Преступление и наказание

Знаменитая работа "Преступление и наказание", написанная Достоевским, воспроизводит важнейшую психологическую проблематику о необычайности человека, что явным образом отсылает нас к самому Ницше.

Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею!

Предисловие

"Преступление и наказание" по своей психологической глубине является совершенно уникальным произведением, которому по своей значительности в пространстве литературного поприща практически невозможно найти равных. Достоевский углубляется в саму суть исходных вопросов и раскрывает ее на всеобщее обозрение. Но у него есть еще одно притязание на славу, что делает его обязательным для прочтения. Точно так же, как Альфред Теннисон в своей эпической поэме "In Memoriam" (опубликованной в 1850 году, но написанной в основном в 1830-е годы) боролся с последствиями Дарвиновского естественного отбора более чем за десять лет до публикации "Происхождения видов" (1859), так и Достоевский в "Преступлении и наказании", разоблачил опасности и заблуждения теории сверхчеловека Ницше более чем за 20 лет до того, как Ницше представил миру эту фигуру в "Так говорил Заратустра" (1883).

Если вы интересуетесь психологией или философией, то прочтение Достоевского является обязательным базисом для дальнейших углублений в отрасли данных знаний. Во всяком случае это не оставит вас без ничего.

Содержание

Преступление и наказание — это психологическое развитие молодого русского студента Родиона Романовича Раскольникова.
Главный герой является материалистическим рационалистом, одержимый идеей, что Бог мёртв, и что есть только одна причина по которой люди ведут себя традиционно, в рамках морали. Эта причина — трусость. Трусость по мнению Раскольникова заключается в том, о чем говорил сам Ницше: в страхе перед религиозными кодексами и суевериями, разбив путы которых человек поднимается над рукотворными ограничениями и выходит за пределы добра и зла, чтобы утвердить свою волю к власти.

Все в руках человека, и все-то он мимо носу проносит, единственно от одной трусости... это уж аксиома... Любопытно, чего люди больше боятся? Нового шага, нового собственного слова они всего больше боятся...

Этот этап жизни Раскольникова не являлся лёгким: у него не было денег, он голодал, был вынужден ходить в юридическую школу, не имел способности к ясному мышлению; что еще хуже — он был осыпан семейными проблемами, а мама в это время больна и совсем без денег. Посреди этого всего он замечает свой камень преткновения — владелицу ломбарда, в котором он оставил свое последнее имущество ради получения хоть каких бы то ни было денег. Владелицей ломбарда была ужасная по своему нраву бабушка, которую он всеми фибрами своей души ненавидел. И это не просто мнение Раскольникова, другие люди также не могли терпеть её жестокий, жадный и нечестный характер. Ко всему этому Раскольников просекает альтруистические намерения сестры выйти замуж за богатого парня во вред себе, чтобы содержать свою семью за счёт богатого мужа - и это решение сестры сильно бьет по гордости Родиона.

Оказавшись посреди всего бардака голодным, без денег, расплывчатым, с проблемами в семье, захваченным странными нигилистическими идеями, Раскольников лучшим выходом из ситуации находит убийство бабушки, чтобы взять ее деньги, которые она хранит итак без применения в запылившемся сундуке, чтобы освободить сестру от брака без любви, освободить мир от ужасных и бесполезных людей и ходить в школу с мыслями, что он совершил подвиг для всего мира, сделал его добрее.

Итак, Раскольников находит философские, практические и даже моральные причины для свершения этого убийства. Эти причины стали основой его теории об обычных и необычных людях.

Раскольников полагает, что есть два типа людей: обычные и необычные.

Обычные человеческие существа живут обычной жизнью. Они призваны следовать закону (гражданскому или моральному).

Экстраординарные человеческие существа должны совершить великие дела. Они не созданы для того, чтобы влачиться с обычными делами, следуя фиктивной морали и нормативу. Они следуют своим собственным правилам. Это те, кто пишут закон. Примером такого человека был бы Наполеон.

Раскольников далее полагает, что различие между обычными и необычными людьми заключается именно в этом: в готовности нарушать правила для достижения своих более высоких целей.

Исходя из своей теории, Раскольников хочет доказать самому себе, что он необыкновенный человек. Он заботится не столько о деньгях в своём намерении убить бабушку, сколько хочет посмотреть, сможет ли снять с себя путы морали и норматива, преступить "слабость" и "трусость".

Достаточно твердо убедив себя в своей необычности, он идёт и совершает идеальное убийство при помощи топора. Но всё пошло не совсем по теории Раскольникова.

После своего преступления Раскольников понемногу сходит с ума. Он подвергается галлюцинациям и лихорадкам. Он вдруг обнаруживает, что абсолютно без цели и намерения целыми днями бродит по городу, не видя ни себя присутствующего там, ни людей вокруг него отсутствующего. Воспоминания о совершенном каждодневно мучают его. Он боится, что его поймают. Он низринул в психологический ад, очутился в перевернутом, тотально реверсивном религиозном опыте, мрачном экстазе, порожденном его грязной верой.

Он не может нести это бремя и в конце концов кается. Во-первых, Соне, религиозной девушке, вынужденной заниматься проституцией, чтобы содержать свою бедную семью. Позже, косвенно, к Порфирию, офицеру, который его допрашивал (в увлекательной игре в кошки-мышки, напомнившей мне тетрадь смерти) и дал возможность ему добровольно сознаться. 

В чем же была ошибка Раскольникова? И у Сони, и у Порфирия есть ответы.

Религиозная чувствительность Сони решает эту проблему очень быстро и оптимально. То, что для Раскольникова является фундаментальной дилеммой, для нее не имеет значения. Ее диагноз очень прост:

От бога вы отошли, и вас бог поразил, дьяволу предал!

Анализ Порфирия более артикулярен:

Да много ль вы еще и жили-то? Много ль понимаете-то? Теорию выдумал, да и стыдно стало, что сорвалось, что уж очень не оригинально вышло! Вышло-то подло, это правда, да вы-то все-таки не безнадежный подлец. Совсем не такой подлец! По крайней мере, долго себя не морочил, разом до последних столбов дошел. Я ведь вас за кого почитаю? Я вас почитаю за одного из таких, которым хоть кишки вырезай, а он будет стоять да с улыбкой смотреть на мучителей, - если только веру иль бога найдет. Ну, и найдите, и будете жить. Вам, во-первых, давно уже воздух переменить надо. Что ж, страданье тоже дело хорошее. Пострадайте. Миколка-то, может, и прав, что страданья хочет. Знаю, что не веруется, - а вы лукаво не мудрствуйте; отдайтесь жизни прямо, не рассуждая; не беспокойтесь, - прямо на берег вынесет и на ноги поставит. 

По существу теория Раскольникова имела изъян в том, что она давала ему право поступать безнравственно ради высших целей, но она не учитывала несовместимость этих поступков с подлинной сущностью человеческого бытия. 
Другими словами, это рационально лишь на абстрактном уровне - абсолютно эгоистично следовать своим собственным интересам, - но в человеческой сущности есть нечто такое, что омрачает и уродует её за подобную безнравственность. Как боль сигнализирует, что в нашем теле нечто было повреждено, так и вина сигнализирует, что в нашей душе нечто сломано. Даже когда Раскольников пытается убедить себя в своем сверхчеловеческом статусе, он пронизан чувством вины и раскаяния. 
Современный фрейдистский терапевт, вероятно, сказал бы ему, что чувство его вины — это проблема, но, в сущности, это не так. Реальность его вины — это факт, обрушивающийся всей своей массой на моральный релятивизм, ложную веру, что человек может жить, выбирать и процветать в мире за пределами добра и зла.

После этих событий наступает искупление Раскольникова.

Софья и Порфирий знают, что нужно сделать Раскольникову, чтобы "вернуться к жизни". Софья говорит ему пойти и рассказать о содеянном всем. Порфирий Петрович также говорит, что Раскольников должен исповедаться и не бояться "буржуазного позора". Он убеждает его, что страдание — это полезная и хорошая вещь.

То, что они призывают его сделать, диаметрально противоположно тому, что диктует его теория. Его проблема не находит своего решёния в его индивидуальном самокопании. Искупление может произойти только посредством других людей.

Мы говорили, что безнравственный поступок Раскольникова был несовместим с его бытием. Это, по-видимому, объясняется, так: своим поступком он создал реальность, которую не мог разделить с другими человеческими существами и эта изолирующая реальность стала его адом. Он покинул человеческую семью и имеет возможность снова присоединиться к ней, только воссоздавая общую с ней реальность. Он должен сказать им свою правду и принять последствия. Что он в конце концов и делает.

История высокомерия

По ходу рассказа становится очевидным, что главная слабость Раскольникова — его гордыня. Гордость является тем, что отвращает его от человеческой семьи. Он студент, но он отказался от учебы. В конце романа он сожалеет об этом:

"Мне следовало бы учиться, но я продал свои книги, а на тетрадях на моем столе лежит пыль толщиной в дюйм. Я предпочитал лежать неподвижно и думать."

Раскольников отделился от той культуры, из которой он вышел. Гордыня сделала его мошенником прежде, чем он стал убийцей.

Другой персонаж рассказа, Свидригайлов, делает следующее интересное замечание:

"Русские вообще широки в своих идеях [ ... ] но это несчастье быть широкими без особого гения."

Иными словами, Раскольников — заурядный интеллектуал, и его гордость не позволяет ему принять это и подталкивает к тому, чтобы доказать самому себе свою сверхчеловечность.

Гордость продолжает управлять им даже после его признания и осуждения. Он все еще упрямо верит в свою теорию. Он не сумел показать, что может эмоционально уйти от своего эгоистичного поведения. То, что его собеседники признают за человечность и нравственность, он продолжает интерпретировать как решающую слабость. Отсюда и вердикт рассказчика:

Именно уязвленная гордость сделала его больным.

Мораль

У Раскольникова Достоевский представляет нам потенциального ницшеанского сверхчеловека, того, кто не верит, что правила применимы к нему, ибо они применимы лишь к другим, более низшим формам разума. Тот факт, что он чувствует необходимость оправдать свои действия перед самим собой, доказывает, что он является этическим существом, на которое определённо распространяются требования морали. Он может считать себя неуязвимым для законного наказания, но он не может избежать своего внутреннего судьи, совести, которую нечто трансцендентное поместило во всех нас. Раскольников знает, что он совершил преступление — и знание этого преступления требует существования сверхъестественного стандарта, не являющегося ни относительным, ни рукотворным.

Любая система ценностей создает иерархию. Если вы принимаете систему ценностей, то имманентно стремитесь достичь вершины определенной ею пирамиды. Желание не быть посредственностью, то есть не оставаться внизу иерархии, кажется таким образом встроенным в любую систему ценностей. Мы не можем избавиться от стремления совершенствоваться, ибо останемся на обочине всякого бытия.

Гордость, как продемонстрировал Достоевский, оказалось дисфункциональным способом борьбы с иерархией. Гордость заключается в том, что человек конституирует себя особенным, чем открывает мнимую свободу перед лицом морали и норматива. Не принимая своего нынешнего места в иерархии, срезая углы и обманывая, отделяя себя и создавая свою собственную пирамиду или выбирая пирамиду, на которую человек не может взобраться, всё начинает быть грехами гордыни, совершенными тем или иным образом Раскольниковым. В какую бы игру вы ни решили вступить, правила этой игры будут держаться за вас.

Но Раскольников, вдохновленный своей теорией, совершает предельный акт гордыни: он обходится без основного правила: нужно стремиться к добру. 
Любая система ценностей — это попытка определить, что такое хорошо. Какую бы систему ценностей вы ни выбрали, есть нечто, от чего вы не можете убежать: стремиться к добру. Стремится к тому, что было инстанциировано как добро. А способность стать лучше в движении к добру — это то, что можно было бы назвать мудростью. Таким образом, мудрость — это мета-ценность, без которой нельзя обойтись.

Наш век может считать себя радикально демократическим, но мы не выше того, чтобы поддаться обманчивой риторике и утопическим обещаниям сверхчеловека. Действительно, мы сами не выше того, чтобы стать одним целым. Поэтому давайте будем осторожны и прислушаемся к предостережениям Достоевского, который был достаточно прозорлив, чтобы увидеть опасности, стоящие за теорией, которую вскоре после него выдвинет Ницше.

Это кажется нормальным, — желать быть популярным и искать признания — пока это делается в служении большему благу.

Впечатление

Когда вы слышите, как спорят люди, которые думают, что они умные, — как думаете, что в этот момент обычно происходит? У них есть идея. И у каждого из них есть представление об идее оппонента. И их представление об идее оппонента проявляет себя в том, что каждый из них считает оппозиционную идею крайне глупой. Они делают карикатуру на идею своего оппонента и безоговорочно разрушают её, после чего следуют мысли на подобие: "Ура, я выиграл спор". — это жалко. Это всего лишь соломенное чучело. Подобное поведение - признак слабоумия.
Что же вы делаете, когда действительно хотите поспорить с человеком, так это помогаете им. Вы должны сделать аргументы оппонента настолько сильными, насколько это возможно, и только потом попробовать разрушить их — вот что сделал Достоевский в "Преступление и наказание" с идеей Ницше. Только таким образом возможно прийти к чему-то.

Спасибо за внимание.
Автор: @ShadowT