Православие.
«Это произошло в 1943 году. Мне не было и 11 лет. Мы уходили от бомбежек в соседний поселок. Мама оттуда ушла обратно домой рано. А мне, помню, надо идти, а я не могу. Кто-то меня не пускает! А потом уже чувствую: иди! Я собрался и тут же пошел. Там пару километров идти до нашей деревни. Тут слышу немецкая машина идет. Я перекрестился. Машина меня обогнала. Потом притормозила. Смотрю, из машины что-то выпало. А машина газанула, и немцы поехали дальше.
Я не знаю, что там у немцев случилось, то ли шнапс помог… Но в руках у меня оказались карты.
Но и это еще не все. Когда я вышел на переезд, думал идти по дороге, а там пункт СС, но мы раньше мимо него ходили, а в тот момент: не могу идти и все. Точно что-то меня снова удерживает! Я и пошел по железнодорожным путям до дома. Я-то просто мальчишка был, знаете, как дети ходят по рельсам, балансируют… А это очень важно оказалось! Потому что следов не осталось. Иначе меня бы вычислили. Да, может, и собаки бы взяли след.
Я действительно свидетельствую обо всем этом как о чуде! Меня явно кто-то удерживал и направлял. Ну что я, подросток, понимал?! Я вообще этот планшет сначала открыл, смотрю, там ничего для желудка нет, я его даже бросить хотел. Да и по-человечески я боялся: потому что тогда, только что не так, немцы сразу же стреляли. Но опять же кто-то мне точно подсказал взять всё же эти документы…
Принес я их домой. Открываю: две бумаги. Первая карта – просто топографическая, а на второй – все укрепсооружения немецкой армии отмечены. Проходит минут пять. А у нас хатенка такая была, гнилушка. В таких, как наша, военнопленных размещали. И то к тому времени у нас никого уже не было.
А тут вдруг забегает… Помню, звали его, по-моему, Андрей. Его обязали за лошадьми присматривать, а часть лошадей как раз в нашем сарае держали. И вот он забегает, видит у меня в руках бумаги. Сразу смекнул, что к чему. Спрятал их у себя, кажется, в валенках. Это все зимой, где-то в середине января 1943 г. происходило. Планшет тут же в печку горящую бросил, чтобы немцы ничего не нашли. А сам Андрей побежал пробираться к нашим по линии фронта. Этот человек, конечно, совершил героический поступок. Он-то был взрослый, понимал всю меру ответственности и риска: поймай его немцы, – безусловно, убили бы.
Уже в наши дни ко мне приезжала дочь маршала Константина Рокоссовского, руководившего сражением на Курской дуге. Она подтверждала, что к отцу действительно попали эти бумаги, он сам неоднократно об этом рассказывал. Этот военачальник не стал ничего согласовывать со Сталиным, ждать его распоряжений было некогда, кто-то должен был взять ответственность на себя, и он сам отдал приказ о наступлении. Это тоже героический поступок. От Сталина ему потом влетело, но, как говорят, победителей не судят…
Тогда, помню, как только наши пошли в наступление, в 500 м от нашего дома подбитый немецкий самолет упал. Я как участник этих событий свидетельствую, что это действительно было Божие чудо! И таких чудес было много.»
Рассказ взят из журнала «Покров»