Продолжение

Войдя в квартиру, она сразу же поняла, что что-то случилось. Из спальни дочери раздавались глухие рыдания. «Этого мне только и не хватало», - подумала уставшая женщина, сидя на низкой полке для обуви и переводя дыхание.

Сил не было подняться. Сумки с продуктами накренились, того и гляди упадут на бок, и все из них вывалится. Да еще Светка вся в слезах. Дочь, конечно же, важнее. Пересилив себя, Любовь Ильинична поднялась и пошла к ней. Зятя, судя по всему, дома не было.

- Так, что тут произошло? – спросила она, открыв дверь. – Что за слезы? Где этот?

Так она, зачастую называла зятя-примака. Не то, чтобы не любила. Пусть Светка его любит, если есть за что. А она просто терпела его в доме ради дочери. Не пьет, не курит, но какой-то тюха-матюха.

Не такого зятя она хотела единственной дочери. Сама с таким рассталась сто лет назад, одна Светку вырастила. И не хотелось ей, чтобы дочь по ее стопам пошла в замужестве.

Та, оторвавшись от подушки, но все еще в рыданиях бросилась матери на шею.

- Мама! Мамочка! Он ушел. Ушел! Что мне теперь делать? Я же люблю его, мама! Я не смогу без него…

Любовь Ильинична встряхнула дочь за плечи и скомандовала:

- Так! Сейчас же вставай и марш в ванную! Умойся холодной водой, приведи себя в порядок.

Дочь послушалась ее приказного тона и побрела в ванную, пока мать накапала ей валерьянки.

- На вот, выпей, успокойся и давай все по порядку. Что случилось? Он руку на тебя поднял?

Если честно, она в это не верила. Никогда бы Юрка такого не сделал. Но сама она однажды довела своего мужа до этого. Он ей слово, она ему десять, он ей успокойся, мол, а она ему… Короче, получила по щекам. Кто бы мог подумать!

Света выпила настойку, все еще всхлипывая, а потом сказала:

- Он опять в командировку уезжает завтра. Я просила его меня взять с собой, а он отказался. Снова отказался! Тогда я стала выговаривать, что у него там другая в Москве, поэтому и меня не берет. Стала кричать на него, а он схватил свой кейс с ноутбуком и ушел, хлопнув дверью.

- Ну и что? Почему ты решила, что бросил? Съездит и вернется. Не первый раз. И ничего не сказал тебе на прощание?

- Он не вернется, мама, так и сказал! А когда вышел из спальни, дверью хлопнул, и я слышала, как он меня дурой назвал!

Светлана снова зарыдала в три ручья.

Любовь Ильинична буквально взяла ее за руку и отвела в кровать, уложила, накрыла покрывалом. Села рядом, погладила по волосам, и вскоре Светлана заснула.

Душу матери жгла горечь и обида за дочь, так глупо влюбившуюся в этого… Она не находила слов! Может, он и гений на работе, вон его как двигают, из столицы не вылезает, все какие-то договора заключает. А дома нет никто и звать никак!

Она достала его кожаный чемодан и стала запихивать туда вещи зятя. Пусть катится на все четыре стороны! Есть у его деда дом в каком-то селе, вот пусть туда и едет!

А она дочь в обиду не даст. Ишь ты, умный какой! Дурой она теперь стала. Год на всем готовом прожил, как у Христа за пазухой, а теперь дура она!

«Какая бы ни была, а она моя дочь, и я ее в обиду не дам никому!» - распаляла себя Любовь Ильинична, встав одним коленом на крышку чемодана, пытаясь его застегнуть. Света всхлипнула во сне. Мать снова села рядом, и у самой слезы покатились из глаз.

- Неужели все повторяется, - прошептала она, и воспоминания нахлынули на нее.

Почти двадцать лет назад она сама вот точно так же прогнала из дома Светкиного отца, наспех собрав его чемодан.

Любовь Ильинична тихо вышла, прикрыв дверь в комнату дочери, пусть поспит, утро вечера мудренее.

Разобрала наконец сумки с продуктами, заварила крепкого чаю и предалась воспоминаниям, пытаясь понять, почему так сложилась ее жизнь?

Мама тоже воспитывала ее одна, отец умер рано. Люба училась в школе, росла, как травинка в поле. Мать на трех работах вкалывала и везде уборщицей: с раннего утра в школе, потом в детском саду, а вечером в каком-то клубе.

Между работами прибегала домой, что-то готовила, кормила дочь и опять на работу, очередную. После школы Люба поступила в институт, там встретила свою первую любовь и вскоре выскочила замуж. По обоюдной любви, но за неприспособленного к жизни интеллигента, маменькиного сынка.

Он ударился в науку. Свекровь в нем души не чаяла, а ее, Любу, за человека не считала. Не ровня она ему! А когда мама у Любы умерла и осталась вот эта самая квартира, они с мужем съехали от свекровки. Та слезы лила, не хотела сыночка отпускать.

Но заездил он Любу так, что пришлось все же выгнать. Палец об палец в доме не ударял, читал, писал, ездил на какие-то конференции. Когда Света родилась, он даже из родильного дома ее не забрал! Не смог, на важном заседании был.

Еще год она с ним промаялась, а потом назвала «прозаседавшимся» и выгнала со скандалом к своей ненаглядной мамаше.

Сейчас видятся иногда, как чужие. Он женился давно, бывшая свекровь ушла в мир иной, царство ей небесное. И со Светой он не особо общается. От случая к случаю. Разве такую жизнь она хочет своей дочке?!

И ведь свекровь не поддержала ее тогда с маленьким ребенком на руках. Бабушка, называется. Ну хоть бы поговорила с ней, объяснила, что потерпеть немного надо, все наладится, сынок вот защитится, и все встанет на свои места.

Но этого не произошло. Она просто забрала сына под свое крыло, а их со Светой оставила одних горе мыкать.

Всю ночь Любовь Ильинична провела в тревоге. Сначала сидя на диване, а потом в кровати. Дремала время от времени, просыпалась и снова как в забытье впадала.

Утром встала вся разбитая, распаковала чемодан зятя, аккуратно сложив все вещи на место. Проснулась было Света, но она сказала, что рано еще.

- Спи, я тут прибираюсь немного.

Дочь тяжело вздохнула и отвернулась к стенке. Любовь Ильинична ушла на кухню, плотно закрыла дверь и позвонила зятю.

- Юра, доброе утро, - сказала она, когда тот ответил сонным голосом.

- Слушаю вас, Любовь Ильинична, - все же выдавил он.

- Юра, сынок, трубку только не бросай. Я не буду тебя спрашивать, что там у вас произошло…, - она замялась.

А Юрий молчал. Он, услышав голос тещи, которая всегда относилась к нему с ярко выраженным недовольством, хотел было отключиться. Но слово «сынок», впервые произнесенное ею, ударило в самое сердце.

До этого в свой адрес он слышал только «недотепа», «дедушкин баловень», «никчемный», «недальновидный». Ну а уж о менее лицеприятных эпитетах и вспоминать не хочется.

- Юра, ты где сейчас? – продолжила теща. – Тебе когда в Москву уезжать?

Голос ее звучал не заискивающе, а как-то по доброму. Будто это и не она вовсе кричала на него неделю назад, обзывая «размазней», когда он разбил бокал из чешского стекла, хотя этот набор он сам же и купил в одной из командировок.

- У меня вечером самолет, пока в гостинице. Что вы хотели?

- Тебе же вещи нужны с собой. Приди, возьми. Как же ты поедешь без вещей?

- Там куплю все необходимое.

«Только бы деньги транжирить!» - чуть не сорвалось у нее с языка, но она вовремя спохватилась.

- Юра, сынок, - снова повторила теща это слово очень естественным и уставшим голосом,- выслушай меня.

Наступила пауза. Юрий молчал. Его не отпускало именно это слово «сынок», которого он не помнил, не знал за всю свою жизнь. Родители погибли, его растил и воспитывал дед, строгий и серьезный. Воспитал уж как смог. Ни к чему особо не приучал, только учиться заставлял. Он и учился.

Все это моментально пронеслось у него в голове, а пауза затянулась.

Все ночные слова, которые Любовь Ильинична собиралась сказать зятю, придумывая их, сидя под яркой хрустальной люстрой, купленной Юрой к прошлому Новому году, испарились к утру... Не приходили на ум и утренние слова, которые она продумала для него, проснувшись от лучей восходящего солнца.

Сейчас ей вдруг захотелось рассказать зятю о себе и своей жизни… Но он молчал, ни о чем ее не спрашивал. Она тяжело вздохнула и продолжила:

- Я знаю Светкин характер, она вся в меня. Поэтому и виновата она в вашей ссоре. Так ведь? Но я мать, я всегда защищала ее, была на ее стороне, хотя потом зачастую ругала, чтобы ты не слышал. Вот и вчера она, наверное, перегнула палку. Но она любит тебя, Юра. Очень любит. Ты прости нас, сынок. Если ты тоже не разлюбил ее еще…

Тут Любовь Ильинична не выдержала и заплакала.

Юрий слушал молча.

- Пожалуйста, сынок, вернись. Я всю ночь думала сегодня о вас, о себе. Мне никто тогда не помог, когда мы с мужем пошли разными дорожками. Никто не поддержал. А я не хочу, чтобы Света повторила мою судьбу и потеряла человека, которого очень сильно любит. Прости ты нас…

И тут она услышала его слова.

- Спасибо,… Любовь Ильинична… - сказал Юрий осипшим голосом. – Я приеду через час.

Знала бы она, как ему, этому взрослому парню, мужчине хотелось зарыдать и сказать: «Спасибо… мама!» Но еще скажет.

***

Как же это важно, вовремя осознать свои ошибки, свои непростительные промахи и покаяться перед тем человеком, которого совсем недавно было так легко назвать недобрым словцом, отнестись с пренебрежением.

И все у них получилось! Юрий пришел, Света бросилась в его объятия, и с этого момента каждый понял, как они нужны друг другу. Любовь Ильиничну как подменили. Теперь она всегда была на стороне зятя при малейших размолвках. А дочери говорила:

- Умерь свой пыл, - и слышала в ответ его слова:

- Да ладно, мама, я не обижаюсь. Она же не со зла. 

Автор блог на дзен: Ночная собеседница.