Графическое интервью №6
– уличное искусство
Источник: Миша Маркер
Откуда твой псевдоним «Миша Маркер»? Тебя так кто-то назвал или ты сам?
– Сам. Когда переехал в Питер, то зарегистрировался на сайте фриланса fl.ru и туда придумал этот псевдоним.
Но, это было давно. Там и стиль другой и всё другое. Около полугода в этом проварился, а потом начал искать другую работу – нужно было как-то кушать.
И хотя это был один из счастливых периодов жизни, я ложился в 3-4 часа ночи, вставал в 7-8 утра и начинал рисовать, и это было кайфово; но в материальном плане это ни о чём. Там нужно было время, чтобы как-то заинтересовать людей, а у меня не было этого времени. Я только переехал, снял комнату, ещё с девушкой жил… Нужно было просто тупо есть, и я пошёл грузить машины. Вот и всё.
По сути – это просто физическая работа, но когда этого 6 дней в неделю, то становится некогда рисовать. Пришёл. Поспал – поел. Ушёл. И так день за днём.
Вопрос денег вообще в принципе грустный. Если хочешь делать то, что тебе нравится, то первое время этим зарабатывать не получается. Нужно где-то параллельно работать и совмещать.
Но самое интересное начинается, когда увольняешься и сосредотачиваешься на том, что любишь делать, тогда получается наиболее продуктивный период.
Да, иногда сложно кушать, но зато творить приятно.
Первый опыт вывешивания работ на улице.
– В 2014 году в ноябре, 5 картин, на Сенной. Решил начинать с наибольшего количества.
Тогда это были не холсты, а дэвэпэхи в золоченых рамах. Просто на синий забор повесил.
А потом уже начал вешать по одной картинке, где-то там.
Единственное, что вот эта первая выставка провисела минут 10 от силы. Думаю, что убрали, потому что это центр города был. Не знаю кто, но убрали.
А ты волновался перед началом выставки?
– Конечно. Это было первый раз и сразу 5 картин…
Во мне самом на тот момент было 250 грамм коньяка. Меня привезла подруга вместе с картинами на место, и нужно было их как-то повесить, и не понятно, как. Нужно было прикрепить все таблички с названиями, потому что это 40% работы – без них никак. Потом нужно было сфотографировать все работы по отдельности и общий вид целиком. И ещё так, чтобы я после этого всего не пришёл домой, не посмотрел и не подумал: что это за говно получилось?
И при этом это был день, и при этом вокруг толпы народа. И я в принципе не любитель привлекать к себе внимание в той или иной степени. Даже в компании друзей обычно сижу и просто наблюдаю.
Когда ты узнал, что работы сняли, буквально через 10 минут, то что тогда?
– Грустно. Очень грустно, вот прямо очень очень грустно.
Я их повесил, отфоткал. Потом прошёлся по Садовой. Вернулся обозреть, а их уже нет. Ни одной.
И не из-за того грустно, что туда вложены силы. А мне хотелось, чтобы это провисело подольше. Потому что считаю, что там были изображены здравые мысли и важно было, чтобы их кто-то разделил.
Когда дальше следующие работы вешал, ты не боялся того же?
– А нет. Дальше уже как-то пошло и пошло. Ну уносят и уносят, что ж поделать. Это же состояние момента. И даже с первыми работами, я понимал, что они куда-то денутся, но не думал, что так быстро.
Работы могут провисеть и час, и неделю. И это не зависит от контекста. Я вообще не знаю, от чего это зависит. Это какое-то взаимодействие и диалог с городом.
На твой взгляд, есть какая-то конечная точка самореализации?
– Наверно, когда наступит момент и я смогу позволить себе только рисовать, вот тогда это можно будет считать моментом самореализации. Но искать новые формы вряд ли прекращу, потому что это скучно и неинтересно. Поиски бесконечны.
Какая из твоих работ тебе нравится больше всего?
– Антивоенные работы, пожалуй. Не знаю почему, но тема войны меня трогает особенно. Я считаю, что это очень глупо.
Ты политичный человек?
– Меня трогает, но не то чтобы я разбираюсь в партиях и прочем месиве этом. Есть вот мироздание, а есть, наверно, какое-то еще политздание…
Я просто вижу, что происходит вокруг говно какое-то. То, что есть коррупция, погоня за властью – это было и двести лет назад и очень давно. Я с этим не согласен, и говорю об этом в своих работах.
Но вообще – Россию обожаю. Мне здесь очень кайфово и не хочу никуда отсюда уезжать.
Почему?
Сложный момент, не знаю, просто люблю. Как Питер, например, можно любить? Он такой роскошный, красивый, а сворачиваешь во двор и там пиздец откровенный. Контраст. Наверно, за контраст и люблю. Благодаря плохому можно понять, что такое есть счастье.
Ты слышал когда-нибудь что-то о своих работах от постороннего человека? Чтобы кто-нибудь подошёл и сказал: «Вау, круто делаешь».
– Пару раз в процессе вывешивания ко мне подходили неопределённые товарищи и кто-то сигарету стрелял, кто-то цепочку предлагал купить.
Ещё как-то подошёл мужик и сказал: молодой человек, запрещай пишется через «Е». Ответил ему: я в курсе. И он дальше пошёл по своим делам.
А так людям, в принципе, всё равно, что там происходит.
А есть люди, творчество которых вызывает в тебе сильный отклик?
Скорее, нет. Особо ни за кем не слежу. А чтобы так посмотрел и вдохновился, точно нет. Я в принципе во вдохновение не верю. Ты просто берёшь и рисуешь. И всё.
И ни литература, ни музыка, ни кино. Скорее всего всё вместе, жизнь. А не что-то конкретное.
Какую музыку любишь?
– Как показывает практика – очень разную. Я называю это музыкальной проституцией.
У меня аудиозаписи в профиле открыты, можно послушать.
А ведь есть представление, что уличное движение связано с рэпом…
– Что там у нас? Граффити, рэп и брейк-данс?
Похоже на стереотип. Совсем не обязательно.
Со временем границы стираются, и я вижу в этом плюс. Потому что человек в принципе не может быть определенным. Даже в пиздатом добряке есть кусочек говница и даже в самом говнистом есть кусочек хорошего.
О правде
– Когда люди приходят в музей или на пример на рок-концерт, то это определенная категория. В музее – это могут быть ценители экспонатов, или у рокеров на концерте – рокеры. И, конечно же, у них есть ожидания, у них есть оценки. У них формируется мнение ещё прежде, чем они что-то увидели. Это какое-то ограниченное представление.
А вот когда я вешаю работы на улице, где есть люди какие угодно разные, то как будто приношу обнаженного себя на публику. Причём, можно ли быть обнаженнее? Нет ни имени, ни лица, ни образа. Только твоя работа. В которую, если захотят, то могут плюнуть, без проблем.
По сути, я человек, который просто клеит картинки. Если в действительности отбросить всё наносное. Человек, который клеит картинки, для того чтобы что-то просто сказать.
