«Призрачная нить»

Д.Р. Вудкок - педантичный, требовательный и аристократичны кутюрье Лондона 1950х гг. Женившись на работе, мастер живет в обществе своей непроницаемой помощницы и периодически подпитывает вдохновение хорошо сложенными музами – манекенщицами. С последней из них, неловкой простушкой Альмой, у него завязывается болезненный роман, работающий на магнитной тяге противоположностей характеров.

Последний фильм Дэниэла Дэй-Льюиса (давайте верить, что это не так) удачно вписывается в общее настроение и стиль его фильмов начиная с «Мастера». Андерсон по-прежнему выстраивает сложный и противоречивый мир внутри профессионала-пассионария – чисто технически фильм удобно располагается между, скажем, «Мастером» и «Нефтью». Переезд за Атлантику видится не только возможностью показать островитянина Дэй-Льюиса в родных пенатах, сколько необходимостью показать большого мастера в бушующем беззвучным рокотом эпицентре своего ремесла. Режиссёра, однако не интересуют внутренняя политика или интриги между людьми мира моды, его интересует человек, создающий стиль и новые веяния за завтраком и в полной тишине. Дарящий заказчицам радость, легкость и даже уверенность в себе мастер внутренне одинок и социопатичен, и Андерсон с видимым удовольствием, не торопясь, препарирует, точнее даже распарывает плотную ткань, в которую зашил себя Вудкок. 

Традиционно вжившийся вплоть до тесноты в роль Дэй-Льюис и без всяких «я ухожу» заполняет собой экран, но тут сетчатка впитывает каждую мимическую морщину – даже когда он делает заказ в ресторане, и он это делает лучше всех. Он хозяин жизни без жизни, победитель в ней без единого выстрела и без единого врага, вакуум внутри него сейчас наверняка присутствует и внутри затворника – Дэй-Льюиса. Возможно это почти его автобиография. Далеко не второстепенной фигурой фильма является его помощница Сирил. Чуть более эмоциональнее статуи, она, тем не менее - невидимый стержень и серый кардинал мастера - глубоко закомплексованного человека внутри. Естественной реакций на такой психологический компот выглядит простота и непредвзятость Альмы, вступившей, однако, с переездом в дом Вудкока в битву за место под солнцем. Ее портрет обозначен поначалу достаточно поверхностно, являя по ходу повествование свою мотивацию и картину мира. Появление Альмы вносит в повествование как жизненное разнообразие и противовес, так и элемент хаоса, который в жизни Вудкока абсолютно недопустим.

На первый взгляд все это может оказаться очередной пальмовой ветвью, брошенной под ноги общей моде последних лет на сильных женщин, однако это будет неглубоко и пошло. Андерсон выстроил внутри отношений своих героев незримый, призрачный механизм сдержек и противовесов, мутирующий в определённые моменты в пыточный агрегат. И он не был бы собой, если бы не упаковал этот конструкт внутри красивой богемной открытки из кружев, платьев, автомобилей, ресторанов и щелканья ножниц под аккомпанемент неуловимых и врезающихся в память композиций Джонни Гринвуда. Эти фортепианные трели, мелодично идущие и тише, и выше одновременно, словно нитка, сшивающая ткань фильма. Однозначно саундтрек фильма, наравне с декорациями претендует на свой ответственный кусок нарратива.

Единственное стойкое и личное чувство, возникающее после просмотра фильма – недоумение - борется с традиционным восхищением. Для последнего фильма Дэй-Льюиса (и, возможно, П.Т. Андерсона) он действительно взял очень высокую ноту, но полет настолько ровный и приятный, что нет никаких видимых предпосылок для снижения. В противном случае мы все стали жертвами циничной рекламной компании, паразитирующей на всеобщей любви к этому бромансу. Если это так, то в качестве искупления морального ущерба следующий фильм мэтра должен взять просто недосягаемую высоту.

Автор — Станислав Шинтяпин 

Подписывайтесь на лучший канал про кино — Киноблуд