Продолжение

Да, жизнь ее была незатейлива и проста. Родители были обеспечены и ничего не жалели для любимой дочки. После восьмилетки пошла в техникум - тогда это было модно: что-то радиотехническое, совершенно не подходящее к кудрявой голове Нинули, тогда имевшей в школе прозвище «Цыганочка» из-за черных глаз.

Судьба ее решилась совершенно неожиданно: в первый же день практики она с высоченной стремянки уронила молоток, пытаясь починить какие-то провода. Почему она чинила провода с помощью молотка, непонятно. В это время мимо проходил прораб вместе с каким-то представителем из области радио, пришедшим проверять вверенное ему предприятие.

К счастью, молоток пролетел в паре сантиметров от головы инспектора. Но он, огромный, уже лысый, чертовски обаятельный и еще не старый дядька, заинтересовался симпатичной практиканткой. И она тоже проявила к нему интерес: ей давно уже надоела опека родителей, контролирующих каждый шаг.

Инцидент с молотком был забыт, и они стали встречаться. Честно говоря, кавалер и барышня совершенно не подходили другу другу. Они были как вода и пламя: он - большой, фактурный, уверенный в себе, а она - худая, еле доходящая ему до плеча. Да и выглядели они, как строгий отец (жених был значительно старше) и егоза-дочь подросткового возраста: позже все будут думать именно так. Но дядька влюбился: его притянули прекрасные черные глаза и изумительные темные волосы, завивающиеся без всяких ухищрений. И, в положенное время, на предложение пожениться, девушка сказала: СогВасна! - она не выговаривала твердое «Л». Но это ее нисколько не портило, а наоборот, добавляло нотку необъяснимого очарования, и Дмитрий Борисович просто млел от своей курочки: он называл ее только так! Всемогущий жених - а он оказался действительно всемогущим – договорился, и их расписали: невесте едва минуло шестнадцать лет.

Дима в быту был совершенно неприхотлив: настоящие самодостаточные мужчины, особенно изобретатели, никогда не будут требовать от жен всякой фигни, вроде рассольника с потрохами, кулебяк и расстегаев. А муж постоянно что-то обдумывал, изобретал и получал патенты, что позволяло семье существовать безбедно. Нинуля, как обычно, не заморачивалась и из «жидкого» готовила только щи, борщ и суп из курицы. И Дима ел все, говоря: «Посоля, можно хлебать!»

Он, чтобы избавить от лишних хлопот любимую курочку, часто заходил после работы в гастроном и прихватывал что-нибудь из консервов: их ели на ужин с жареной картошкой. Создавалось впечатление, что именно о Диме написал один известный поэт популярные строки: «Что там в дипломате? Там - бычки в томате! Голод не узнает дружная семья!»

Кстати, они жили очень дружно. И любящий муж, несмотря на то, что любовь слепа, четко оценивал ситуацию. Поэтому несколько изобретений записал на жену, понимая, что с куриными мозгами многого не добьешься и помня про молоток. Нинуля потом, состарившись и получая повышенную пенсию, всегда будет вспоминать дальновидного мужа добрыми словами.

К тому же, прецеденты уже были: молодая жена как-то взялась чинить телефон и присоединила телефонный провод к проводу от радиоточки, удивляясь, что не работает ни то, другое.

Время шло, родился сын.

Увы, жизнь ухудшилась с уходом Димы в мир иной: Нина Адамовна осталась с выросшим сыном и не получавшей пенсию мамашей. Работала телефонисткой на центральном телеграфе - это был ее «потолок». Сын в материальном плане особо не напрягался. Вот тут жизнь привыкшей порхать по жизни птички неожиданно усложнилась. Но мама, не получавшая качественного питания без хорошего заработка зятя, скоро отправилась вслед за ним. В финансовом плане стало немного полегче: исчез «лишний рот».

А тут и сын неожиданно влюбился. И хотя мама - в который раз - не одобрила предмет его обожания, на этот раз он пошел против ее воли. Короче, привел домой - а куда еще? - что-то неуклюжее, толстое и тоже без особых занятий. И что, все это кормить? Да ни за что! Поэтому - только размен!

***

При появлении Адамовна просто потрясла видавших виды обитателей коммуналки своей внешностью. Впереди иссиня-черной головы белела седая прядь. Ногти были выкрашены ярко-красным лаком. Тонкие ноги, напоминающие макароны, несмотря на зиму, были обуты в кроссовки огромного размера. Дело было не сегодня, когда все носят эту замечательную обувь, а тогда, когда и молодежь-то не всегда могла это достать. Образ довершала пестрая искусственная шуба, из-под подола которой виднелось нечто-то легкое, гофрированное, и желтая вязаная шапочка на макушке: как оказалось, бабуля любила все яркое.

Она прошлепала в кухню, оставляя на чистом полу мокрые следы, и начала знакомиться с соседями. Рассказала, что переехала в коммуналку вынуждено, так как пришлось разменять квартиру: сын все-таки официально женился на мерзкой, неместной крысе-Варисе - избранницу сына звали Ларисой.

А еще, что все хотят оттяпать у нее энцикВопедию: среди скарба у Адамовны оказалось полное собрание томов БСО - большой советской энциклопедии, чем она очень гордилась. Книги использовались исключительно в качестве вспомогательного средства при отгадывании кроссвордов. Это все и сообщила Нина Адамовна в свое первое появление по новому адресу прописки.

Новую соседку коммуналка невзлюбила сразу. Во-первых, она курила в комнате ядовитую «Шипку», дым от которой сквозняк выдувал в коридор. Во-вторых, не снимала ненавистные кроссовки даже в помещении. В третьих, она не соблюдала очередь и не мыла полы, как делали все остальные обитатели квартиры.

Но это все еще можно было пережить: старый человек, да и грязи от нее было немного - только мокрые следы. Хуже было то, что практически каждую неделю у нее происходили посиделки или рауты, как она их называла.

Это тоже было делом житейским: душа требовала праздника и общения, а к Нине Адамовне родня не ходила. Но старички и старушки в кружевах, буклях и беретках часто пользовались общественным туалетом, промахиваясь мимо толчка. Старшая по квартире Изольда, отличающаяся маниакальной аккуратностью, пыталась навести порядок и воззвать к разуму. И, после ее некоторых тщетных попыток, к Адамовне намертво приклеилось прозвище «Чудо из ребра».

Изольда даже где-то раздобыла телефон племянницы: неожиданно оказалось, что у Нинули имеется уйма родни! Но племянница разговаривать на тему унитаза отказалась, сказав, что ее начинает тошнить даже после телефонных разговоров с любимой тетей. Видимо, Адамовна заблуждалась, и энциклопедия была родне не очень-то и нужна.

Отчаявшаяся старшая по квартире, запарившаяся скоблить толчок, в один из очередных визитов подкараулила у туалета старенького ученого. Постоянно обдумывавший всякие теоремы, аксиомы и предположения дедушка совершенно не заморачивался насчет соблюдения порядка в местах общественного пользования. Поэтому после него опять осталась лужа. И тогда интеллигентная и воспитанная Изольда в запальчивости прокричала, что ему нужно получше застегивать Пифагоровы штаны и крепче держать свой котангенс: культурная соседка преподавала в старших классах математику. Дедушка, занятый в уме решением очередной проблемы, оторопел. Спасла положение вышедшая за очередной порцией жареной картошки Адамовна, быстро и невежливо объяснив Изольде, что, дескать, не графья! Поэтому, перебьетесь!

Надо сказать, что жареная картошка так и осталась основной едой бабули. Она жарила ее на большой чугунной сковороде. И, загрузив в себя огромную порцию, которая была под силу только лесорубу, хлопала пустым чугуном по такой же плите, сопровождая это коротким: не наеВась!

Очередной скандал ни к чему не привел: не бить же бабушку, в самом деле! И посрамленная Изольда в очередной раз умелась к себе.

***

Но все в одночасье изменилось, когда один из пятничных дней к Адамовне подруга привела нового гостя! Им оказался молодой, по сравнению с остальными, художник-иллюстратор Никита Тимофеевич: симпатичный мужчина с зачесанными назад седыми волосами и шкиперской бородкой. Тогда в фаворе были бумажные книги, и иллюстраторы были очень востребованы.

Визит объяснился очень просто: художник искал себе няню! Да, няню: прежняя, которая его вырастила и жила с ним с детства, недавно умерла. А одному было жить очень трудно: все знают, как не приспособлены к ведению быта талантливые люди! Кроме того, иллюстратора беспокоили непонятные приступы, начинающиеся ночью, если ему приходилось спать в одиночестве. Сейчас это называется паническими атаками.

И теперь он находился в активном поиске, скитаясь по гостям: не пригласит ли кто-нибудь переночевать одинокую душу? Художник действительно был одинок.

Это все он и сообщил хозяйке дома. К тому же, выяснилось, что у него очень хорошая пенсия, и он может доплачивать тому, кто согласится проживать в его отдельной квартире в центре, питаясь вместе с ним качественными продуктами. Заинтересованная Адамовна насторожилась: ведь еще обнаружилось, что «молодое» дарованье голосует, как и она, за коммунистическую партию. А от этого, в последнее время, многие стали открещиваться.

Надо сказать, что бабуля поддерживала коммунистов яро, несмотря на то, что у ее семьи люди в кожанках конфисковали все нажитое имущество. И дело было вовсе не в старческом маразме: просто она симпатизировала одному коммунистическому лидеру, и все!

Поэтому старушка обязательно посещала все выборы и голосовала исключительно за кандидата от коммунистической партии. И это тоже было поводом для распрей на коммунальной кухне: теперь-то, наконец, выяснилось, что эти телодвижения в сторону коммунизма имели неправильное направление. Поэтому многие соседи отказались от прежнего вождя, любившего выступать с броневика: речи на танке стали впечатлять больше.

А тут неожиданно возникла общность интересов. Ведь все знают, как это важно, иметь рядом того, кто думает так же. Особенно в «возрасте дожития». Вот бы посмотреть на того, кто придумал это название. Какие же они все-таки затейники - наши замечательные депутаты!

Тут Нина Адамовна и предложила на роль няни свою кандидатуру: Дескать, няня-няня, где же кружка и всякое такое. Кстати, пообещав подарить кружку - у нее оказалась лишняя. К тому же, оба, как оказалось, были не дураки «выпить с горя» и хлопнуть по паре рюмашек кагора: Адамовна предпочитала исключительно сВадкие вина.

Они сговорились, и эту ночь Никита Тимофеевич - так звали мятущегося художника - и Нина Адамовна провели вместе! Для этой цели у соседки Маринки была одолжена раскладушка. Нет-нет, ничего такого! Да никто бы и не подумал: у этих двух людей разница в возрасте превышала двадцать пять лет не в пользу избранницы. А в те времена еще был стыд и много других ненужных вещей, поэтому подобные связи считались просто недопустимыми. Соответственно, предполагалось, что это будет просто няня, соратница, сподвижница и боевая подруга: эдакая а ля Надежда Константиновна, радистка Кэт и Анка-пулеметчица. Ничего лишнего. Ну и личного, конечно.

Пазл сложился, и на следующее утро бабуля сложила нехитрые пожитки в чемоданчик - художник пообещал докупить кое-что, - и пара убыла в новую совместную жизнь.

Соседи расслабились и выдохнули: не стало проблем в туалете, вонючего дыма и мокрых следов. А также ночного скрежета чугунной сковороды по плите: Адамовна еле жареную картошку в любое время суток.

Старушка появлялась редко - забрать кое-что, и ее всегда сопровождал художник, боящийся остаться в одиночестве. И бабушка, выходя на кухню, чтобы пожарить картошку, хвасталась своей жизнью со щедрым кавалером, который совершенно не жалел на нее денег! Да, Никита - бабуля звала его без отчества - тоже все время что-то творил и существовал в богатом внутреннем мире. Видимо, Нина Адамовна чем-то притягивала таких мужчин: как говорится, дуракам - счастье.

- А как ночью-то? - интересовались соседи, помня про ночные истерики, о которых неосторожно рассказала в свое время Адамовна: они иногда случались и в ее присутствии. Да никак: вызову «скорую» и сплю дальше! Подумаешь, китайские церемонии!

Но наступил момент, когда бабушка вернулась одна. Это было совершенно неожиданно. Соседи насторожились: неужели что-то случилось с художником? Ушел из жизни, лишился пенсии, выгнал - вариантов была уйма. Особенно огорчилась пожилая Изольда: впереди замаячило мытье ненавистного толчка.

Но Адамовна вела себя непривычно тихо - никаких посиделок - и старалась появляться на кухне в отсутствие других, чтобы избежать нежелательных расспросов. Даже сковородой по плите возить перестала.

Но любопытные соседи в один из вечеров все же подкараулили старушку и приступили с расспросами: дескать, чего там, все же, произошло у вас с Тимофеевичем-то? Колитесь! И, тогда Адамовна, краснея и смущаясь, как школьница, произнесла: «Он попросиВ Васки, а я не смогВа!»

После чего, загребая ногами в огромных кроссовках, ушла к себе в комнату, забыв на плите свою жареную картошку. И ее любимая гофрированная юбка не развевалась, как обычно, в такт шагам, а уныло висела, словно почувствовав настроение хозяйки. Оставалось только догадываться - что же там произошло на самом деле?

С того момента бабуля очень изменилась: бросила курить, устраивать посиделки и почти не выходила из комнаты. Соседи, избавленные от оттирания унитаза, прониклись к старушке сочувствием и приносили ей скромные продукты. Адамовна не изменила только двум привычкам: она продолжала ежедневно жарить картошку и регулярно голосовать на выборах. Для этого ей уже приносили домой урну. И она, неверной трясущейся рукой, теперь вычеркивала из бюллетеня кандидата от коммунистической партии, ставя напротив его фамилии жирный крест.

Подписаться - Уютный уголок