Признание
– Я неоднократно предупреждала мировое сообщество, – продолжала свою речь премьер-министр Великобритании, – что Россия не заслуживает доверия. Эту страну нужно поставить на место, разорвать с ней все контакты и призвать к ответу. Возмутительная акция в Берлине и наглая реакция российских властей...
– В сотый раз одно и то же, – зевнул редактор центрального телеканала. – Рейтинги падают, всем надоело слушать этот бред.
– Срочная новость! – закричал ассистент.
– Что там, террористы? Авиакатастрофа? Покушение на президента?
– Сюжет про Джона Стивенса!
– Стивенс! – воскликнул редактор. – Господь услышал мои молитвы... Чего вы ждёте, олухи? Уберите эту старую клушу и пускайте в эфир Стивенса!
– Но мы ещё не знаем, что именно...
– Не важно! Народ требует зрелищ, надо ковать железо, пока NBC и CNN не спохватились! Где дизайнер? Сверстать шапку на сайт! Большую фотографию, крупный шрифт, у вас четыре минуты! Шевелитесь!
– Работаем!
Ссылка на трансляцию уже вовсю разлеталась по сети, а ведущие новостные каналы учуяли запах скандала и пустились в погоню за сенсацией. На одних зрителей упоминание Стивенса действовало, как явление пророка на паству, на других – как красная тряпка на быка. В любом случае, это был проверенный рецепт успеха, волшебные дрожжи для повышения рейтинга.
Директор тоже предвидел что-то интересное и пригласил команду корабля на главную палубу, где был самый широкий экран.
– Мы находимся на открытом канале, – сообщил Марвелтон, – и время играет против меня, но я обязан сделать небольшое вступление. Я родился в Германии, и до восьми лет носил имя Арен Штеллер. Ужасный взрыв 2067-го года унёс жизнь моих родителей, которые работали инженерами в научном комплексе под Дортмундом. Моя семья была достаточно богата, но уже в юности я уговорил дядю продать всё имущество и стать моим соратником. Не буду рассказывать, что произошло за эти двадцать лет, пока мы скитались по миру, одержимые идеей мести.
Иногда нам приходилось отвлекаться и расследовать случаи, которые оставили у разбитого корыта немало хороших детективов. Чем больше я узнавал, тем сильнее чувствовал, что взрыв в Дортмунде – лишь крохотный эпизод в длинной криминальной саге, чей автор оставался безнаказанным.
Как человек, потерявший родителей, я не мог не заметить крупную семейную драму, произошедшую весной 2086 года. Сообщалось, что Говард Стивенс и его супруга пропали без вести, а их вертолёт рухнул в океан у берегов Южной Америки. Через тридцать дней, согласно воле вашего отца, указанной в завещании, вы стали генеральным директором eVA. Случай показался мне странным и сразу привлёк к себе внимание. Дядя не разделял моих подозрений, поскольку не видел ясного мотива. При жизни отца вы были вторым руководителем компании, законным наследником и могли управлять eVA так, как считали нужным. Но я доверился интуиции и потратил четыре года, чтобы собрать улики и вывести вас на чистую воду. Джон Стивенс, я обвиняю вас в том, что вы присвоили себе компанию отца и убили своих родителей.
По залу прокатилась волна возмущения.
– Бред! – вмешался Ричард. – Вы явно не в своём уме!
– Попрошу не встревать в наш разговор, – сказал Марвелтон. – Я не вижу смысла в показаниях свидетелей и дальнейших разбирательствах. Предлагаю вам сознаться в содеянном, или я немедленно обнародую имеющиеся у меня доказательства.
Обвинения звучали абсурдно, но директор не спешил делать ответный ход. Он смотрел на свою шахматную доску и пытался понять, какую пользу можно извлечь из этой новой фигуры. Стоит ли рисковать или играть от обороны? Может ли безвыходная ситуация стать залогом победы? Или всё кончено, и любой шаг будет ошибкой? Эти колебания не заняли и двадцати секунд, но натянули невидимую струну, которая дрожала от напряжения. Миллионы зрителей не отводили глаз от экрана, а команда "Мэри Рид" затаила дыхание.
– Вы правы, – холодно ответил Стивенс. – Я украл компанию своего отца.
Эти слова произвели на Земле эффект разорвавшейся бомбы, особенно в средствах массовой информации. "Джон Стивенс признался в незаконном присвоении eVA!". Редакторы новостей выбрасывали из эфира всё лишнее, а нагрузка на каналы с прямой трансляцией взлетала вверх, как ракета.
– Но вы и ошибаетесь, – продолжал он. – Своих родителей я не убивал. Вы так долго скитались по миру в поисках правды, мистер Марвелтон – так приготовьтесь услышать её.
Ещё подростком я узнал, что мой отец скрывает тайну е-элементов. Он учил меня ставить интересы компании превыше всего остального и много раз доказывал, что историю пишут победители. Ради процветания eVA он задумал изменить саму государственную систему, чтобы никто не добрался до его секретов. На этом поприще он подружился с очень влиятельным человеком, главой подпольного синдиката. Отец называл его "господин Като", хотя я сомневаюсь, что он кому-либо сообщил своё настоящее имя.
Хидео Като был известен своей жестокостью и не ограничивал себя в средствах. Когда мне было двадцать пять, я случайно узнал, что взрыв в немецком Дортмунде в 2067 году – не авария и не защитная реакция е-элементов. Это было спланированное уничтожение комплекса и убийство сотен людей с целью скрыть технологию е-элементов. Отец рассказал мне об этом, как о примере необходимых жертв для достижения более высокой цели, ведь е-элементы несут прогресс для всего человечества. Это шокировало меня до глубины души.
Следующим шагом моего отца и Като была реформа органов безопасности и полный контроль над информацией в США. К этому время правительство уже было в марионеточном состоянии, победу на выборах одержал наш кандидат. Можете не верить, но Алана Денвера я встречал в гостиной чаще, чем нашу служанку. Вся эта система казалась мне неправильной и порочной.
Как говорится: "Хочешь изменить мир, начни с себя". Так я и поступил. Сначала я поссорился со старыми друзьями, а четыре года назад спланировал и воплотил аферу века. Пока мои родители находились у побережья Аргентины, я инсценировал их смерть и посадил под домашний арест на необитаемом острове в Тихом океане. К счастью, мой преступный замысел сработал и принёс свои плоды. Я могу говорить об этом открыто, потому что вы, мистер Марвелтон – единственный, кто поймал меня с поличным.
Став директором eVA, я оказался под огнём противников со всех сторон. Они пытались давить на меня, шантажировать и угрожать, но не могли ничего сделать. Ни правительство, ни спецслужбы, ни конкуренты, ни Като с его мафиозной армией – никто не сумел нащупать моё слабое место, потому что я сам вырвал себе сердце. Бросьте в меня тысячу копий, и ни одно не поразит цель. Да, я избавился от родителей и друзей, которых любил, и таким образом переиграл своих врагов.
Ответ Стивенса заставил челюсть Ричарда отвиснуть, да и главный обвинитель выглядел сбитым с толку.
– Но зачем? – спросил Марвелтон, чьё лицо перекосилось от недоумения. – Я не понимаю, чего вы хотели добиться? Вы что, сумасшедший?
– В достаточной мере, чтобы признаться в этом.
– Это не ответ! Я потерял родителей ещё ребенком, а вы сами предали их? Кто вы после этого? Нет, вы не сумасшедший, вы – безумный фанатик!
– Раз вы двадцать лет охотились за призраком, то и сами, по-видимому, не чужды фанатизма.
– Я... Я видел много мерзавцев и преступников, но такого исчадия ада не мог себе и представить. С какой наглостью, с каким спокойствием вы говорите об этом!
– Это и обезоруживало моих врагов.
– Ваши слова услышали миллионы людей, вас на куски порвут!
– Да хоть на молекулы. Я уже привык вести диалог с дулом у виска. Если вам больше нечего сказать, мистер Марвелтон, пора бы закругляться. Ваших родителей я не трогал, так что вы обратились не по адресу. Что это за шум?
Изображение на экране исказилось вспышкой, камера отлетела в сторону, а в комнату, где сидел детектив, ворвалась группа захвата.
– Не двигаться! – закричал человек с автоматом. – Это полиция, руки за голову!
Марвелтона прижали к полу, нацепили наручники и вскоре уволокли наружу. Он выглядел сломленным и обречённо что-то бормотал.
– Мне кажется, выйдет неплохой новостной сюжет, – заметил Стивенс, глядя в монитор. – Согласитесь, дорогие зрители, нет ничего приятнее, чем наблюдать за страданиями благородного человека? Не объешьтесь там попкорном. Пользуясь случаем, передаю привет всем каннибалам, убийцам, нацистам и международным террористам – вас мало, но вы – забавные ребята, и я планирую собрать из вас дружную гей-общину. Держитесь, парни!
Картинка вновь переменилась – теперь это был просторный зал с полукруглым столом и множеством кресел.
– Что вы себе позволяете! – с возмущением бросил темнокожий мужчина в костюме с голубым галстуком. – Это не укладывается ни в какие рамки!
– Я и чувствую, что кого-то забыл. Политики, каннибалы и террористы отлично уживаются в одном коллективе.
– Вы не у себя в гостиной, так что попрошу...
– Главную палубу можно считать гостиной.
– Не перебивайте меня!
– А кто вы такой? – поинтересовался директор. – Будь вы хоть Нельсоном Манделой, хоть председателем Совбеза ООН, я вижу перед собой лишь толстого крикливого негритоса.
– Кажется, это и есть Совет Безопасности ООН, – заметил Ричард.
– Да? Вроде бы, серьёзная организация, откуда там выходцы из джунглей? Мне вспомнились бандар-логи у Киплинга, прекрасный народ! "Мы достойны восхищения! Мы все так говорим — значит, это правда!". И какую африканскую страну вы представляете, мистер Переедание?
– Я – Пол Сазерленд, председатель этого совета. И вам сейчас будет не до шуток. Ваш корабль представляет угрозу для мировой безопасности, и мы вправе требовать ответа. Зачем была создана космическая станция "Мэри Рид", и что вы планируете сделать?
– Не ваше дело.
– Вы не отвертитесь, – сказал представитель США в Совете. – Если вы не дадите нам чёткий и ясный ответ, мистер Стивенс, мы объявим вам блокаду, закроем космодромы и посмотрим, как долго вы продержитесь на орбите без снабжения. Вчерашние события в Вашингтоне возникли из-за сигнала, который шёл с вашего корабля. Повторяю вопрос – чего вы добиваетесь?
– Что-то вы поздно спохватились. Хотите узнать, что я задумал?
Глаза Джона Стивенса загорелись ярким пламенем.
– Я задумал жить, как мне хочется. Простое человеческое желание, которое никак не исполнить в мире, где вы и шагу сделать не даёте. Мне плевать на ваши религии, системы, законы, праздники и убеждения, плевать на бедных и богатых, на ваши гимны, флаги и символы, на ваших президентов, королей и богов, на ваши хмурые и самодовольные физиономии! В гробу я видел вашу безопасность, армию, полицию, цензуру и людей в костюмах, которые стучатся в дверь задать парочку вопросов. Вы надоели мне. Вы достали меня! Деньги? Власть? Сила? Можете подавиться ими. Я продал компанию, потратил все деньги на передовые исследования, на своих сотрудников – не жалко!
Думаете, никто не видит, что вы делаете? Вы не объединяете мир – вы разделяете его! Прикрываясь красивыми словами, вы разбрасываете семена раздора, продвигаете свои корыстные интересы. Хватит издеваться над этим несчастным шариком под названием "Земля" и разрывать его на части! Когда вы уже перестанете быть жадными ничтожными обезьянами, которые борются за ресурсы, как за последний банан? Вам самим это не надоело? Выгляните за пределы своих джунглей, оторвитесь от своих распрей и поднимите взгляд. Мы по-прежнему никто во Вселенной! Пока вы решаете, кто из вас главный, человечество теряет время – самый ценный ресурс, про который вы постоянно забываете. Нам некогда следить за вашими неандертальскими разборками.
Люди за мной, экипаж "Мэри Рид", пятьсот человек – вот пример для подражания. Посмотрите на них! Эта коротышка с кривым носом за неделю собрала электромагнитную установку для термоядерного реактора! Этот неказистый юноша в очках наладил бесперебойное снабжение между орбитой Земли и Луны. Каждый на этой палубе – маленький герой. Ткните пальцем в любого, и я расскажу вам его историю.
Да что вы знаете о космосе? Вы пробовали экранировать корабль от радиации? Защитить корпус от метеоритных дождей и космического мусора? Создать искусственную гравитацию, чтобы у экипажа не развивалась атрофия мышц? Сделать лучший ресторан за пределами планеты, лучшую медицинскую службу, лучшие центры развлечений – всё для того, чтобы люди не зачахли и сошли с ума в этой чёрной дыре. Мы никому не мешаем. Мы ничего не навязываем. Мы не боремся за ваши ценные, ограниченные ресурсы. Мы всего лишь хотим покорить весь остальной мир, поселиться на свободных планетах и постепенно занять соседние галактики. Для этого мы создаём вещи, в которые верим – и будем делать это с вашей помощью или без неё.
– Вы так уверенно говорите за всех, – отметил председатель Совбеза, – но мы не слышали мнения вашей команды. Мне любопытно, что они скажут теперь?
– Не верите, что эти люди поддерживают меня? Я миллион раз называл их идиотами и неудачниками, но я убеждён, что они пойдут за мной. Я покажу вам настоящую демократию, на которую вы так молитесь!
Директор развернулся и посмотрел на остолбеневших юношей и девушек.
– Я – жестокий пират и преступник. Я выбросил своих родителей на остров в океане и посвятил жизнь сумасбродным идеям. Моя предвыборная программа проста: я хочу достроить "Мэри Рид" и совершить пространственный прыжок на полторы тысячи световых лет. Скорее всего, ничего не получится, и вы погибнете в первую долю секунды. Поднимите руку, если вам нравится эта затея, или я отпущу вас на Землю с десятью миллионами долларов на счету. По-моему, это честные выборы: стать богатыми и прожить счастливую жизнь, или рискнуть всем ради глупой мечты. Решать вам.
Члены команды переглянулись и растерялись. "Нормальная жизнь или верная смерть?" – было написано на их лицах.
Уверенность впервые покинула Джона Стивенса. Он молча смотрел на команду корабля, пытаясь заметить хотя бы одну поднятую руку. Никто не верил в него, не мог разделить его устремлений. Наконец, директор не выдержал всеобщего отторжения и отвернулся. Его надежды рассыпались, как карточный домик, а сердце разрывалось от одиночества. Неужели даже здесь не было ни одного человека, который бы выбрал другой путь?
Каким бы прочным ни казался Стивенс снаружи, его главная слабость всегда была рядом – люди, которым он доверял и воспринимал, как свою семью.
Он сжался, задрожал и горько заплакал.
Люди в зале заседаний Совета Безопасности ООН стали посмеиваться и отпускать шуточки на тему "неудавшейся демократии Стивенса".
– Вы не знаете, что такое демократия, – надменно сказал Сазерленд. – Видимо, слишком привыкли держать людей в страхе и покупать их энтузиазм деньгами. С этой минуты мы будем говорить с вами иначе. Собственно, ваше мнение нас больше не интересует, раз команда корабля выразила полное согласие с нашей позицией. Кажется, нет ни одной поднятой руки...
По палубе прокатился лёгкий стук. Стивенс посмотрел в направлении звука и увидел механический палец, стучащий в иллюминатор. В космосе парила "Фейт". Она убедилась, что директор смотрит на неё, и уже тогда подняла руку.
Все замерли от удивления. Директор по-детски улыбнулся сквозь слёзы.
– Я не один, – прошептал он.
– За вас голосуют роботы? – рассмеялся председатель. – Уверен, тогда вы точно соберёте 100% на выборах. Главное, не забудьте заранее запрограммировать своих избирателей.
– Не только роботы! – возразил Хоу и встал рядом с поднятой рукой.
– Ричард, друг мой! – Стивенс всхилпнул, унял рыдания и обнял Ричарда. – Вы никогда не бросали меня. Пожалуйста, позвольте опереться на вас. Я так мечтал о гравитации на борту "Мэри", а теперь не могу устоять на ногах.
– Не отчаивайтесь! Должен сказать, ваша первая предвыборная речь была не очень убедительной. В следующий раз потренируйтесь на досуге.
Люди стали постепенно расходиться с главной палубы.
– Куда вы, друзья? – окрикнул их Ричард. – Вы бросаете нас?
– С чего вы взяли? – ответила Иви. – Меня просто достали мыльные оперы и совещания. Я выбираю не вашу болтовню, а свою работу.
– Зачем работать, – спросил директор, – если никто не останется на корабле?
– Ну, лично я остаюсь. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы поднять клешню – не в обиду вам, капитан. Мне плевать на чужое мнение, да и вообще на всё, кроме моих исследований. Хотите полететь к черту на рога? Я не против, но играми в демократию мы подготовку не ускорим. Работы непочатый край!
– Надо минимизировать риск гибели корабля, – заметил один из инженеров.
– А что по запасам? – спросил второй. – В долгом полёте нам не обойтись без собственной фермы, надо как-то воспроизводить ресурсы.
– И про кислород не забывайте!
– Можно ловить кометы, выкачивать из них воду, а потом получать из неё кислород. Вода нам тоже не помешает.
– Не так-то легко поймать комету!
– Ну вы даёте, ребята! – усмехнулся Ричард. – И как вам не стыдно издеваться над нашим директором?
– Что посеешь, то и пожнёшь! Мы с ним тоже настрадались!
– Что происходит? – воскликнул председатель Совета Безопасности. – Хотите сказать, что вы поддерживаете этого безумца?
– С вами я вообще не собираюсь разговаривать, – сказала Иви, насупившись. – Стивенс в кой-то веки прав: вы всех заколебали, старые козлы.
– Да кем вы себя возомнили? В этом зале собрались представители ядерных держав, мы решаем глобальные вопросы! Вы не смеете спорить с нами.
– Мы и не спорим, – ответил Стивенс, прочно вставая на ноги. – Мы идём своей дорогой, а своим оружием вы можете пугать детишек. В моём распоряжении есть сила, способная уничтожать... целые планеты.
– Что?
– Вам нужна демонстрация? – спросил директор и перевёл взгляд в сторону иллюминатора. – Покорные роботы, говорите... Покажи им, что такое разрушительная мощь, Фейт.
– Нет, Джон! – закричал Ричард, а команда корабля не на шутку переполошилась. – Что вы творите?!
– Словами делу не поможешь. Эти джентельмены уважают только грубую силу, по-хорошему они не понимают. Мостик, выведите Фейт на экран.
– С-слушаюсь.
"Фейт" облетела корабль, заняла позицию и перешла в боевой режим.
– Удар по Луне! – приказал Стивенс. – Если у кого-то сейчас ночь, советую посмотреть на небо.
– Вы собираетесь уничтожить Луну?! – завопили люди в Совете Безопасности, вскакивая с кресел. – Не делайте этого!
– Огонь!
Энергия ста е-элементов собралась в одну точку, вызывала мощный электромагнитный импульс и ярким лучом ударила по Луне. От количества тепла расплавилась внешняя перегородка одного из отсеков корабля, а вдали поднялся огромный столб лунной пыли.
Через десять секунд пробный выстрел завершился, и "Фейт" отбросила пятьдесят опустошённых блоков с энергией.
Установилась гнетущая тишина.
– Луны больше нет? – спросила Моника с подрагивающим глазом.
– Из-за густого облака ничего не видно.
– Может, хоть что-то осталось...
Когда пыль рассеялась, спутник Земли оказался на своём привычном месте, но на его поверхности кривыми линиями была выжжена собака, домик, солнце и человек в скафандре.