Принятие

Четвертая техника:

Цели и желания существуют во мне, как и в других. Такое признание трансформирует.

Эта техника может оказаться очень полезной. Когда вы сердитесь, вы всегда оправдываете свой гнев, но когда сердится кто-то другой, вы всегда это осуждаете. Ваше безумие естественно, но безумие других вы считаете «извращением». Все, что бы вы ни делали, хорошо — а если даже и не хорошо, то «так нужно». Вы всегда находите какие-то разумные объяснения для своих поступков.

Когда то же самое делают другие, эти объяснения уже не подходят. Если вы сердитесь, вы говорите, что это нужно, чтобы помочь другому. Если бы вы не рассердились, он бы погиб, приобрел бы плохие привычки, так что нужно было его наказать. Это только для его же «блага». Но когда кто-то сердится на вас, такое объяснение не годится. Он просто сумасшедший, плохой человек.

У нас двойные стандарты: одни стандарты — для себя и другие — для всех остальных. Такой ум с двойными стандартами всегда будет глубоко несчастным. Такой ум не справедлив, а только справедливый ум может увидеть истину. Только справедливый ум может отказаться от двойных стандартов.

Иисус говорит: «Не делайте другим того, что бы вы не хотели, чтобы делали вам». Это значит, что необходим единый стандарт. Эта техника построена на идее единого стандарта: «Цели и желания существуют во мне, как и в других...» Вы не исключительны, но каждый считает себя исключительным. Если вы считаете себя исключительным, то знайте, что именно так думает всякий заурядный ум. Понимать, что вы обычны, необычнее всего на свете.

Однажды кто-то спросил Судзуки о его учителе: «Что было исключительного в твоем учителе?» Судзуки был мастером дзен, и он ответил: «Вот единственное, что я никогда не забуду: я никогда не видел другого человека, который считал бы себя совершенно обычным. Он был самым обычным человеком, а это в высшей степени необычно, потому что заурядный ум всегда считает себя необычным, исключительным».

Но никто не исключителен, и если вы знаете это, вы становитесь исключительным. Каждый похож на всех остальных. Те же самые желания, которые довлеют над вами, есть и в других. Но вы называете свой секс любовью, а любовь других людей называете сексом. Вы защищаете все, что бы вы ни делали. Вы говорите, что это хорошо. Именно поэтому вы это и делаете, но если то же самое делают другие люди, это уже «не то же самое». И так происходит не только с отдельными людьми, но и с расами, с нациями. Вот почему весь мир в таком хаосе — именно поэтому.

Если Индия все время наращивает свою армию, то это «для обороны», а если Китай все время наращивает свою армию, то это «для нападения». Правительства всех стран мира называют свои вооруженные силы «оборонными». Кто же тогда нападает? Если все только обороняются, кто же тогда агрессор? Сколько ни изучай историю, никогда не найдешь никого, кто был бы агрессором. Разумеется, агрессорами считаются те, кто побежден. Побежденные всегда оказываются агрессорами, потому что они не имеют возможности писать историю. Историю пишут победители.

Если бы Гитлер победил, история выглядела бы по-другому. Тогда он был бы спасителем мира, а не агрессором. Тогда Черчилль, Рузвельт и другие союзники были бы агрессорами, и их поражение считалось бы благом. Но поскольку Гитлеру не удалось победить, он оказался агрессором, а Черчилль, Рузвельт, Сталин и другие союзники спасли человечество. Та же самая логика действует во всем — не только на личностном уровне, но и на уровне наций, рас. Мы особенные, а все остальные отличаются от нас.

Никто не особенный! Религиозный ум знает, что все одинаковы, так что если вы находите оправдание своим действиям, то, пожалуйста, оправдывайте точно так же и действия других. Если вы критикуете других, то применяйте ту же самую критику и к себе. Не создавайте двух стандартов. Единый стандарт приведет ваше существо к полной трансформации, потому что единый стандарт позволит вам быть справедливым, и тогда вы впервые сможете увидеть реальность непосредственно, как она есть.

Цели и желания существуют во мне, как и в других. Такое признание трансформирует.

Признайте это, и произойдет трансформация.

А что мы обычно делаем? Мы признаем, что все это существует в других. Все, что неправильно, существует в других, все, что правильно, существует в вас. Какая же тогда может быть трансформация? Вы и так уже трансформированы! Вы думаете, что вы хорошие, а все другие плохие, трансформация нужна всему миру, но только не вам. Вот почему в мире всегда так много лидеров, движений, пророков. Они все время кричат с крыш, призывают изменить мир, совершить революцию, и мы совершаем одну революцию за другой, но ничего не меняется.

Человек остается прежним, и мир остается в прежнем плачевном состоянии. Меняются только вывески и ярлыки, а страдания продолжаются. Вопрос не в том, как изменить мир. С миром все в порядке, но что-то не так с вами. Вопрос в том, как изменить самого себя. «Как изменить себя?» — это религиозный поиск. «Как изменить всех остальных?» — это политика. Но политик думает, что с ним все в порядке, по сути дела, он считает себя моделью того, какими должны быть все. Он модель, он идеал, и его задача — изменить весь мир.

Религиозный человек, если он что-то видит в других, он видит это также и в себе. Если он видит жестокость, он тут же задает себе вопрос, нет ли и в нем жестокости. Если он видит жадность, если он в ком-то замечает жадность, он первым делом задумывается над тем, нет ли такой же жадности и в нем. И чем больше он исследует, тем более убеждается, что он является источником всех зол. Тогда нет речи о том, чтобы менять мир, — возникает вопрос, как изменить самого себя. И это изменение начинается с того момента, когда вы принимаете единый стандарт, — тогда вы уже меняетесь.

Не осуждайте других. Я не говорю, что надо осуждать себя, — нет! Просто не осуждайте других. И если вы не будете осуждать других, вы почувствуете к ним глубокое сострадание, потому что сможете их понять. Если кто-то совершает грех, преступление с точки зрения общества, вы начинаете осуждать его и никогда не задумываетесь над тем, что вы так же носите в себе семя этого греха. Если кто-то совершает убийство, вы осуждаете его, но разве вы сами никогда не хотели кого-нибудь убить? Разве в вас нет такого потенциального семени? Человек, который совершил убийство, за минуту до этого не был убийцей, но семя уже было в нем. Это семя есть и в вас. А через минуту, кто знает? И вы можете стать убийцей. Так что не осуждайте — лучше признайте все это. Тогда вы почувствуете к этому человеку глубокое сострадание, потому что то, что совершил он, может совершить любой человек, в том числе и вы.

Несудящий ум способен на сострадание, несудящий ум способен на глубокое принятие. Он знает, что таково человечество и «таков я сам». Тогда весь мир становится только отражением его самого. Весь мир становится зеркалом. Тогда каждое лицо становится для вас зеркалом, в каждом лице вы видите самого себя.

Цели и желания существуют во мне, как и в других. Такое признание трансформирует.

Принятие, признание становится трансформацией. Это трудно понять, потому что мы всегда отвергаем, отрицаем и все равно ничего не можем трансформировать. В вас есть жадность, но вы отрицаете ее. Никому не нравится считать себя жадным человеком. Вами управляет секс, но вы этого не признаете — никому не нравится это признавать. Вы злы, в вас есть гнев, но вы отрицаете его. Вы создаете фасад, пытаетесь обосновать свой гнев. Вы никогда не считаете себя злым человеком, не признаете в себе гнев.

Но отрицание никогда и ничего не трансформирует. Оно просто подавляет, а все подавленное становится еще сильнее. Подавленное уходит в глубину, в ваше бессознательное, и оттуда начинает действовать. И в этой темноте бессознательного оно становится еще сильнее. Но теперь вы не можете его принять, потому что теперь вы его даже не осознаете. А принятие все выводит на поверхность. Так что не нужно ничего подавлять.

Вы знаете, что в вас есть жадность, вы знаете, что в вас есть гнев, вы знаете, что вы сексуальны, и вы принимаете все это как естественные факты, без всякого осуждения. Не подавляйте их. Тогда они выйдут на поверхность ума, а с поверхности ума их легко можно будет отбросить. Из глубины их нельзя отбросить. Когда они на поверхности, вы всегда осознаете их, а когда они в бессознательном, вы перестаете их осознавать. Болезнь, о которой вы знаете, можно излечить, а болезнь, о которой вы даже не догадываетесь, не излечишь.

Вынесите все на поверхность. Примите свою человеческую природу, свою животную природу. Примите без осуждения все, что в вас есть. Просто осознавайте то, что есть. В вас есть жадность — не пытайтесь сделать из нее не-жадность. Это не в ваших силах. А если вы попытаетесь переделать жадность в не-жадность, вы просто подавите ее. Ваша не-жадность будет просто новой формой жадности, и больше ничем. Не пытайтесь изменить свою жадность — у вас это не получится. Что вы будете делать, если захотите изменить свою жадность? Идея не-жадности может привлечь жадный ум только в том случае, если в результате у него появится еще лучшая возможность для жадности.

Допустим, кто-то вам скажет: «Если вы оставите все свои богатства, вам будет позволено войти в Царство Божье», тогда вы можете даже отречься от своих богатств. Для вашей жадности открывается лучшая возможность. Это выгодная сделка. Жадность не может стать не-жадностью — жадность нужно превзойти, ее нельзя изменить.

Как может насильственный ум стать ненасильственным? Если вы будете заставлять себя быть ненасильственным, это будет насилием по отношению к самому себе. Нельзя превратить одно в другое, можно просто осознавать и принимать. Примите жадность такой, как она есть. Но принятие не означает, что не нужна трансформация. Принятие лишь означает, что вы принимаете факт, естественный факт. Вы просто живете и все время помните, что в вас есть жадность. Вы делаете все, что обычно делаете, но помните, что в вас есть жадность. И это осознание трансформирует вас. Оно трансформирует, потому что сознательно нельзя быть жадным, сознательно нельзя быть злым.

Ваша неосознанность питает вашу злость, вашу жестокость, вашу жадность. Сознательно вы не можете принять яд, сознательно вы не можете сунуть руку в огонь. Вы можете сделать это только неосознанно. Если вы не знаете, что такое огонь, что такое пламя, вы можете сунуть в него руку. Но если вы знаете, что огонь обжигает, вы не станете этого делать.

Чем больше растет ваша осознанность, тем в большей степени жадность становится огнем, тем в большей степени гнев становится ядом. Они становятся просто невозможны. Тогда они исчезают без всякого подавления. И когда жадность исчезает без идеала не-жадности, в этом есть своя красота. Когда насильственность исчезает без попыток быть ненасильственным, в этом есть своя красота.

А иначе ненасильственный человек в глубине своей остается насильственным. Насильственность скрыта в нем, она проглядывает в самой его ненасильственности. Он насильственно навязывает эту ненасильственность себе и другим — его насильственность стала просто более тонкой, завуалированной.

В сутре говорится, что принятие трансформирует, потому что благодаря принятию становится возможной осознанность.