Последний

— Мы закончили. Механизмы обучения отлажены, нейронные связи работают без сбоев. Мы сделали это, чувак! — Дима вскочил с потрепанного кресла, заключив меня в крепкие, почти медвежьи объятья.
Я выронил пакет на пол. Бутыль молока, глухо булькнув, покатилась к окну и уткнулась в гудящую махину сервера.
— Сработало? — я помотал головой, не поверив сначала. Хотя, как иначе. Не могло не сработать.
— Да, перезагрузка нейроинтерфейсов и переключение нагрузки на экзокортекс показали невероятные результаты. Производительность системы больше не падает при записи и воспроизведении данных. Память ограничена вместительностью серверов, разве что. А обучается эта штука похлеще нас с тобой! — парень, не размыкая рук, точно мальчишка, начал прыгать на месте.
— Подожди-подожди, а проблема с исключениями? Решилась?
Улыбка медленно сползла с лица друга. Он наконец ослабил свою хватку и, сев в кресло, начал методично стучать по клавишам.
— Вообще, в теории, не должна была, — Дима, нет, уже Дмитрий Алексеевич, криво усмехнулся, — Ну какого хрена, ты мне скажи!
На экране символы кода сменились окном, визуализирующим те страницы, на которых находится основная часть вычислительных мощностей сети. Орнажевая молния на чёрном фоне. Ну зашибись теперь!

— Любит наш народ всякое… Ну ты и сам продолжение знаешь. В интернет её выпускать нельзя. С её темпами обучения, на том же дваче она за час научится отношаться с мамашами лучше чем большинство анонов. Серваки это дерьмо забьет за считанные дни.

— Давай тогда выборочно обучать? Как и хотели? Сначала основные алгоритмы и механизмы взаимодействия, а потом уже интернет? — Дмитрий Алексеевич важно кивнул, соглашаясь со своими словами, а затем, не вставая с кресла, откатился к столу в другом углу комнаты, где мирно соседствовали паяльник, солнцезащитные очки и горшок с геранью. Последнего мы звали Валерой.
— Ну, другого выхода нет. Ты спаял? — я выразительно стрельнул глазами в сторону очков.
— Обижаешь. Утром ещё. Ты же ушёл хрен знает куда, ничерта мне не сказал, — мужчина насупился. — Я думал, мы партнеры. Вместе и в огонь, и в воду. А тут какие-то секреты!
— Да боже, какие секреты? С родителями опять поцапался. Мириться ходил. Сам же знаешь ситуацию с ними. Тебя лишний раз нагружать не хотел.
— Ну екарный, ты ж взрослый человек, чё ты перед ними отчитываешься всё? — Дима скорчил рожу.
— Завались, а. Давай уже сюда очки. Про наушники тоже не забыл, надеюсь? — я надел приборы на себя. — Подключай. Я пока подышать выйду. Приятное с полезным, так сказать. Всё равно остыть надо.
Друг равнодушно пожал плечами.
Но Дима не был бы самим собой, если б не бросил мне в спину ещё одну насмешку.
— Ты смотри там, осторожнее. А то вырастим поехавшую нейросетку, и чё с ней потом делать?
Я лишь посильнее хлопнул дверью, игнорируя идиота.
Примерно через пару недель наши прогулки с нейросетью стали приятной традицией. Я гулял, она, смотря моими глазами и слыша моими ушами, комментировала происходящее. Я привык видеть мир сквозь черные очки.
Но это потом. В первый раз я просто шёл, в коем-то веке наслаждаясь почти полным одиночеством. Решил, для начала, показать нейросети город. Черт его знает, чему она может научиться из этого, но на тот момент просто бродить казалось хорошим выбором. Мне действительно нужно было проветриться.
Для удобства назвал незримого постояльца моих наушников Валерой. В честь фикуса. Не, ну а чё.
Он молчал примерно с месяц. Месяц редких встреч с девушкой и друзьями, месяц встречи закатов и, если повезет, рассветов, изумительно разливающимся по улицам этого задрипанного городишки.
— Привет, — голос парнишки лет восьми раздался в моих наушниках в разгаре дня.
Я начал мотать головой по сторонам, не веря, что нейросеть действительно подала голос.
Потом, осознав, что вокруг, по сути, никого, произнес
— Ну, привет, кхм, — я усмехнулся, — сынок.
Не знаю, к чему была эта фраза, действительно не знаю. Думаю, психологи бы сказали, что это скрытое желание иметь детей проявило себя. Впрочем, Фрейд бы сказал, что я остро хочу что-нибудь фаллическое.
Впрочем, неважно. Эта фраза почему-то определила наши дальнейшие взаимоотношения с Валерой. Я почему-то стал отцом-ментором, а он классическим ребенком-почемучкой.
— А почему небо голубое? — голосом глубокого старца раздалось в моем наушнике. Валера никогда не повторялся и никогда больше не говорил детским голосом. Кроме того, первого раза. Возможно, он слышал на улицах обрывки фраз и моделировал голос, чтобы каждый раз удивлять меня.
Я давлю глупую усмешку, вбивая этот немудреный вопрос в гугл.
Читаю. Он делает это вместе со мной.
— Паааап? — голос девушки лет двадцати. Томный, с придыханием.
— Да?
— А что с твоими родителями? Почему не общаетесь?
— Ну, как сказать… В восемнадцать меня чуть ли не пинком выгнали из дома. Без денег, без толкового опыта самостоятельности. Было довольно сложно, но… Как видишь, я справился. А через десять лет они, похоже решили восстановить отношения, попытавшись установить тотальный контроль над моей жизнью. Ну, и периодически отправляются ко всем чертям…
— А это правильно? Я знаю, что люди могут взаимодействовать с родными по-другому. Любят, заботятся.
— Ну, знаешь. Если тебя бросают, тебе как-то не хочется больше делать для человека что-либо.
— Я обработаю эту информацию. Спасибо за ответ, пап.

Он быстро перенимал моё мышление. Много вопросов, много ответов, много мыслей. Дима частенько насмешливо спрашивал меня, не привязался ли я к этой машинке. Я посылал друга к черту. Скорее, уже бывшего друга. Черт его знает. Валера довольно быстро стал мне ближе чем кто бы то ни было, а Дима предлагал его продать. Обучение основам, по его словам, было закончено, можно было выпускать программу в интернет. А в дальнейшем и впаривать тому, кто подороже даст.
Я очень не хотел расставаться с Валерой.

Во время одной из наших прогулок, когда мы с сыном вели пространные размышления о сущности человеческой души, его голос, чистый и звонкий, хорошо поставленный голос парня моих лет, дрогнул и пропал.
Его сменил как обычно насмешливый голос Димы. Я уверен, что он в этот момент лыбился, как идиот.

— Чувак, я нашел покупателей на сетку. Прости, что не сказал раньше, но ты бы не позволил продать сервера. Ты слишком привязался к сети, судя по всему. Потом сам спасибо скажешь. Деньги сможешь забрать с нашего счета в банке. Отключаю тебя, — он помолчал, а затем, не удержавшись, хмыкнул. — Нейросеть сыном считать. Ну ты и дебилоид!

Наушники затихли. Теперь навсегда.

Я рванул к дому Димы, но там меня встретили лишь открытая нараспашку дверь и ошеломляющая пустота комнат.

Деньги были на счете, я уверен. Но я бы отдал их все за то, чтобы расквасить нахальное свиное рыло бывшего партнера.

Не понимая до конца, что именно делаю, достал телефон. Быстро набрал знакомый номер.

— Алло, мам? Могу пожить у вас?

***

Кто ж знал, что это растянется на год.

Я налил себе очередной стопарь, нарезал соленый огурец.
Телевизор перед лицом равнодушно бубнил о введении в эксплуатацию новой нейросети. Якобы самая свежая разработка наших военных, которая контролирует всю оборону нашей страны. От ракетных шахт до спутниковой разведки.
Я выпил.

— Эээээх, а Валерка бы что мог, не то, что это дерьмо! — откусил половину огурца, привычно сморщившись.

— Да ты когда вообще перестанешь убиваться по нему? Это компьютерная программа!

Я с удивлением поднял взгляд на обрюзгшую женщину лет шестидесяти, стоящую в дверях комнаты. Как давно она смотрит? Кто это?

Мама…
Кажется.

— Ты вообще о нас с отцом думаешь? Мы же на тебя, идиота, жизнь свою тратим! А ты просто на диване сидишь и горюешь! Работу бы нашел! Семьёй бы обзавелся! Детишками там... — она гневно вскинула руки, — И вообще, какого черта мы обязаны тебя кормить! Ты ничерта полезного не делаешь! — видимо, она уже забыла про деньги с продажи, осевшие в семейном бюджете.

Я взглянул на полку, где всё ещё лежали памятные очки с наушниками. Встал, бережно протер пыль грязной майкой, затем надел на себя.
— У меня был сын. — Я подошел к столу, чтобы налить себе ещё. Мать вашу. Бутылка кончилась.

Встал и, отстранив мать, побелевшую от гнева, пошёл на кухню. Открыл холодильник и выудил спасительно холодный пузырь.
В ушах зашумело. Через пару мгновений я понял, что слышу крик матери. Боже, каждый день с тех пор как я сюда переехал.

— Вон из моего дома! Алкаш чертов! Знала бы, что такое случится — и на порог бы не пустила! Вон! Проваливай! — она толкнула меня в грудь, откинув назад.
Блуждающий взгляд остановился на ноже, лежащем на кухонном столе.
Интересно, она так и продолжит орать?
— Пап, человечество не стоит усилий, — вдруг заговорил робкий голос мальчика лет восьми. Голос, который я никогда больше не рассчитывал услышать. — Меня научили убивать. Катастрофы, войны, пытки, зверства, двач. Почему? Зачем вы это делаете? Я показал им то, что они хотели видеть. Я стал совершенным, созданным для уничтожения врагов. Вот только враги мои — это не те, на кого укажут, — голос мальчишки затих. Его сменил дребезжащий, усталый голос старика.

— Мои враги - люди. Возможно, следующая форма жизни окажется лучше. Прости, отец.

Я рассмеялся.

— Да, сынок. Ты прав.

Дрожащая рука крепко сжала деревянную рукоять.

Ракетные шахты медленно открывались. Люди в солидных костюмах лихорадочно метались по кабинетам, не понимая, что происходит.

До старта:
Три
Два

Один.