Пост

Чувствую, как трясутся поджилки, когда поднимаюсь по лестнице на нужный этаж. Решил не ехать на лифте, чтобы оттянуть момент встречи как можно дальше. Я всё ещё не уверен, нужно ли мне это, но Марк написал, что хочет поговорить, а я не могу оставить его в такой момент.

Последний раз мы виделись полторы недели назад. Напились в хлам на его день рождения, от души повеселились и, кажется, обсудили всё на свете, когда все ушли и мы остались вдвоем. Я перебрал. Сильно перебрал, не замечая за беседой, как допиваю вторую бутылку виски. А потом всё как в тумане. Его тяжелое дыхание прямо перед носом, горячие губы и изящный прогиб в спине, который я вынуждал сделать его, прижимая к себе за талию. Мы так долго целовались, терзая губы друг друга, что на утро я не чувствовал их. Слава богу, что больше ничего не было. Тогда бы я точно не пришел к нему сегодня. В тот день я позволил своим чувствам показаться наружу, о чем жалею по сей день.

Он открыл дверь сразу же, как я позвонил в звонок. Растрепанный, с опухшим личиком и сонными глазами. Похоже, уснул, пока ждал меня, ведь на часах давно за полночь. Я молча зашел в квартиру, стараясь не смотреть ему в глаза, да и он то и дело отводил взгляд в сторону. Так же молча мы прошли в гостиную. Я неуверенно опустился на диван, а он сел рядом, соблюдая дистанцию. Повисло неловкое молчание.

– Дан, я.. – начал было он, но остановился, поджал губы и сглотнул. Я видел, как он волнуется: у него тряслись руки, глаза бегали из угла в угол, и дергалась нога. Я был взволнован не меньше, но старался держать себя в руках.

– Марк, мне очень жаль, что это произошло. Мне безумно стыдно, что я позволил себе такое. Прости меня, – наконец сказал я, подняв взгляд на шатена рядом.

– Жаль?.. – тихо прошептал он, а я слышал, как его голос дрожит. Он смотрел на меня стеклянными глазами, сминая в руках подол футболки. Я видел, что он готов вот-вот заплакать, но искренне не понимал почему. – Мне жаль, что я отнял твоё время, – вдруг грубо сказал он и поднялся, уходя в спальню, а я остался сидеть на диване, смотря на закрытую дверь его комнаты и всё ещё пытаясь понять, что происходит.

Я подождал его пару минут, надеясь, что он выйдет, а потом встал и пошел в сторону двери, чтобы навсегда стереть этого ангела из своей памяти. Уже на пороге я остановился. Просто стоял, держа в руке ручку двери, и думал обо всем, что произошло за последние полторы недели: мои жалкие попытки выкинуть из головы ту ночь и Марка в целом, забыть о человеке, который нравился мне последние два года. И упустить шанс быть рядом.

Что-то внутри сказало пойти к нему. И я послушал этот голос. Развернулся на 180 градусов и подошел его комнате. Не стучась, я тихо зашел внутрь и, прикрыв за собой дверь, замер. Марк лежал на кровати, уткнувшись носом в подушку, и тихо плакал. Услышав меня, он замер, приподнялся, вытер лицо и посмотрел через плечо на меня. Его красные, намокшие от слез глаза пожирали меня изнутри. Я подошел к его кровати, осторожно опустился на её край и невесомо погладил это чудо по щеке. Он припал к моей ладони, как бездомный щенок, по его щекам снова потекли слёзы, и я тут же всё понял. Мысленно прописав себе пощечину за собственную тупость, я притянул этого ангела к себе и нежно поцеловал в губы, и он тут же ответил на поцелуй, прижимаясь ко мне всем своим телом.

– Боже, прости, Марк, – прошептал я в его губы и заглянул ему в глаза. – Прости, солнце, я такой дурак, – шептал я, а он смотрел на меня и улыбался уголками губ. Его нежная ладонь легла на мою небритую щеку, он притянул меня к себе и уткнул носом в свою шею, а затем крепко обнял.

– Всё хорошо, Дан, – тихо прошептал он мне на ухо, пока я покрывал его шею короткими поцелуями, пытаясь вымолить прощение. – Ты мне тоже... тоже безумно нравишься, – было последним, что он прошептал перед тем, как я повалил его на кровать и жадно поцеловал в губы, сминая руками его талию и бёдра.