Продолжение

— Смею предположить, что перепутали вы японцев с китайцами, — сдержанно улыбнулся уголками губ Савелий Иванович, — Представителей этой нации, смею вас заверить, во сто крат больше.

— Ах, простите! – смутился Поликарп Евграфович, — Все же восток – не моя специализация. Но некоторое засилье я все же ощущаю. Эта их специфическая еда, рыба с рисом, завернутая в водоросли, буквально на каждом шагу. Мало того, ее еще и на дом приносят по сходной цене. Опять же, моду на нее ввели! Это возмутительно!

«Господи, суши ему не угодили!»

Хотелось ответить просто и понятно, а главное доходчиво, но приходилось держать лицо.

— Побойтесь бога, голубчик! – Савелий Иванович отставил бокал, чтобы позволить себе некоторую вольность в жестах, — На Руси всегда привечали заграничное веяние. Архитектуру выписывали из Италии, одежду из Франции. Очередь дошла и до яств. Припомните, как на Пушкинской площади очередь стояла, дабы причаститься к заокеанской быстрой еде! Нынче вектор сменился, вот вам и японские деликатесы.

— Отнюдь, милый мой! Я же не запрещаю разнообразия, но, простите, такое массовое давление и популизм!

— Возблагодарите бога, что к нам с тем же напором не пришла уличная еда из помянутого Китая! Вот уж где собрание потусторонней нечисти, — значительно проговорил Савелий Иванович, — Они тараканов, личинок и даже мышей летучих кушать изволят!

— Спаси и сохрани! – начал креститься Поликарп Евграфович, — Неужели так оголодали, что на мерзость членистоногую охоту имеют?

— Знать, не знаю, но мыслю, что не из-за вкуса изысканного! – не удержался, отпустил колкость.

— Страсти Господни! – воскликнул, до этого молчавший, но внимательно слушавший их третий собеседник, Эммануил Вольфович, — Что бы ни говорили о Европе, а мне, судари мои, она все же ближе, нежели вами описанный азиатский кошмар.

Сказав это, он покинул беседу.

— Савелий Иванович, — Поликарп Евграфович вернул внимание к собеседнику, — Как мы уговорились, человек я деловой, потому, каюсь – грешен, категорически не хватает времени на культуру! Но ежели в этом вопросе у вас какая-то ясность возникнет, не откажите в любезности, просветите, ибо за делами можно и от повестки отстать!

— Всенепременно! Всенепременно! – ответил Поликарп Евграфович и оставил Савелия Ивановича наедине с бокалом игристого вина.

Анастасия Федоровна спустилась в гостиную по гулкой лестнице в поисках мужа. По идее, он уже должен был вернуться со светского раута. В гостиной сидели двое, что характерно, за противоположными краями огромного стола.

Так она их и воспринимала, как две крайности одного, но абсолютно гармоничного человека. Михаил бы секретарем ее мужа – бойкий, живой, деятельный, исполнительный и совершенно необидчивый. И его совершенная противоположность – Ростислав, учитель словесности и манер ее мужа. Утонченный, весь из себя изысканный, изящный, медлительный и категорически обидчивый.

— Савелий Иванович прибыл? – спросила Анастасия Федоровна, обращаясь к обоим.

Ростислав немного покраснел, но промолчал, поджав губы, а Михаил ответил:

— Он в бункере.

— Давно? – спросила она.

— Минут двадцать, — сказал Михаил.

— Тридцать одну минуту, — поправил его Ростислав, — Ваш дражайший супруг изволят материться уже тридцать одну, простите, тридцать две минуты!

— Понятно, — произнесла Анастасия Федоровна, — Тогда я подожду его с вами, благо, не долго осталось.

Ожидание было вознаграждено явлением хозяина дома. Именно явление, потому как явился он в трусах, майке и босиком.

— Савелий Иванович! — воскликнула Анастасия Федоровна.

— Настя, — предостерегающе сказал он, — Не смей, блин!

Настя расхохоталась на всю гостиную и спросила:

— Достали?

— Не то слово! Это просто какой-то мрак! – ответила Савва.

— Савелий Иванович! – выговаривая каждую букву, подал голос Ростислав, — Что за внешний вид? Тут дама!

— Ростик, — грозно сказал Савва, — В следующий раз ты со мной в бункер пойдешь!

— Нет, уж, увольте! – сказал Ростислав и отвернулся.

— А вот и не уволю! Ты сам контракт подписал! Бя-бя-бя!

— Пропала страна, ежели в ней такие князья! – сказал Ростислав и умолк.

— Не обижайся, брат, — Савва похлопал его по плечу, — Тяжко мне дается этот цирк. Там, понимаешь, все такие важные!

— Цвет общества! – парировал Ростислав.

— Он самый, — подтвердил Сава, — А чего говорят, я ж ни в зуб ногой.

— О, Господи! – Ростислав схватился за сердце.

— Ну, все-все! Успокаивайся и на сегодня свободен. Завтра будем полеты разбирать.

— Позвольте откланяться! – Ростислав на три счета замер с опущенной головой и с достоинством графа вышел.

— Вот в ком дворянской крови ведро и мензурка! – восхитился Савва, — Так, Миша!

— Да, Савелий Иванович, — отозвался Михаил.

— Грхрх! – проскрипел зубами Сава.

— Простите, не понял, — улыбнулся Михаил.

— А ты не мог бы обращаться ко мне как-нибудь иначе? – улыбнулся Савва, — Шефом, Боссом, хоть Мамой родной, только чтобы не так официально. В печенках у меня уже сидит официоз этот!

— Как прикажите, Савелий Иванович! – Михаил улыбнулся и, на всякий случай, сделал два шага назад.

— Щенок ты клейменый! Вот ты кто! – Сава схватил в руки стул, но запускать в Михаила не стал, красное дерево, все-таки. – Ладно, проехали. Закажи мне новый фрак. Лучше два. А еще лучше, закажи сразу три комплекта, включая туфли и носки.

— Ты уже как модница наряды меняешь, — хихикнула Настя.

— Как две модницы! – Савва улыбнулся в ответ, — Иди в бункер, полюбуйся! Клочка больше ладони не найдешь! Как же они меня достали, это светские приемы с их манерами и спецодеждой!

— Спасибо, Михаил, — сказала Настя, — Я тут уже сама управлюсь.

— Анастасия Федоровна! — он поклонился даме, — Савелий Иванович! – но кланяться не стал, потому как сбежал.

— Вот же где паразит! – воскликнул с улыбкой Савва.

— Такова ваша княжья доля! – прыснула Настя.

— И ты туда же? – грозно, но с улыбкой, проговорил Савва.

— А ты повели меня на конюшне выпороть! – крикнула она, взбегая по лестнице, — Держиморда!

Лежа в постели на кровати, достойной французских монархов, Савва спросил жену:

— Насть, может зря я с этим дворянством связался? Какой из меня князь? Ты же помнишь, как я начинал? Как яйца из Беларуси в Москву возил, потом на кухне кур разводил. Как ароматами куриного помета у меня вся жизнь была пропитана.

— Так у тебя сейчас три птицефабрики, а твои «Княжеские яйца» по всей стране знают, — ответила Настя.

Когда-то и она хлебнула всего этого вместе с мужем. И куры, и яйца, и помет.

— И к названию у меня есть некоторые вопросы, — Савва усмехнулся.

— Пошлость князьям не к лицу! – с улыбкой оборвала его Настя.

— Князь, князь! Сама знаешь, какой я князь!

— Савва, да относись ты к этому проще! Воспринимай как Максим с Егором, играй и получай удовольствие. Вчера снова директор школы звонил, жаловался на них.

— Что случилось? – спроси Савва.

— А они урок сорвали. Говорили, что князьям холопские науки ни к чему. Потребовали преклонения и обращения по форме «ваше сиятельство».

Савелий хохотнул:

— Они, конечно, бандиты, но правильно говорят. Титул-то я купил наследуемый. Теперь не отмыться от него, только через отречение. Ты их наказала?

— По всей строгости, на псарню запретила ходить.

— У-у, — простонал Савва.

«Раз ты князь, — разъясняли ему, — Должен иметь всю соответствующую атрибутику. Корону, герб, конюшню и псарню. А иначе, какой из тебя князь?»

Савелий повелся, как ребенок. Но исключительно на эмоциональном подъеме, что он не холоп нынче, а целый князь! Хотел, правда, прикупить титул Светлейшего Князя, но там что-то надо было делать с его рабоче-крестьянской родословной. Чуть ли не до пятого колена всех в князья перекрещивать.

А все же титул, не хухры-мухры!

Герб ему разрабатывали три профессора геральдики. Короны ваял московский дизайнер, который состоял при дворянском собрании. И понятно, что все это влетало в копеечку.

А вот с псарней и с конюшней, Савва, самым наглым образом смухлевал. Он выкупил умирающий конный завод с ипподромом и назвал комплекс: «Конюшни Князя Арбузова». А с псарнями получилось еще хитрее. Были выкуплены три собачьих приюта, приведены в порядок и, конечно же, переименованы.

Но организации продолжали работать в том же режиме, что и до приобретения и переименования, только теперь с деньгами и нормальным персоналом.

А вот сыновья, которым было по двенадцать лет, постоянно пропадали в собачьих приютах, помогая персоналу и ухаживая за питомцами.

Не траты вызывали стоны Савелия, а вся эта пустопорожняя атрибутика и звания.

— Все эти паркетные графы, бароны, князья, — говорил Савелий обычно после очередного раута в дворянском собрании, — Не стоят ни копейки! Пустые глупые люди! Рассуждают о высоком, мудром и великом, а сами к этим материям даже на пол шажочка не приблизились. Зато гонору столько, что у того павлина! Все у них холопы, чернь и крестьяне сиволапые, а они, де, богом расцелованные!

А заканчивались такие истерики в бункере. Так называлась звукоизолированная комната, Где Савелий спускал пар, матерясь на дворян, на их повадки, и разрывая в клочья очередной фрак.

— Все, — сказала Настя, гладя мужа по голове, — Успокаивайся. У меня, между прочим, новость хорошая есть!

— Ну, давай твою новость!

— Письмо пришло из дворянского собрания, Катю нашу приглашают на бал. Она же у нас уже совершеннолетняя. Как там написано было: «Не соблаговолите ли вы вывести пресветлое чадушко в свет?»

— А как Катя на это отреагировала? – спросил Сава.

— А как может отреагировать молодая девушка? – удивилась Настя, — Конечно, она начала выбирать фасон для бального платья! Мало того, что княжна, так не простые люди будут вокруг, дворяне!

— У-у, — опять застонал Сава, — Отрекусь, как есть, отрекусь!

— Но-но! – пригрозила Настя, — Я тебе отрекусь! Дочку на бал своди, порадуй ребенка!

— А ей что, игра эта во дворянство нравится? – спросил Савва.

— Как тебе сказать, ей больше нравится идея бала, а так, княжна она или нет, ей, кажется, безразлично. Она в мед поступает, ей не до баловства, — ответила Настя.

— Ладно, — сказал Сава, — Устроим ребенку праздник. А потом, может, в самом деле, отречься?

— Ты как маленький, сегодня князь, завтра не князь, — усмехнулась Настя, — Что тебя не устраивает в твоем дворянстве?

— Ну, все эти важные и значимые, а по факту – пустышки.

— Так не ходи ты к ним. Чего нервы зря мотать? У тебя и без их сборищ дел хватает.

— Как это, не ходи? Они же приглашают! – Савва попытался лежа изобразить реверанс, получилось так себе, но старания Настя оценила.

— А ты сошлись на занятость. Откажешь раз, откажешь другой, на третий уже и приглашать не станут. Они же дворяне, гордые до безобразия.

— А я кто? Такой же, — сказал Савва.

— А ты новый дворянин, человек дела, тебе время на пустые беседы тратить жаль. Опять же, через Ростика можно формулировку передать, тогда они точно отцепятся.

— Обидятся, — протянул Савва.

— Так ты князь, на тебя грех обижаться!

— Вот тебе надо было в их свет выходить, ты бы там всех быстро построила! – значительно произнес Савва.

— Не-не, спасибо, что-то не хочется, — Настя рассмеялась, — Это как-нибудь без меня!

— Эх, тяжело нам князьям, все сам, все сам, — сказал Савва, укладываясь на бок.

— Спи уже, ваше сиятельство! Товарищ, новый дворянин, — и рассмеялась в подушку.


Автор: Виталий Захаренко