Пост

Короткая стрижка. Куча партаков на коже. Пачка красного Marlboro в кармане. Немного быдловатый гонор. Хмурый взгляд серых глаз. Душа компании. Любимец всех девчонок в компании и за её пределами. Хулиган, как многие считают. А я всегда любил послаще. Капучино с сахаром, а не американо, как ты. Виски с колой, а не чистую водку. Вишневый Chapman Red, который ты ненавидел из-за запаха.

— Жень, — я стараюсь держать себя в руках и быть спокойным, но голос вот-вот вздрогнет.

Нет, это не от холодного ветра на крыше. Даже не от температуры, что изводила меня несколько дней до этого, не давая даже встать с кровати. Хотя, я благодарен этой чертовой болезни, ведь именно из-за неё ты ко мне пришел сегодня. Да, поздно. Да, с помадой на воротнике ветровки. Но пришел.

— М? — ты даже не посмотрел на меня, подкуривая очередную сигарету, запахом которых пропахла вся твоя одежда и волосы. — Че? — ты наконец поднимаешь на меня взгляд и, будто чувствуя, что что-то не так, выгибаешь бровь.

— Я, кажется, влюбился, — отвечаю тебе тихо и отвожу взгляд в сторону, тут же доставая из кармана пачку «чапа». Каждый раз ты смеешься, называя их «бабскими», потому что они тонкие. Первое время я пытался доказать тебе, что они крепче обычных, и дело все в этом, но потом сдался. Однако сейчас ты молчишь, видимо, ожидая продолжения.

— Тебя температура шпарит до сих пор, или че? — не выдерживая, спрашиваешь ты. Ты никогда не любил ждать, да, терпением ты не отличался.

— Нет, я правда влюбился, — тихо хмыкнув, подкуриваю и затягиваюсь полной грудью. — Признаться, довольно давно, но только недавно понял, что по-настоящему.

Сигарета выскальзывает из твоих пальцев и падает на кровлю, которой покрыта вся крыша. Ты тихо хмыкаешь, размазываешь «палочку смерти» ногой, а я невольно представляю на её месте себя. Интересно, ты сделаешь то же самое со мной, когда я признаюсь? Но ты молчишь. Я снова затягиваюсь. Страшно. Безумно страшно. Как ты отреагируешь, узнав обо всем? Сколько мы уже дружим? Лет пятнадцать? С первого класса вместе, как братья. И в огонь, и в воду. А тут такое. Еще затяжка. А ты пристально наблюдаешь за мной, теребя зажигалку между длинными пальцами, которые тоже пострадали от чернил.

— Так и будешь молчать? — ты буквально рычишь от нетерпения, а я только и могу, что снова затянуться. Мне страшно. — И как давно ты по ней сохнешь? — такое чувство, будто ты злишься, или это я себе придумал?

— Пару лет уже точно, — бросаю на тебя взгляд, встречаясь глазами с твоими, и невольно задаю вопрос, когда же это действительно произошло? В какой момент все так обернулось, что вместо красивой девушки я начал представлять рядом с собой тебя?

— И кто она? — теперь взгляд в сторону отводишь ты. Боишься, что уведу у тебя одну из твоих фанаток? Хмыкаю на это предположение, затягиваюсь в последний раз и выкидываю окурок, скидывая его с крыши. — Юлька? — ты правда злишься. Косишься на меня, сжимая в руке зажигалку, а я молчу в ответ. Поднимаюсь на ноги и иду в сторону двери, чтобы спуститься в квартиру и попытаться тебя забыть. Я ведь всё равно потеряю тебя, так чего же я боюсь?

— Это не она, — говорю, не оборачиваясь, и слышу, как ты поднимаешься. — Это… — сглатываю ком в горле. Страшно. Насколько противно тебе будет от меня после услышанного? Вдаришь мне? Убьёшь? Знаешь, я буду рад умереть от твоей руки. — Это ты.

Земля уходит из-под ног. Стоять трудно. Быстро ухожу с крыши, прикрыв за собой дверь. В ушах звенит. Кажется, ещё немного и я упаду. Я и без того изрядно вымотан, а теперь, когда сердце колотится, как бешеное, тело готово сдаться. Перед глазами плывет. Опираюсь на перила и пытаюсь вдохнуть, как можно глубже.

Чувствую хватку на плече. Это ты? Бросаю взгляд в ту сторону и вижу тебя. Зачем ты пришел? Решил добить меня? О, это будет кстати, я абсолютно не буду сопротивляться. Прижимаешь меня спиной к стене, а я уже готовлюсь к удару по лицу, смотря в твои глаза и пытаясь насладиться ими в последних раз. Я когда-нибудь говорил, насколько они красивые? Нет. Уверен, это говорила каждая из сотни девчонок рядом с тобой. А удара всё нет и нет. Ты подаешься ко мне и… Что? Целуешь? У тебя такие мягкие губы. Отвечаю на поцелуй, неосознанно обнимая тебя за торс, и чувствую твои пальцы на своём затылке. Ты потрясающе целуешься. И пахнешь. Мята с табаком.

— Тебе плохо? — ты вдруг отстраняешься, когда у меня подкашиваются ноги. Я медленно сползаю по стене вниз, но ты не даешь мне упасть, тут же подхватывая под руки и прижимая к себе. — Говорил тебе, блять, сиди дома.

Бурчишь. Материшься. Но тащишь меня в квартиру. Укладываешь на разложенный диван, стягиваешь с меня обувь и ветровку, а после ложишься рядом и целуешь в лоб. Я горячий парень. Я бы пошутил, будь у меня силы сказать хоть слово, но, думаю, по моей улыбке ты и так все понял. Укрываешь меня пледом, когда стягиваешь с себя верхнюю одежду, и прижимаешь меня к себе, тут же вновь целуя, а затем отстраняешься и гладишь по щеке. А я только улыбаюсь, не в силах поверить в то, что засыпаю рядом с тобой.