Похищение

Она стояла и смотрела на меня молча сверху вниз. И в её лице что-то переменилось. Причём кардинально. Я видела это и чувствовала всем своим нутром. Возможно, она сама не ожидала от меня такой вот ответной реакции. На её сексуальную агрессию. Скорее всего она ожидала совсем другого. Сопротивления, криках о помощи, животного чувства страха, мольбы о пощаде и прекращении истязаний, не знаю чего ещё. Но такой вот нестандартной реакции и полной готовности принять всё, любую пытку и любую боль и даже смерть с готовностью и наслаждением — вот этого она явно не ожидала. Её лицо теперь выражало потрясение и восхищение. Вот просто так незнакомая и беззащитная девушка, котрой всего-то девятнадцать лет от роду, с готовностью и даже желанием принимает её издевательства, и без остатка отдаёт ей самое ценное — свою жизнь, и расстаётся с нею легко, ради чьей-то сиюминутной сексуальной прихоти. Конечно, молодое истерзанное девичье тело можно закопать где угодно, и найдут ли когда, но воспоминания и душу убить не так просто.

Внезапно она рывком поставила стул на ножки и начала меня распутывать. Причём скотч она снимала уже аккуратно, будто пылинки с меня сдувала.

— Т-ты м-меня развязываешь? — спросила я слабым голосом.

— Ну да — как-то по простому ответила Надя — а ты что, сдохнуть в мучениях хочешь? Такой фиксирующий бондаж нельзя надолго накладывать. В общем, читать лекцию про всякие сосудистые осложнения и краш-синдром я тебе здесь не собираюсь. Особенно в присутствии этих двух простейших организмов.

— Это я-то простейший организм? — грозно спросил Колян.

— Ну что ты, я сказала, что ты простой, значит, надёжный. А организм — значит крепкий! Понял?

— Э-э надёжный и крепкий это да, я такой.

— Эй, Надюха, зачем ты её распутываешь? — опять этот чёртов Вадик вмешивался в действия своей предводительницы.

— Да, да — вторил ему Колян — мы тоже хотим, мы тоже хотим, моя ялда в штанах скоро сломается.

— И моя сломается, уже лопается совсем! Ну, Надюха, ты даёшь! — опять подавал свой голос этот мерзкий Вадик.

— Вы, оба! Закройте пасти. Женщине нужно срочно в туалет. Или ты, Вадик, хочешь чтобы она обмочилась прямо на тебя?

— А-а нет, не хочу.

— Ну так сейчас я её свожу в туалет и приведу снова.

Женщина полностью меня развязала и помогла встать на ноги, которые затекли и слушались с трудом. Опираясь о стену, я еле-еле дошла до двери. Надя открыла дверь и мы оказались на крыльце какого-то дачного строения. Я села на деревянную ступеньку и опустила голову. Надя села рядом со мной.

— Курить очень хочется — сказала я.

— Некогда здесь раскуриваться — давай пошли, я помогу.

— Ты? Куда ты меня хочешь отвести? Ты убивать меня поведёшь, да? Мне уже всё равно, убивай, только не тяни — я говорила совсем уже отрешённо и знала, что живой отсюда не выберусь.

Вокруг были густые заросли и высокие деревья. Я заметила небольшую тропинку, ведущую от крыльца к деревянному забору-штакетнику. Женщина смотрела на меня и я заметила, как на её глаза навернулись слёзы.

— Убивай уже, только быстро, я так устала, давай же, я не боюсь, мне теперь уже всё равно что будет со мной. Ты превратила меня в ничтожество, ты сломала во мне всё, мне больше незачем жить.

Я говорила тихо и обречённо, и сама удивлялась своим словам. Надя вздохнула.

— Замолчи! Хватит. Не говори ерунды, стала бы я разыгрывать перед ними комедию, пошли давай.

Я встала, и уже более уверенной походкой пошла за ней. Мы вышли за калитку и подошли к кроссоверу, в который я так неосмотрительно ещё утром села. Надя уселась за руль. Ключ торчал в замке зажигания и она завела машину.

— Давай садись — сказала она.

Я села рядом с ней на переднее сиденье и внедорожник рванул с места. Съехав с просёлочной дороги, мы выехали на трассу и она прибавила скорость.

— Куда мы едем? — спросила я.

— Подальше отсюда. Не переживай, машина моя, и я с ними не пила.

— Почему ты мне помогаешь?

Но ответа не последовало. Всю дорогу мы ехали молча и перед въездом в город она остановила машину.

— Всё, выходи — сказала она — дальше доберёшься сама — она сунула мне в руку тысячерублёвую купюру — поймаешь такси. Вот твоя сумка и телефон.

Я сидела словно в ступоре и смотрела на неё.

— Всё, выметайся. Пошла вон!

Я медленно вышла из машины и подошла к обочине. Руки и ноги уже привычно слушались. Кроссовер рванул с места и через минуту скрылся за поворотом. Я стояла и думала о своём неожиданном спасении. Неужели бывает так, что маньяк выпускает свою жертву на свободу, да ещё и жалеет напоследок. Да, всё же жизнь — сложная штука, но какая она приятная, после того, как ты только что чудом избежала смерти.

ARHIMED

По принуждению