Подруга

— Вы очень благородны, — воскликнула Грета. — Но к отцу я вернуться не могу, а больше мне идти некуда. Если позволите, я хотела бы остаться у вас в доме, хотя бы в качестве прислуги. Ненадолго, пока не подыщу новое жильё.

Её слова поначалу обрадовали меня, но тут же я понял, что в этом случае её статус поменяется, и отныне мне придётся рассчитывать на другой подарок.

* * *

Проходя мимо комнаты сестры, я услышал тихие голоса и с любопытством прильнул к закрытой двери, узнав голос Греты. Девушки, являясь почти ровесницами, быстро сдружились.

— Я ненавижу мужчин, — с горячностью говорила Грета, — они относятся к женщинам, словно к скоту, покупают и продают нас. Если самый близкий мне человек предал меня ради денег, что говорить о других?

— Даже боюсь представить себя на твоём месте, — поддакивала сестра, — Хотя знаю обо всём только по рассказам. Омерзительно! Этот позорный столб...

— Когда-то мне нравился один парень, — продолжила Грета, помолчав, — но вышел закон, и я увидела блеск золота в его глазах. Отец поступил подло, но в чём-то я могу его понять. Мы жили на отшибе, и он опасался, что меня могут забрать силой, а его убить. Таковы мужчины по своей истинной природе!

Я осторожно приотворил знакомую дверь, благо комнатные двери у нас никогда не оснащались задвижками, и, заглянув в образовавшуюся узкую щель, увидел обеих собеседниц, сидящих на широком диване. Моя сестра кивала, внимательно слушая Грету, словно та посвящала её в великую тайну. А для меня эта девушка неожиданно открывалась с другой стороны.

— Моя подруга Ада тоже ненавидит мужчин, — сообщила она многозначительно, — но считает, что вражда не должна мешать нам использовать свои природные данные для манипулирования ими. Эти низшие существа привыкли руководствоваться в поступках тем, что расположено ниже пояса. Даже продажу женщин Ада предполагает обернуть себе на благо для доступа в чужие дома. У неё на примете есть один пройдоха, готовый играть роль продавца за часть прибыли от сделок. Знаешь, Ада обладает уникальным даром, способна читать мысли людей, чувствовать их настроение и желания. Как бы далека она ни была сейчас, уверена, она прекрасно знает, где я. А ещё она прекрасно разбирается в травах и может сварить что угодно: от сильнейшего яда до эликсира жизни. Для мужчин же Ада придумала особое зелье...

— Она... ведьма? — услышал я испуганный шёпот сестры.

— А что в этом плохого? — улыбнулась Грета. — Злокозненное колдовство, направленное против мужчин, — наш ответ на их вероломство! В других областях мы довольно слабы для праведной мести. Однако сейчас Ада поглощена другой, более благородной целью.

— Чего же она хочет? — с дрожью в голосе и одновременно с возрастающим любопытством спросила сестра.

Грета помолчала, словно театрально нагнетая атмосферу перед значительной фразой.

— Она решила найти средство для женщин зачать ребёнка без того, чтобы отдаваться мужчине. Ведь возможность забеременеть — наша главная зависимость от них.

Прислонившись спиной к стене, я с удивлением слушал их разговор, не веря своим ушам. Девушки вместо обсуждения модных нарядов разглагольствовали на довольно странную и абсурдную тему с серьёзными лицами.

— Разве такое возможно? — послышался заинтересованный голос сестры.

— Ада искренне в это верит. Она знает какой-то древний обряд, передававшийся в её семье от поколения к поколению. Когда-то ему не придавали большого значения, но последние события вдохнут в него новую жизнь... Создав другие жизни... Совершенно иное поколение. Для этого ритуала потребуется семя мужчины благородного происхождения.

— Почему благородного?

— А ты взгляни на этих жалких простолюдинов. Неужели ты хочешь, чтобы ребёнок, который ознаменует новую эпоху, походил на них? Здесь нужна благородная кровь. А ещё понадобится девственница, как важный атрибут ритуала. У неё будет особая роль...

«Вот тебе на! Кажется, в наш дом проникла сумасшедшая!» — мелькнула в голове тревожная мысль. Но моя сестра, всегда питавшая особую страсть к мистике, воспринимала слова Греты всерьёз. Я уже начал раздумывать, не поведать ли родителям об этой странной беседе, когда события приняли совершенно иной оборот, заставивший меня смолчать, чтобы самому не попасть в щекотливое положение.

— Жаль, я не смогу вам помочь, — вздохнула сестра.

— Ты уже была с мужчиной? — спросила Грета. В её голосе звучало разочарование, меж тем как я был искренне удивлён.

— Один раз, ещё до закона... Но никто не знает об этом. А теперь я под замком, выхожу на улицу очень редко и только в сопровождении отца или брата. Я даже доучиться не смогла, как и многие девушки...

Она всхлипнула и замолчала, видимо, вспоминая прошлое.

— Да, эти сволочи предали нас, — со злостью сказала Грета. — Дети — единственное, в чём мы зависим от них. Но если мы сможем рожать без того, чтобы удовлетворять их грязную похоть...

Ненависть в её словах ощущалась почти физически.

— Ты сказала, что не любишь мужчин. Неужели у тебя никого не было? — спросила сестра. Я напрягся в ожидании ответа.

— Было, и тоже один раз. Но это совсем другое... Меня взяли силой... — В комнате повисла такая тягостная тишина, что казалось, будто я слышу дыхания девушек и биения их сердец. Пришлось встряхнуть головой, чтобы отогнать наваждение.

— Я далеко не монахиня, — начала Грета совершенно иным тоном, — и тоже хочу испытывать чужие ласки и самой дарить их. Не притворно, а по своей воле...

— Что ты имеешь в виду? — голос сестры также изменился, словно в предчувствии чего-то.

— Разве мы не способны дарить их друг другу? Кто лучше всего знает, чего жаждет женщина, как не другая женщина? Неужели мужчины способны на ту нежность, которой обладаем мы? — С последними словами раздался тихий скрип дивана, сопровождаемый лёгким шелестом платья.

— Послушай, — начала сестра, — я не думаю, что...

Она не договорила, словно её рот неожиданно оказался зажат, скорее всего, ладонью Греты. Я услышал какую-то тихую возню и протестующие мычания сестры, достаточно быстро стихшие, но понудившие меня снова заглянуть в дверную щель. Увиденная сцена завораживала. Сидевшие рядом девушки теперь сблизились в долгом поцелуе. Белоснежные волосы Греты слились с рыжими локонами сестры, одна её рука крепко удерживала скрещенные тонкие запястья новой подруги, другая наполовину исчезла под кружевным подолом лёгкого сестринского платья. По быстрым движениям неприкрытого тканью локтя ясно угадывалось, что эта проворная ручка не лежит без дела, оказывая обольстительное воздействие на растерянную сестру, которая то медленно сдвигала, то раздвигала колени. Продолжая страстное лобзание, Грета начала клониться вперёд, понуждая партнёршу откинуться на спину. Как только рыжая головка коснулась широкого и мягкого подлокотника дивана, действия Греты стали стремительны. Рывком откинув подол и схватив за щиколотки обтянутые шёлковыми чулками ножки сестры, она свела их и высоко задрала, после чего ловким движением стащила трусики с застигнутого врасплох и тщетно пытавшегося увернуться таза. Затем, опустившись коленями на пол, устланный мягким ковром, она закинула себе на плечи обнажённые выше подвязок мясистые ляжки сестры и прильнула ртом между ними, словно собираясь отведать молодой и нежной плоти, одновременно потянувшись ладонями к вздымающейся груди... Я стоял, заворожённый увиденной сценой. На моих глазах мою сестру соблазняла совершенно посторонняя девушка, вертя ею, словно игрушечной куклой. Белокурая головка копошилась в чужой промежности, временами издавая чавкающие звуки, словно Грета с аппетитом поедала её, как до этого смаковала куриный суп, в то время как сестра, видимо, обескураженная нахальной атакой, лежала неподвижно, не издавая ни звука, лишь тяжело и прерывисто дыша. Её принудительно вздёрнутые длинные стройные ножки, всё ещё обутые в домашние туфельки, согнулись в подрагивающих коленях и обвисли шёлковыми голенями на спине Греты, словно увядшие ветви.

— Анна! — услышал я голос матери и быстро отскочил от двери, а в комнате послышалась суматоха, связанная с приведением в порядок одежды.

Я укрылся за углом, наблюдая, как из комнаты, поспешно оправляясь, выскочила сестра и бросилась в сторону кухни. Грета осталась одна. Неожиданно в голову пришла шальная мысль воспользоваться подсмотренной попыткой соблазнения, ворваться в комнату и, шантажируя Грету, принудить её к близости. Но эта идея сразу же показалась мне слишком безумной и рискованной, да и в любой момент нас могла застать вернувшаяся сестра. К тому же внутри ещё теплилась слабая надежда на пребывание Греты в нашем доме в качестве подарка, что подразумевало более решительные действия в надлежащее время. Но все мои чаяния уничтожила мама, усадив в обеденный час Грету за общий стол и торжественно объявив, что намерена оставить её в качестве компаньонки моей сестры на столько времени, на сколько захочет сама Грета.

— А тебе мы подберём что-нибудь ещё, — добавила она, посмотрев мне в глаза. — Ты, кажется, хотел завести собаку?

Продолжение ...

Image bot http://t.me/imagesfebot