочкой, которая сразу же поспешила на горку. Женщина не растерялась и плюхнулась рядом с с Аней.

— Ну и жарища сегодня, — произнесла она, покосившись на Мишу.

— И не говорите. Лето заявило свои права, — с улыбкой ответила Аня и уже встала на ноги, чтобы подойти к Мамонтёнку, но ее задержал заданный тут же вопрос.

— А ты родственница Мишкина или няня?

— Няня, — ответила Аня и сделала шаг вперед.

— Как же Мамонт осмелился-то? Я ему давно говорила, что нужна нянька. Мать Мишке нужна была. Его-то стервоза никогда с ребенком без бутылки не выходила.

Аня замерла и обернулась. Она понимала, что может получить крупицу ценной информации о жене своего нового начальника, поэтому улыбнулась и снова села на скамейку.

— Что вы знаете о покойной супруге Петра Сергеевича? — решила поинтересоваться Аня, а женщина того и ждала.

— Ну… лично я с ней не общалась. Петька всегда пацаном хорошим был, а как женился, так от всех открестился. Стал он какой-то угрюмый. Он ведь раньше у нас в кафе неподалеку выступал: пел и играл на гитаре. Верке, о покойных плохо не говорят, лучше промолчу, ей мало денег, видать, было. Петька стал пропадать где-то в другом месте. Машину себе дорогую прикупил, ремонт они хороший в квартире сделали. Дом купили, собирались переезжать, но не срослось. Руки она что-то на себя наложила. Кто-то говорит, что Петя сам не выдержал и угрохал ее. И правильно сделал, если так!

Сердце со скоростью отбойного молотка забилось о грудную клетку. Мамонт был жестким человеком, но Аня не думала даже, что он способен убить собственную жену.

— Получается, Вера не любила Петра Сергеевича?

— А кто ее знает. Она несколько раз сюда мужика павлинистого приводила. Я рассказала Пете, а через полтора месяца Вера и померла.

— Она любила Мишу? — почему-то Аня уже догадывалась, каким будет ответ.

— А че ей любить-то его? Она залетела и на третьем месяце только узнала, когда аборты делать нельзя уже. Вот помню, как-то он подошел с Зойкой моей поиграть. Ой, ну ему года полтора точно было… Верка сидела на скамейке, как ты прям, и пиво хлестала. Я сделала ей замечание, а она сказала, что больше ничего не остается, только пить. Буркнула, что пацан ей всю жизнь запоганил, так и сказала, а потом пошла, за ворот его взяла, к себе развернула и по лицу ударила. И приговорила: еще раз с этим чужим отребьем заговоришь, места живого на тебе не оставлю.

Дыхание сперло. Аня больше не могла и не желала слышать рассказы своей собеседницы. Если они были правдой, а что-то подсказывало, что именно такими они и являлись, то у Миши судьба куда хуже, чем представлялось. Ане захотелось превратить оставшуюся часть детства мальчика в сказку. Еле сдержав слезы, подкатывающие к уголкам глаз, она извинилась и сказала соседке, что непременно поболтает с ней в другой раз, а сейчас Мише пора заниматься. Мальчик как раз уже слез с качели и шел к ней. Приблизившись к нему, Аня присела и прижала ребенка к себе, смаргивая слезы.

— Я люблю тебя, Медвежонок! — произнесла девушка. — И никому не дам в обиду.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

Автор рассказа: Настя Ильина